Системный кризис и крах кпсс и союза республик. Идеологическое отступление и кризис кпсс

Печатный аналог: Котляров М.В. КПСС в период перестройки: пределы политической адаптации // Власть и общество в Сибири в XX веке. Выпуск 4. Сборник научных статей / Научный редактор В.И. Шишкин. Новосибирск: Параллель, 2013. С. 221–243. , 369 Кб.

В широком спектре научных проблем современной отечественной истории важное место занимает вопрос о том, почему Коммунистическая партия Советского Союза, провозгласившая курс на перестройку, к концу преобразований оказалась на обочине перемен, а после путча ГКЧП потерпела политический крах: ее деятельность на территории РСФСР была приостановлена, а затем запрещена. Дополнительную «интригу» этой проблеме добавляют события двух последовавших десятилетий в России, которые показали, что «Железный Феликс» (безусловно, важнейший символ коммунистической власти), так казалось легко свергнутый с гранитного и политического постамента, не стал сугубо музейным экспонатом. Его дело продолжает жить и «на отдельных фронтах» побеждать. Об этом наглядно свидетельствует практика современного российского политического режима, во внутренней политике использующего многие технологии советской партийно-государственной машины, публичная риторика политической элиты и даже государственная символика и праздники.

Исследователи перестройки к настоящему времени практически исчерпали эвристические возможности традиционных методологических подходов. Теории революции элит , модернизации , демократического транзита , кризиса индустриального общества объясняют лишь общие причины перехода от тоталитарного и мобилизационного типа советского общества к демократическому и рыночному в конце XX века. Этих теорий недостаточно, чтобы препарировать логику изменений отдельных советских политических институтов и понять идейно-политические настроения представителей советского политического класса, их поведение и выбор социальных стратегий в условиях динамично менявшейся политической реальности.

В настоящей статье применены наработки теории социальной адаптации к анализу институциональной трансформации КПСС и политического поведения ее членов во второй половине 1980-х - начале 1990-х годов. Выбор этого исследовательского ракурса не является случайным. Его преимущество заключается в том, что он дает возможность оценить процесс приспособления политической организации и ее членов к новым условиям и тем самым глубже понять ход, результаты и долгосрочные последствия преобразований.

Ранее исследователи не использовали теорию социальной адаптации для анализа политических процессов на завершающем этапе советской истории. Однако накоплен опыт в изучении социально-экономической адаптации этого периода. Особенно ценными являются результаты исследовательской программы «Советский человек», реализованной под руководством профессора Ю.А. Левады. В ее рамках был изучен широкий круг проблем, включавший социальную идентификацию, ориентацию и адаптацию населения России с 1989 г. по 2004 г. . Один из важных выводов, который был сделан по итогам социологических исследований, заключается в том, что в условиях снижения и утраты стабильности социальных регуляторов страдают «все», но в разной мере. Труднее всего приходится активным общественным группам, которые пытаются играть «на повышение» (или на сохранение) собственного статуса, т.е. элите, имеющей или стремящейся получить доступ к верхним этажам общественной иерархии . Этот вывод выделяет то эмпирическое наблюдение, что кризис в годы перестройки разворачивался преимущественно на «околовластных этажах», подтверждая актуальность изучения трансформации коммунистической партии.

Исследование политической адаптации КПСС в период перестройки невозможно без первоначального выяснения институциональной и идеологической предрасположенности организации к изменениям, а также готовности ее членов к принятию новых политических норм и практик. В начале 1985 г. КПСС являлась самой влиятельной политической партией мира. Более 60 лет она обладала монопольным правом на политическую власть в Советском Союзе. Жестко централизованная, построенная по территориально-производственному принципу сеть партийных организаций объединяла 18,7 млн человек, что позволяло партии определять не только внешнюю и внутреннюю политику государства, но и контролировать все государственные и общественные организации, а также ключевые предприятия и учреждения. КПСС имела мощный бюрократический аппарат, предназначенный как для ведения внутрипартийных дел, так и для реализации функций общегосударственного руководства и управления. Исполнение этих функций выражалось в том, что крайкомы, обкомы, горкомы и райкомы КПСС часто выступали в роли последней инстанции при решении конкретных хозяйственных и социально-бытовых вопросов. Столь широкие права и полномочия определялись Программой и Уставом партии, диктовавшими подчинение всего общества целям коммунистического строительства. Более того, в Программе партии содержался тезис о том, что в «период развернутого строительства коммунизма роль партии как руководящей и направляющей силы советского общества возрастает», что не было пустыми словами. В 1977 г. «руководящая роль» КПСС в политической системе была закреплена в 6-й статье Конституции СССР, обретя тем самым высшую юридическую силу.

Идеология и институциональные свойства партии свидетельствуют о том, что она обладала большим потенциалом для наращивания политического влияния, тогда как возможности по уменьшению ее полномочий были ограничены. Колоссальный объем власти, которым обладала партия, мог быть «секвестрирован» только по ее собственной инициативе. Курс на снижение политической роли КПСС требовал внесения принципиальных изменений не только в ключевые партийные документы, но и в Конституцию, являвшуюся Основным законом страны. Подобная политическая реформа не могла быть проведена без глубокого идеологического обоснования и интенсивного агитационно-пропагандистского обеспечения. «Уход» партии от прежних управленческих функций требовал формирования органов государственной власти на новых принципах, разработки и принятия законов, регулирующих взаимоотношения союзного центра, национальных республик и местных органов власти. Для решения этих непростых задач требовалась большая политическая воля и серьезный стимул.

Не менее важным вопросом являются готовность и способность партийной массы к политическим изменениям. Подавляющее большинство членов КПСС, воспитанных в духе беспрекословного одобрения и подчинения решениям центральных партийных органов, отличалось управляемостью и дисциплинированностью. Это политическое качество было особенно «выгодно» руководству КПСС при проведении преобразований, так как практически исключало угрозу появления сильной внутрипартийной оппозиции.

Дисциплинированность дополнялась еще одной «родовой» особенностью политической культуры коммунистов - «политической гибкостью». На протяжении своей истории партия пережила несколько глубоких кризисов, сопровождавшихся существенной деформацией идеологии, свержением политических кумиров и сменой политического курса. Неумение приспособиться к этим резким изменениям нередко угрожало физическому существованию членов партии, поэтому у них выработалась способность к быстрой перемене политической позиции и мимикрированию. Например, после XX съезда КПСС коммунисты с поразительной скоростью стали отказываться от своего недавнего политического кумира И. В. Сталина и поддержали шаги по демократизации общественной жизни, а затем в 1957 г., когда ЦК КПСС жестко регламентировал курс на десталинизацию, вновь стали активно бороться с «антисоветскими вылазками» . Столь реактивная приспособляемость партийной массы также благоприятствовала усвоению очередного политического курса, на этот раз на перестройку.

Другим фактором предрасположенности к политическим изменениям являлась возрастная структура членов КПСС. Политическая социализация почти двух третей из них прошла в годы правления Н. С. Хрущева и Л. И. Брежнева. Многие коммунисты получили политический опыт на фоне десталинизации, развернувшейся после XX съезда партии. По сути это было первое «непуганое» поколение: они не пережили атмосферу репрессий, были внутренне свободнее и в большинстве своем образованнее, чем их предшественники. В хрущевское время политическое разномыслие постепенно стало укореняться в советском обществе. Свою роль сыграла и большая открытость СССР в послесталинский период. У граждан появились возможности шире познакомиться с экономическим и социальным укладом других стран. Все это делало коммунистов и особенно «молодую» часть партийной элиты 1980-х годов подготовленными к отходу от прежней политической доктрины.

Воспоминания партийных работников свидетельствуют о том, что, кроме того, в первой половине 1980-х годов у коммунистов развивалось латентное политическое недовольство, вызванное геронтократическим характером партийной элиты, нерешенностью многих социальных проблем и несоответствием важнейших положений идеологической доктрины партии социально-экономическим и политическим реалиям . Вряд ли мироощущение интеллигенции тех лет, выраженное в известной фразе «так жить нельзя», широко проникло в умы представителей «политического авангарда». Тем не менее в партии перемен ждали, что должно было обеспечить поддержку преобразованиям, по крайней мере на их начальном этапе.

В то же время «реформаторский потенциал» членов КПСС не стоит переоценивать. Желание перемен «не отменяло» фундаментальных особенностей их политической культуры, которые препятствовали существенной трансформации режима. Высокий уровень дисциплинированности коммунистов мог обеспечить проведение преобразований, но и блокировал проявление активной инициативы «снизу», без которой невозможно приспособить функционирование политической структуры к новым условиям, особенно в случае, если они потребуют реальной борьбы за власть, а не только «претворения решений партии в жизнь» в условиях политической монополии.

Еще одной оборотной стороной политической дисциплины был конформизм. Академия общественных наук при ЦК КПСС в 1981 г. провела исследование состояния критики в парторганизациях на основе анализа замечаний, высказанных делегатами краевых и областных партийных конференций. Результаты проделанной работы показали, что «по-прежнему» преобладала критика «сверху» (около 80 %), проявлений критики «снизу» было крайне мало (10–12 %). При этом критика «снизу» в большинстве случаев носила общий и безадресный характер (83,8 %). Многие критические замечания высказывались коммунистами в форме просьб и пожеланий (около 50 %). Кроме того, большая часть (около 70 %) замечаний и предложений была адресована хозяйственным руководителям . В массе своей даже члены партийных комитетов свыклись с ролью безмолвных плательщиков партийных взносов, что было еще одним препятствием для активного включения членов партии в реализацию реформ.

На протяжении десятилетий партия «выпестовала» у своих членов не только дисциплинированность и политический конформизм, но и демонстративную враждебность к остальному, в первую очередь, западному миру. Причем враждебность проявлялась практически во всем: в не приятии культуры, социальных отношений и тем более - политического устройства. Глубокое недоверие к «чужому» не могло не затруднить усвоение новых норм и практик.

В политической культуре коммунистов отсутствовала традиция политического диалога и компромисса. КПСС не имела практики ведения полемических дискуссий на партийных собраниях, пленумах и конференциях, равно как и отношения к политике как «искусству возможного». В коммунистической традиции укоренились противоположные максимы: «нет в мире таких крепостей, которых не могли бы взять большевики», ставка на насилие и подавление инакомыслия. Эти качества напрямую препятствовали формированию демократических «правил игры», в основе которых лежит признание разнообразия общественных интересов и выстраивания механизмов их согласования.

Серьезной преградой для глубокой реформы партии был технократический характер партийной номенклатуры. В середине 1980-х годов в КПСС на руководящих должностях преобладали специалисты промышленного производства, транспорта, связи, строительства и сельского хозяйства . Секретари партийных комитетов по большей части являлись выходцами из производственно-хозяйственных структур, и на партийном посту занимались главным образом решением хозяйственных задач. Они имели низкий уровень гуманитарных знаний. Вопросы идеологии, политического устройства государства, культуры и нравственности, которые неизбежно должны были актуализироваться при проведении политической реформы, для них не являлись ценностью. Руководящие партийные работники тех лет не скрывали своего предпочтения к «настоящему делу» и враждебно относились к «болтовне».

Дополнительным условием для формирования негативных управленческих установок являлся возраст секретарей партийных комитетов. Подавляющее большинство первых секретарей крайкомов и обкомов в середине 1980-х годов были предпенсионного и пенсионного возраста, примерно половина первых секретарей горкомов и райкомов находилась в возрасте около пятидесяти лет. Это значит, что они теряли возможность для карьерного роста и нацеливались на сохранение стабильности своего положения, поскольку уход с должности означал для них лишение существенных привилегий и утрату высокого социального статуса .

Описанные качества КПСС позволяют сделать промежуточный вывод о том, что она обладала слабым адаптивным потенциалом. Главной «ахиллесовой пятой» партии были ее институциональные свойства. К 1980-м годам КПСС превратилась в партию государственного типа с мощной бюрократической, жестко централизованной и иерархичной структурой, которая не могла гибко реагировать на общественные настроения и соответственно изменять механизмы своей работы. Несмотря на то, что у молодой, образованной части членов КПСС назрело понимание необходимости перемен, их реализация неизбежно должна была натолкнуться на ограничения коммунистической идеологии и политической культуры, в которой укоренились антидемократичность, конформизм, технократизм и глубокое недоверие к чуждым политическим и социальным нормам.

Избрание на пост Генерального секретаря ЦК КПСС энергичного М. C. Горбачева и решения Апрельского пленума ЦК КПСС 1985 г., на котором был провозглашен курс на ускорение, коммунисты восприняли позитивно. Первые меры нового руководителя партии были направлены на резкое наращивание инвестиций в машиностроение, решение назревших социальных проблем и «наведение порядка». Эти инициативы, организованные в форме традиционной политической кампании, отвечали ожиданиям членов партии и были адекватны их политической культуре. КПСС, как и прежде, выступала в роли главного «вдохновителя» и «организатора» нового экономического «рывка», что подкреплялось активизацией кадровой политики, выразившейся в увеличении штатов аппарата местных партийных комитетов при одновременном усилении мер, направленных на повышение дисциплины и ответственности кадров .

Однако после XXVII съезда, прошедшего 25 февраля - 6 марта 1986 г., на котором была поставлена задача не только ускорения социально-экономического развития, но и перестройки форм и методов работы партии, стала проявляться ограниченность адаптивного потенциала КПСС. Призывы центральной партийной печати «начать перестройку с себя», «работать по-новому» обсуждались на собраниях первичных партийных организаций, пленумах партийных комитетов, но не вели к серьезным изменениям в их деятельности. Характерным проявлением реакции на эти требования стали обращения к работникам ЦК КПСС со стороны местного партийного актива разработать подробную «инструкцию по перестройке» . Секретари партийных комитетов «осторожничали», так как требования о проявлении личной инициативы шли в разрез со сложившейся традицией. Политический курс столкнулся с бюрократической инерцией, которая обусловливалась жестко централизованным и иерархичным принципом построения КПСС.

М.C. Горбачев довольно быстро осознал проблему и решился на слом «механизма торможения». Он видел решение не только в изменении организационно-партийной работы, а гораздо шире − в сфере идеологии и принципов формирования партийных органов. Генеральный секретарь ЦК КПСС склонился к мнению своих помощников, которые считали, что «к «деформации социализма» привела политика И.В. Сталина, создавшего жесткую авторитарную систему . Со второй половины 1986 г. данная мысль постепенно стала стержневой в идеологии перестройки, определив поворот политического курса в сторону десталинизации и демократизации.

Изменение политики осуществлялось в нескольких направлениях. С начала 1987 г. началась подготовка общественного мнения: в печати постепенно разворачивалось обсуждение различных социально-экономичеких проблем, трагических фактов истории сталинской эпохи. Слова о причастности И.В. Сталина к массовым репрессиям произнес лично М.С. Горбачев в докладе, посвященном 70-летию Октябрьской социалистической революции. Затем по предложению Генерального секретаря ЦК КПСС, озвученному на Январском пленуме ЦК КПСС 1987 г., был изменен принцип формирования партийных органов, внедрена норма о выборах на альтернативной основе секретарей партийных комитетов. Через год высшее партийное руководство продемонстировало, что не будет останавливаться на полумерах, а намерено провести полноценную политическую реформу. С февраля 1988 г. началась подготовка к XIX Всесоюзной партийной конференции, которая должна была выработать и закрепить в своих резолюциях направления глубоких изменений политической и экономической системы СССР.

Предпринятые в течение 1987 г. политические шаги руководства партии рядовые коммунисты воспринимали с энтузиазмом, а руководство партийных комитетов - с настороженностью. Члены партии постепенно убеждались, что ЦК стремится к реальным изменениям, а партийные функционеры осознали, что им теперь предется не только руководить перестройкой экономики, но и проводить изменения в собственной политической практике, что усложняло их положение. Противоричевость процесса адаптации парторганизаций к новым условиям наглядно иллюстрирует внедрение нормы об альтернативных выборах секретарей партийных комитетов. Выборы из нескольких кандидатов стали проводится практически сразу же после Январского пленума ЦК КПСС 1987 г., но они не стали откликом на запрос местных парторганизаций, а были личной инициативой первых секретарей крайкомов и обкомов. Первые альтернавные выборы секретарей проводились только на уровне райкомов и горкомов. Выборы жестко контролировались вышестоящим партийным аппаратом: кандидаты тщательно подбирались, мнения, высказанные о них на пленумах, фиксировались, исключалась возможность голосования «против всех» кандидатов. Тем самым партийная номенклатура скорее получила новую форму поддержания своего статуса, а не обрела дополнительные каналы связи с партийным активом и «настоящее» доверие. Несмотря на паллиативный характер выборов, их проведение повлияло на жизнь партийных организаций. На пленумах заметно вырос градус критики, постепенно стала изживаться традиция келейности, формализма при организации форумов, что оценивалось членами КПСС положительно.

С 1988 года для партии начались серьезные испытания. XIX Всесоюзная партийная конференция (28 июня - 1 июля 1988 г.) приняла решение о наделении советов всей полнотой законодательных, управленческих и контрольных функций при одновременном сокращении «административно-командных» полномочий партийного аппарата. Вновь воспетый лозунг «Вся власть советам!» стал катализатором процесса политического самоопределения общества. Люди начали осознавать, что КПСС будет терять прежнюю роль в политической системе. О том, что это были не просто политические декларации, свидетельствовала менявшаяся общественно-политическая атмосфера. Ширился спектр общественно-политических тем, обсуждаемых в СМИ, тон их публикаций становился все более критическим. С каждым месяцем смелее себя вели различные политизированные неформальные организации, на мероприятиях которых нередко звучали «антисоветские» высказывания. К тому же в 1988 г. население почувствовало ухудшение со снабжением продуктов и товаров первой необходимости, что оказывало большое влияние на отношение к проводимому КПСС политическому курсу. В 1985–1986 гг. партия взяла на себя большие социальные обязательства, повысив позитивные ожидания общества. Однако по прошествии трех лет перестройки многие из них так и не начали выполняться. Кредит доверия партийной власти стал уменьшаться. Таким образом, курс на политическую реформу на фоне признаков ухудшения экономического положения требовал не только «настоящих» изменений в практике партийной работы, но и поставил перед членами партии проблему реального политического выбора, которой прежде просто не существовало. С этого времени начинается «расщепление» социально-политических стратегий членов КПСС.

Для профессиональных партийных работников настали непростые времена. Со второй половины 1988 г. важнейшим направлением политической реформы стала, по сути, ликвидация «внутренней партии»: сокращение численности, полномочий и привелегий партаппарата, поскольку их сохранение могло свести на нет курс на повышение политической роли советов. Процесс шел медленно и противоричиво. М. С. Горбачев лавировал, оставив партийной номенклатуре «окно возможностей» для сохранения высокого политического статуса. В резолюциях XIX Всесоюзной партийной конференции содержалась рекомендация выдвигать на должности председателей советов, как правило, первых секретарей партийных комитетов соответствующего уровня при условии избрания их депутатами этих органов. Прежде, когда советы не имели всей полноты самостоятельности и полномочий, первые секретари партийных комитетов, как правило, были членами их исполкомов. Эта рекомендация была воспринята как уступка номенклатуре, но она решала и другую важную для всей партии задачу: проверку руководящих партийных кадров на «народное доверие» путем участия в выборах и, тем самым, служила цели укрепления легитимности режима.

Политическое положение секретарей партийных комитетов дополнительно осложняли решения высших партийных форумов, которые стимулировали критику аппарата со стороны членов партийных комитетов. С 1987 г. руководящих партийных работников на пленумах стали критиковать за грубость, игнорирование альтернативных мнений. После XIX Всесоюзной конференции группы влиятельных коммунистов стали предпринимать попытки смещения руководителей как на районном, так и на региональном уровне . Одновременно на руководящих партийных работников «давила» пресса, которая «требовала» от них демократического стиля работы, отказа от административно-командных методов и подмены советов.

Сложность положения номеклатуры в 1988–1989 гг. заключалась в том, что она не могла просто устраниться от «руководящей и направляющей» политической роли. ЦК партии не снимал ответственности с местных партийных комитетов за выполнение народно-хозяйственных планов и общую социально-экономическую обстановку, которая ухудшалась. Подавляющее большинство партийных функционеров оставались верными аппаратной дисциплине и не собирались «отдавать власть». Тем более кадровая и материально-техническая слабость местных советов действительно не позволяла партийным комитетам быстро отказаться от прежних полномочий. Поэтому дальнейший успех политической реформы во многом зависел от повышения роли органов государственной власти.

Альтернативные выборы народных депутатов СССР весной 1989 г., а через год − народных депутатов РСФСР и местных советов, а также изменение под давлением гражданских протестов в Москве 6 статьи Конституции СССР в марте 1990 г. сыграли принципальную роль. Они резко повысили политический авторитет прежде бесправных советов, тогда как роль партийных комитетов начала быстро снижаться.

Уникальность выборов 1989–1990 гг. была не только в том, что на них допускалась реальная альтернатива, но и в том, что 85% кандидатов были членами КПСС, и, таким образом, члены одной партии конкурировали между собой. Конкуренция была отнюдь не формальной. Борясь за голоса избирателей, кандидаты вынуждены были обозначить свои позиции по отношению к основным проблемам общественно-политического и экономического развития. Как результат, в ходе подготовки и проведения выборов в партии оформились течения радикально-реформисткого, центристского и консервативного толка, которые в дальнейшем структурировались на съездах народных депутатов СССР и РСФСР . Выборы привели к нарастанию внутрипартийной конфликтности и слому традиции политического конформизма. С этого времени количество «несогласных» и «бунтарей» внутри КПСС стало стремительно увеличиваться, о чем хорошо свидетельствует ускорившийся процесс выхода из партии .

Руководящие партийные кадры не желали терять позиций. Большинство из них нацелилось на продолжение карьеры в органах государственной власти. Важнейшим условием для сохранения высого статуса стала победа на выборах народных депутатов и завоевание авторитета в депутатском корпусе. Биография опального Б. Н. Ельцина хорошо показывает, какую политическую роль стали играть электоральные процессы. Выборы народных депутатов СССР дали ему возможность вновь «прорваться» на политический Олимп. Выборы открыли возможность для политической карьеры целому ряду общественно активных, но не статусных коммунистов. Практически в каждом регионе появились фигуры, которым удалось, несмотря на сопротивление партийных органов, стать депутатами.

Получение депутатского мандата для одних партийных руководителей стало новым карьерным успехом, тогда как для других - неопреодолимым препятствием. На первых альтернативных выборах в СССР потерпели поражение 33 первых секретаря и 31 секретарь крайкомов и обкомов - почти треть кандидатов этого ранга. Из шестерых партийных и советских руководителей, выдвинувших свои кандидатуры на выборах в Москве, прошел только Б. Н. Ельцин, который использовал по сути оппозиционную риторику. В Ленинграде не прошли все пятеро кандидатов, имевших высокий партийно-государственный статус. В Эстонии и Латвии проиграла выборы почти половина советских и партийных руководителей .

Причиной поражений руководящих партийных работников была не столько их низкая популярность среди населения, сколько пренебрижительное отношение к организации своих избирательных кампаний, которые копировали худшие традиции прошлых лет. В период избирательной кампании часть секретарей сосредоточились на выполнении своих должностных обязанностей, не понимая, что в новых условиях главный залог их «политического выживания» - это победа на альтернативных выборах, перевоплощение из «номенклатуры» в «народных избранников».

Серьезным психологическим барьером стала ориентация руководящих партийных работников на решение хозяйственных задач. Многим из них не хватало знаний гуманитарных дисциплин, навыков и умения вести полемику, произносить публичные речи. Поэтому они проигрывали менее опытным, но внешне и вербально более ярким претендентам на депутатские мандаты. Для большинства секретарей поражение на выборах означало скорый конец партийной карьеры, так как коммунисты стали отказывать им в доверии при избрании на пост руководителя партийной организации. Таким образом, заложенная в выборах идея фильтра «сработала». Те кто, не смог адаптироваться к требованиям состязательной демократии, выбыл из политической элиты.

Сформированный в течение 1989–1990 гг. путем альтернативных выборов депутатский корпус в союзных, республиканских, краевых, областных, городских и районных советах по-прежнему формально представлял собой «нерушимый блок коммунистов и беспартийных». Так, в числе народных депутатов СССР было 78% членов КПСС, среди депутатов РСФСР - 76%, в краевых и областных советах − около 85%, в городских и районных советах - 75%. Однако получение мандадата сильно повлияло на политические позиции депутатов-коммунистов. Большинство из них стремилось дистанцироваться от партии. Наиболее активные фигуры принялись налаживать сотрудничество с представителями оппозиции, «забыв» о своей партийной организации. Большинство депутатов-коммунистов отказывались вступать в партиные группы (фракции), предпочитая действовать самостоятельно. Тем не менее, лишь немногие из них по примеру Б.Н. Ельцина, который на XXVIII съезде заявил, что выходит из партии, решило покинуть ряды КПСС. Подавляющее большинство депутатов-коммунистов выбрало позицию двойной лояльности. Формально не разрывая связи с партией, они фактически ориентировались на общественные настроения, которые стремительно «заряжались» оппозиционностью.

С точки зрения политической целесообразности, дистанцируясь от партии, они действовали верно. Однако такое поведение не было для них простым поступком. Даже для Б.Н. Ельцина, который не отличался сентиментальностью и хорошо понимал, что для него выход из КПСС выгоден, разрыв с КПСС был тяжелым решением. «Он самым глубоким образом переживал то, что предстоит ему сделать. То есть он был растерян, потерян. Он, не скрывая, говорил: „Но это же то, что меня вырастило!“. То есть партия. Он как бы молоком ее вскормлен был, как ребенок материнской грудью. И невероятно тяжело было осмотреть, как он реально мучается», - вспоминал соратник первого президента России Г. Э. Бурбулис . Такие психологические барьеры хорошо объясняют, почему вышедших из КПСС на уровне политической элиты было не много.

Секретари партийных комитетов, которые были избраны депутатами, как правило, баллотировались на должности председателей советов. В результате во второй половине 1990 г. произошла стремительная «миграция» опытных партийных работников в органы государственной власти, которые после изменения политико-юридического статуса КПСС (изменение статьи 6 Конституции) и по мере продолжения курса на уменьшение полномочий и численности партаппарта, закрепленного решениями XXVIII съезда КПСС (2–13 июля 1990 г.), необратимо становились главными органами власти. В подавляющем большинстве случаев председателями советов стали первые секретари партийных комитетов, которые под нажимом демократических фракций депутатов оставляли партийный пост. Таким образом, партийной элите по большей части удалось сохранить высокий политический статус.

Борьба за сохранение высокого статуса была лишь одним из каналов политической адаптации партийной номенклатуры. Она сопровождалась глубоким изменением идейной атмосферы и информационного фона. Партийные работники, проявляя политическую гибкость, спокойно отнеслись к критике «застоя», в годы которого многие из них сделали свою карьеру. Однако процесс ревизии прошлого, когда в публицистике началось «проявление» многочисленных «белых пятен» истории коммунистической власти, вызвал их негативную реакцию. С трибун пленумов уже в середине 1988 г. стали звучать призывы к руководству партии о необходимости четко определить и официально закрепить оценки прошлого и исторические истины . В этой позиции ярко проявилось враждебное отношение коммунистов к альтернативному мнению и чуждым идеям.

Еще тяжелее партийные работники воспринимали критику своего особого статуса. «Перед каждыми из нас стоят вопросы: ради чего ты жил, во что верил, не было ли все прожитое ошибкой. Основания для подобного более чем достаточно. Ярлыки типа: аппаратчики, чиновники, бюрократы, смакование на разные голоса каких-то льгот и привилегий, требование исключить из Конституции СССР положение о руководящей роли партии, не придают оптимизма, а наоборот - создают, как точно выразился один из ораторов на Апрельском пленуме ЦК, стойкое чувство дискомфорта», - такими словами передал свое состояние первый секретарь Змеиногорского горкома КПСС Алтайского края О. Л. Санин на совещании первых секретарей горкомов и райкомов края 2 июля 1989 года . Однако эти жалобы не означали, что партийные работники стали переоценивать свои политические взгляды и опыт. Они свидетельствовали о нарастании недоверия к политике перестройки и ее инициаторам, что в полной мере проявилось в следующем году.

В 1990 г. в условиях стремительного ухудшения социально-экономического положения и становившегося все более очивидным провала перестройки возник вопрос об ответственных за ее «результаты». СМИ возлагали отвественность на «партаппарат». Однако в условиях гласности его представители не стали отмалчиваться, подозревая, что генеральный секретарь ЦК КПСС инспирировал нападки на них со стороны журналистов, решив сделалать номенклатуру «козлом отпущения». После XXVIII съезда, на котором М.С. Горбачев не смог предложить для партии ясных целей и задач и четко определить ее место в обновленной политической системе, руководящие партийные работники начали открыто заявлять о недоверии «Генсеку», обвиняя его в том, что он ведет СССР к развалу. Нараставшее в номенклатуре недовольство в итоге вылилось в требование отставки М.С. Горбачева с поста генерального секретаря ЦК КПСС на объединенном пленуме ЦК и ЦКК КПСС 24 апреля 1991 г. Однако «партийные генералы» так и не решились его «додавить». Среди них не нашлось личности, готовой взять на себя ответственность за судьбу партии и «сформировать» полноценную внутрипартийную фронду. Секретари крайкомов и обкомов, умевшие командовать на вверенной территории, не смогли выдвинуть ни альтернативной политической программы, ни собственного лидера, и поэтому они оказались бессильны.

В кризисные эпохи всегда существуют группы «проигравших» и «выигравших». Выигрывают те, чьи социо-культурные и профессиональные качества больше соответствуют запросам времени. Если для руководящих партийных работников перестройка стала серьезным испытанием, которое не все смогли преодолеть, то для «партийной интеллигенции» появился реальный шанс проявить себя и повысить свой общественный статус.

До начала политических преобразований роль научных сотрудников, преподавателей вузов, публицистов и журналистов в КПСС была незначительной. Они в основном привлекались для реализации агитационно-пропагандистских мероприятий, которые не являлись приоритетным направлением партийной работы. Экспертное обеспечение принятия политических решений имело место только на уровне ЦК. В местных партийных организациях такой практики не было, так как в краях и областях требовалось четкое выполнение поставленных партийным руководством задач, а не их «обсуждение».

В условиях начавшихся реформ востребованность интеллигенции властью заметно выросла. Партийному руководству на этот раз оказались нужны не просто пропагандисты и агитаторы, а люди, способные ответить на вопросы о том, «что происходит» и «куда мы идем». В первую очередь начала расти общественная роль СМИ как института, способного максимально быстро реагировать на изменения общественных настроений и давать быструю оценку происходившим событиям. На общесоюзном уровне редакторы таких изданий, как «Огонек» (В.А. Коротич) и «Московские новости» (Е.В. Яковлев), стали играть одну из ключевых ролей в определении общественных настроений.

В 1987–1988 гг. в условиях разорачивавшейся гласности к легальной публицистической деятельности «прорвались» сотрудники научных институтов и преподаватели вузов. Особенно востребованными у СМИ стали представители гуманитарных и общественных наук: историки, экономисты, социологи, юристы. Они включились в процесс переоценки прошлого партии, сущности созданного в СССР строя и его перспектив. Поскольку советское общество носило идеократический характер, публикации обществоведов стали важнейшим элементом политического процесса. Их дискуссиями пытался дирижировать аппарат ЦК КПСС, а общественность за ними внимательно следила .

С началом большого избирательного цикла весной 1989 г. многие научные сотрудники и преподаватели вузов, являвшиеся членами партии, решили участвовать в альтернативных выборах. Новые принципы организации электорального процесса - альтернативность и гласность - способстовали участию в них интеллигенции. Ее представители в отличие от других групп советского общества обладали необходимыми для конкурентной избирательной кампании навыками: умением внятно говорить, убеждать, вести полемику, писать программы. Наконец, положительные эмоции у избирателей, уставших от номенклатурных типажей, вызывали умные, интеллигентные лица кандидатов и докторов наук.

Благодаря выборам народных депутатов СССР и РСФСР, целой плеяде партийных интеллектуалов удалось как никогда приблизится к рычагам реальной власти и завоевать народное доверие. Имена Л.И. Абалкина, Ю.Н. Афанасьева, Г.Э. Бурбулиса, Е.Т. Гайдара, Г.Х. Попова, С.Б. Станкевича, Г.А. Явлинского и многих других научных сотрудников и преподавателей вузов, состоявших в КПСС, стали олицетворением эпохи реформ.

Особняком стоит фигура доктора юридических наук, профессора А.А. Собчака, политическая карьера которого хорошо отражает взаимоотношения интеллигенции и партии в переломную эпоху. А.А. Собчак вступил в КПСС в 1988 г. после XIX Всесоюзной партийной конференции и начала активного процесса вывода войск из Афганистана, убедившись, что в СССР начались реальные преобразования и главным двигателем их является КПСС, положение которой казалось ему в то время «незыблимым». Однако идеологию партии он не разделял; ему были ближе либерально-демократические взгляды. Но А.А. Собчак надеялся, что «партийным демократам» удастся преобразовать КПСС в партию парламенткого типа. В 1990 г. все больше коммунистов стали переходить на позицию жесткой критики реформ. Непосредственным толчком к выходу А.А. Собчака из КПСС послужило игнорирование идей «Демократической платформы в КПСС» подавляющим большинством делегатов XXVIII съезда КПСС и выход из партии Б.Н. Ельцина. Эти события показали, что «демократическому крылу» членов КПСС нет смысла оставаться в партии. Как и Б.Н. Ельцин, А.А. Собчак мотивировал свой выход из партии не идеологическими причинами, а тем, что, став председателем коллегиального органа государственной власти (Ленинградского городского совета народных депутатов), он хочет избежать обвинений в предвзятости, и поэтому не может оставаться членом какой-либо политической партии .

Поступок А.А. Собчака может создать иллюзию, что выход из партии стал трендом среди представителей интеллектуального труда. Однако анализ состава вышедших из КПСС показывает, что интеллигенция не стремилась активно покидать партийные ряды. Это было обусловлено высокой степенью ее зависимости от политической власти. Боязнь негативных последствий от неправильно сделанного политического выбора в среде интеллигенции была очень сильной. Тем более, что вплоть до приостановки деятельности КПСС на территории РСФСР 23 августа 1991 г. было не ясно, как будет развиваться политическая ситуация . На открытый разрыв с партией, по сути, пошли только те представители интеллигенции, кто решил делать политическую карьеру на волне роста оппозиционных коммунистической власти настроений.

Анализ динамики численности и состава КПСС в Западной Сибири и на Южном Урале показал, что партию покидали преимущественно представители такой социальной группы, как рабочие, а среди возрастных - молодежь . Например, в партийных организациях Западной Сибири в 1991 г. по сравнению с 1985 г. численность коммунистов-рабочих уменьшилась с 268,8 тыс. чел. до 150,0 тыс. чел. (на 44,2 %), тогда как количество «партийной интеллигенции» (медицинских работников, преподавателей вузов, научных сотрудников, работников искусства, литературы и печати) сократилось всего с 63,4 тыс. чел. до 55,8 тыс. чел. (на 12,0 %). Столь существенное сокращение количества рабочих в значительной степени отражало их политические настроения и адаптивные возможности. Экономические проблемы в первую очередь сказались на рабочих. Реформы, реализованные руководством СССР, фактически ничего не дали этой социальной группе. Рабочие значительно меньше служащих были зависимы от политического режима, поэтому могли свободнее и решительнее выражать свою позицию. Многих рабочих удерживал в партии политический конформизм, так как их принимали в партию «по разнарядке», и поэтому, когда КПСС начала утрачивать контроль над политическими процессами, они вышли из партии. Немаловажную роль сыграл фактор концентрации рабочих в больших трудовых коллективах и высокий уровень их социальной солидарности. Выход из партии одного или нескольких рабочих часто провоцировал на это большое количество их товарищей.

В Западной Сибири удельный вес членов КПСС до 30 лет к началу 1991 г. по сравнению с 1985 г. уменьшился в два раза. Причем самая большая разница наблюдалась по младшим возрастным категориям: от 18 до 20 лет включительно - в 10 раз и от 21 до 25 лет - в 3,7 раза. В начале 1991 г. коммунистов зрелого возраста от 31 до 60 лет насчитывалось в составе парторганизаций 380,2 тыс. чел. (63,6 %). За годы перестройки удельный вес этой группы в парторганизациях практически не изменился. Количество пожилых людей (старше 60 лет) в начале 1991 г. составляло 160,0 тыс. чел. Доля этой категории выросла на 11,0 %, достигнув 26,8 %.

Сокращение удельного веса молодежи объясняется тем, что она по сравнению с другими возрастными категориями стремительнее покидала коммунистические ряды. Молодежь всегда радикальнее выражает свою политическую позицию в условиях социально-политической нестабильности. Проявлением этого в конце 1980-х - начале 1990-х годов как раз являлся демонстративный выход из КПСС. Одновременно молодежи свойственен быстрый отказ от идейно-политических ценностей старших поколений и недооценка значения их политического опыта. Сомнения в правильности социалистического пути развития и негативное отношение к КПСС как основному «виновнику» кризиса в молодежной среде были сильнее, чем у коммунистов старших поколений. Наряду с социально-психологическими причинами значительную роль сыграл институциональный фактор - кризис организаций ВЛКСМ, который начался гораздо раньше партийного. В 1990 г. местные комсомольские организации функционировали слабо, подготовка членов комсомольских организаций к вступлению в партию осуществлялась от случая к случаю.

Граждане, сохранившие партийные билеты, которых в 1991 г. оставалось еще около 15 млн человек, так или иначе стремились дистанцироваться от партии. Они не платили членские взносы, под разными предлогами избегали партийных собраний, которые собирались все реже и реже, игнорировали партийные поручения. В свою очередь позиция тех, кто продолжал посещать партийные мероприятия, была проникнута алармизмом, ощущением надвигающегося краха государственности. Атмосфера, царившая в парторганизациях, объясняет, почему в августе 1991 г. коммунисты заняли в основном выжидательную позицию в отношении ГКЧП. Партия к тому времени была сильно деморализована. Мобилизовать ее «боеспособные части» можно было только очень серьезными усилиями, которые требовали соответствующей подготовки. Однако в этом направлении никаких мер не предпринималось. Для подавляющего большинства руководящих партийных работников и рядовых членов КПСС, как и для общества в целом, создание ГКЧП стало неожиданным, породив растерянность, подавленность и страх перед угрозой вооруженного насилия. В результате Указ Президента РСФСР Б.Н. Ельцина о приостановке деятельности организаций КПСС на территории республики, опубликованный 23 августа 1991 г., большинство членов партии восприняло с пониманием и спокойно.

Обстановка, сложившаяся в парторганизациях к осени 1991 г., стала закономерным итогом реализациикурса на демократизацию политической системы и либерализацию экономических отношений. Он категорически противоречил идеологической и институциональной сути «политического ядра» советского общества. КПСС могла «пережить» критику своего прошлого, десталинизацию и демократизацию кадровой политики, но со времени объявления альтернативных выборов партия стала «рассыпаться». Члены КПСС начали реально конкурировать друг с другом, что неизбежно вело к открытому идейно-политическому размежеванию и крушению политической монополии. Получение депутатского мандата на альтернативных выборах изменило отношение к партийной дисциплине. «Народные избранники» стали ориентироваться на настроения избирателей, а не на указания первого секретаря партийного комитета.

В свою очередь сокращение полномочий и численности партийного аппарата заставило опытные партийные кадры перейти на работу в органы государственной власти. Несмотря на дискомфорт этого процесса, большая часть партийной элиты не утратила для себя самого главного - высокого социального и политического статуса, поэтому по большому счету не имела серьезных мотивов, чтобы бороться за сохранение «старого порядка». Ей было привычнее и легче снова политически мимикрировать. Рядовой партийной массе также удалось адаптироваться к новым реалиям. Она дистанцировалась от партийной деятельности, сосредоточившись на своих профессиональных делах и личных интересах.

Созданные условия для перемещения партийной элиты в органы государственной власти и «политическая гибкость» членов КПСС во многом обеспечила мирный характер переходного периода от тоталитарной политической системы к «августовской республике». Однако победа демократии «по форме» не стала победой демократии «по сути». В августе 1991 г. произошел крах КПСС, однако он не сопровождался отстранением от власти носителей ее политической культуры . Поразительная политическая гибкость, политический конформизм, враждебное отношение к демократическим принципам, худшие качества технократизма до сих пор остаются «визитными карточками» российского политического класса, обусловив возвращение в политическую жизнь России не только советских символов, но и практики политического управления.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Пастухов В.Б. От номенклатуры к буржуазии: «новые русские» // Политические исследования. 1993. № 2. С. 49−56; Крыштановская О.В. Трансформация старой номенклатуры в новую российскую элиту // Общественные науки и современность. 1995. № 1. С. 51−65.
2. Согрин В.В. Теоретические подходы к российской истории XX века // Общественные науки и современность. 1998. № 4. С. 129; Алексеев В.В., Алексеева Е.В. Распад СССР в контексте теорий модернизаций и имперской эволюции // Отечественная история. 2000. № 5. С. 3–18.
3. Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце XX века. М., 2003.
4. История экономики СССР и России в конце XX века (1985−1999) / Под общ. ред. А.А. Клишаса. М., 2011. С. 7−16.
5. Левада Ю.А. Координаты человека. К итогам изучения «человека советского» // Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2001. № 1 (51). С. 7–15.
6. Там же. С. 14.
7. Коновалов А.Б. Партийная номенклатура Кузбасса в годы «послевоенного сталинизма» и «оттепели» (1945–1964). Кемерово, 2005. С. 163–165.
8. Котляров М.В. Идейно-политические процессы в организациях КПСС Западной Сибири в период перестройки (1985–1991 гг.) // Власть и общество в Сибири в XX веке. Сб. научных статей. Вып. 3 / Науч. ред. В.И. Шишкин. Новосибирск: Параллель, 2012. С. 219–220.
9. РГАНИ. Ф. 5. Оп. 84. Д. 84. Л. 19–26.
10. Котляров М.В. Партийная номенклатура Западной Сибири в период перестройки // Гуманитарные науки в Сибири. Серия: Отечественная история. Новосибирск, 2011. № 2. С. 67–71.
11. Там же. С. 72.
12. Котляров М.В. Кадровая политика КПСС в партийных организациях Западной Сибири в период перестройки // Гуманитарные науки в Сибири. Серия: Отечественная история. Новосибирск, 2009. № 2. С. 105–108.
13. ЦДНИОО. Ф. 17. Оп. 1а. Д. 5765. Л. 166−167.
14. Полынов М.Ф. Исторические предпосылки перестройки в СССР. Вторая половина 1940 - первая половина 1980-х гг. СПб., 2010. С. 326.
15. Сорокин В.В. Гибель громады. Барнаул, 2005. С. 241–245.
16. Кынев А.В., Любарев А.Е. Партии и выборы в современной России: Эволюция и деволюция. М., 2012. С. 266–275.
17. Котляров М.В. Динамика численности и состава организаций КПСС в Западной Сибири в период перестройки (1985–1991 гг.) // Власть и общество в Сибири в XX веке. Сб. науч. статей / Науч. ред. В.И. Шишкин. Новосибирск, 2010. С. 272–273.
18. Шубин А.В. Парадоксы перестройки. Упущенный шанс СССР. М., 2005. С. 329.
19. Революция Гайдара: История реформ 90-х из первых рук / Петр Авен, Альфред Кох. М., 2013. С. 49.
20. ЦДНИОО. Ф. 17. Оп. 1а. Д. 6677. Л. 12.
21. ЦХАФАК. Ф. П-1. Оп. 151. Д. 29. Л. 26.
22. Шубин А.В. Парадоксы перестройки… С. 106–118, 178–189; История экономики СССР и России в конце XX века… С. 23–32.
23. Собчак А.А. Хождение во власть. Рассказ о рождении парламента. М., 1991; Вишневский Б.Л. К демократии и обратно. Смоленск, 2004. С. 248.
24. Котляров М.В. Динамика численности и состава организаций КПСС в Западной Сибири в период перестройки (1985 - первая половина 1991 г.). С. 280−282.
25. Иванов В.Н. КПСС и власть: Департизация органов государственной власти и управления на Южном Урале. Челябинск, 1999. С. 89–92; Котляров М.В. Динамика численности и состава организаций КПСС в Западной Сибири… С. 257–283;
26. По данным сектора изучения элиты Института социологии РАН, к 1994 г. 75% политической и 61% бизнес-элиты составляли выходцы из партийной, советской, комсомольской и хозяйственной номенклатуры.

Поддержите нас

Ваша финансовая поддержка направляется на оплату хостинга, распознавание текстов и услуги программиста. Кроме того, это хороший сигнал от нашей аудитории, что работа по развитию «Сибирской Заимки» востребована читателями.

О ПРИЧИНАХ РАЗВАЛА КПСС и СОВЕТСКОГО СОЦИАЛИЗМА Тема причин развала КПСС очень важная и очень болезненная для всего коммунистического движения. В Программе КПРФ этому тоже уделено много места. Вот лишь некоторые тезисы:

Наша страна выступила первопроходцем социалистического строительства. Однако необходимость “доделывать” многие накопившиеся в капиталистической России проблемы и враждебное окружение наложили на этот процесс существенный отпечаток….

Задача создания производительных сил, соответствующих социалистическому способу производства, была решена далеко не полностью. Утвердившаяся в стране мобилизационная экономика обусловила предельно жёсткое огосударствление и централизацию многих сфер общественной жизни.

Не был своевременно приведён в соответствие с потребностями производительных сил хозяйственный механизм. Рос бюрократизм, сдерживалась самоорганизация народа, снижались общественная энергия и инициатива трудящихся.

Достижения научно-технической революции не были в полной мере соединены с преимуществами социализма. Было допущено необоснованное забегание вперёд, что особенно проявилось в принятой в 1961 году третьей Программе КПСС.

Кризис, поразивший советское общество, в значительной мере обусловливался кризисом в самой партии. КПСС оказалась в затяжном теоретическом застое.

К тому же, как и предупреждал В.И. Ленин, к правящей партии присосалось немало чуждых элементов, безыдейных карьеристов и приспособленцев. Эти носители мелкобуржуазной идеологии всегда представляли для социализма особую опасность.

Вдохновителем антисоветских сил в нашей стране были США и их союзники, западные спецслужбы. Под их покровительством в стране была создана “пятая колонна”. При её ведущем участии произошло завершение контрреволюционного переворота….
В целом со всем этим можно согласится. Однако если изучать текст внимательно, то оказывается, что в нем присутствуют определенные противоречия. Получился некий идейный «винегрет». Впрочем, я не хочу обвинять авторов Программы в недоработках. Пожалуй, эти недоработки объективны – до конца мы эту проблему еще не проанализировали, не продумали, не доспорили. Правда, тут встает естественный вопрос – если некая политическая партия не разобралась с причинами своего поражения в недалеком прошлом, то может ли она говорить что-либо убедительное по поводу будущего? А ведь нам часто задают этот вопрос!

Как сказал на последнем съезде КПРФ академик Жорес Иванович АЛФЕРОВ: И нам нужно постоянно заниматься анализом, как это могло произойти, как могло произойти в стране, где 20 миллионов коммунистов, где 40 миллионов комсомольцев. Как могло произойти, что Съезд народных депутатов Российской Советской Социалистической Федеративной Республики, где большинство было коммунистов, членов партии, принял Декларацию суверенитета России? От кого?! От Советского Союза?! И это нам нужно анализировать, потому что стоит очень непростая задача вернуть достижения и завоевания Октября.

«ПЯТАЯ КОЛОННА» ИЛИ ОБЪЕКТИВНАЯ РЕАЛЬНОСТЬ?

Итак, что было определяющим в крахе социализма - объективные или субъективные причины? Невысокий уровень производственных сил и как следствие - производственные отношения или банальный заговор ЦРУ? Если мы хотим оставаться на почве марксизма-ленинизма, то, безусловно, главное внимание должны уделить объективным причинам.

Однако наша проблема в том, что многие склонны видеть причину поражения социализма даже не в субъективных причинах в целом, не в недостатках советской политической системы, а в отдельных личностях, ставших руководителями СССР и КПСС. Видимо, такова специфика нашего менталитета, все объяснять особенностями характера отдельных личностей. Мы указываем на Горбачева и Ельцина и как будто забываем, что были тысячи других предателей на уровне республик, областей, районов. Откуда они взялись?

Более того. Мы попадаем в ловушку так называемой теории заговора. Все просто и понятно даже для выпускника школы для детей с ограниченным умственным развитием - славную Российскую Империю погубили немецкие шпионы. Советский Союз погиб из-за происков американских агентов. Получается, в этом вопросе мы оказываемся на одном интеллектуальном уровне с православными монархистами и прочей подобной публикой. Засылает вражеская держава своих агентов и диверсантов – и они разваливают процветающее государство. А что там Маркс и Ленин писали о роли производительных сил, народных масс, рабочего класса и его марксистской партии – все это почему-то забывается не кем-нибудь, а людьми, считающими себя последовательными марксистами.

Как ехидно заметил публицист Сергей Черняховский, остается лишь непонятным, почему это КПСС. КГБ, ГРУ в ответ не заслали своих агентов в США и не совершили там социалистическую революцию? То ли не догадались, то ли наши агенты из рук вон плохо работали.

ПЕРЕРОЖДЕНИЕ НОМЕНКЛАТУРЫ

А ведь проблема перерождения собственной партийной верхушки обсуждалась уже давно. С 20-х годов! В.И.Ленин предупреждал об этом в последних работах. Эмигранты, наблюдавшие за границей отдельных представителей «советской знати» оставили свои замечания. И такая неоднозначная фигура как Лев Давидович Троцкий писал о перерождении рабочего государства.

Мне кажется, Иосиф Виссарионович внимательно все это читал и сделал свои выводы. И когда Сталина называют «государственником», «державником», думаю, это был очень своеобразный государственник. Шанс выжить при нем был меньше всего именно в госаппарате. Правление Сталина это, кроме всего прочего, постоянная война с госаппаратом. Война беспощадная. С чего бы это?? Может, просто туда люди подбирались плохие? Так не бывает. Да и примеры Китая, Кубы, Вьетнама и других стран говорят об одном: в бюрократическом аппарате возникают одни и те же проблемы коррумпированности, клановости и т.д.

Видимо, надо признать, что это объективный процесс. Раннее социалистическое государство для своей защиты должно было создавать профессиональную армию, силовые структуры и бюрократию. И по-другому никак, без этого оно бы не выжило. Но такова диалектика исторического развития, что в этих государственных институтах кроется и главная опасность для социализма. Фактически мы видим, что идет копирование многих институтов буржуазного государства.

Один маленький пример. Очень многие коммунисты почему-то склонны восхищаться Сталиным за такую мелочь, как возвращению в армию погон и генеральских званий. В-общем-то в предвоенных и военных условиях эти шаги действительно были необходимы. Необходимы и поэтому вынужденны. Ведь его отдаленным последствием было появление уже в послевоенные времена генеральской касты. Касты, которая за небольшим исключением палец о палец не ударила, чтобы защитить советский социализм.

Получается, что то, что зачастую воспринимается нами как реальность социализма (сильное государство с мощной армией, спецслужбами и проч.) и чем мы и сами склонны уже восхищаться – это всего лишь сопутствующие социализму явления. Необходимые лишь в это время и в этих условиях. И не более того.

Причем, сталинское руководство в 30-50, в отличие от его нынешних апологетов, все эти проблемы понимало. Раз бюрократию в развивающейся, крестьянской стране «снизу» контролировать было сложно, учитывая общий уровень политической и всякой иной культуры, ее контролировали «сверху», держа чиновников в страхе. Возникает один вопрос: А МОЖНО ЛИ ПО ДРУГОМУ? Некоторые левые утверждают, что можно. Правда, никаких примеров альтернативного пути развития никто показать не может.

Да, социализм в СССР был ранним. Надо отметить, что впервые этот термин ввел профессор МГУ Виктор Алексеевич Вазюлин. Здесь можно провести аналогию с ранними буржуазными революциями, Английской или Французской. Помните, все они на каком-то этапе своего развития забегали вперед, затем начинали копировать какие-то черты предыдущей системы, потом закономерно терпели поражения. И этому есть объяснение. Экономический базис был еще не вполне адекватен новому политическому строю.

ОДНАКО СОЦИАЛИЗМ РАЗВИВАЛСЯ

Процесс строительства социализма привел к тому, что общий культурный уровень населения значительно повысился. Конец 50-х – начало 60-х годов были определенной развилкой в истории страны. Можно было переходить к все более широкому и реальному участию людей в управлении государством. ОТ КОНТРОЛЯ СВЕРХУ – К КОНТРОЛЮ СНИЗУ. Не получилось. Тогда, во время реформ Хрущева, и произошел надлом. Номенклатура лишилась контроля сверху, но над ней не был установлен контроль «снизу». В этих условиях политическая система начала медленно, но верно деградировать, о чем, кстати, предупреждал еще В.И.Ленин.

ВОТ ЭТО И ЕСТЬ ГЛАВНАЯ ПРИЧИНА ВРЕМЕННОГО ПОРАЖЕНИЯ СОЦИАЛИЗМА.

Да, базис и в 60-70 был еще не вполне адекватен. Ранний социализм нес в себе много противоречий. Но при их адекватном разрешении эти противоречия являются источником движения общества вперед, а вот при неудачном разрешении – источником его кризиса и возможного поражения.

В конце концов, в 20-30 этих противоречий в СССР тоже было немало, но коммунистическая партия, вооруженная теорией и не боящаяся ставить перед собой самые фантастические задачи, преодолевала трудности. Да, с массой ошибок, жертв и трагедий, но преодолевала. А в 70-80-е застой в идеологии привел к тому, что «вожди» просто перестали понимать свое общество и его противоречия. И это был конец

Опять вернусь к взглядам профессора Вазюлина. Вот что он пишет: «Любой переход от одной формации к новой, более прогрессивной формации является чередой побед и поражений. Как, например, утверждались рабовладельческие государства? Когда начинали созревать рабовладельческие отношения, внутри них обнаруживались противоречия рабовладельческого общества, соседние варвары их уничтожали, так как их сообщества были более прочными….

В СССР производительные силы развивались неравномерно. Ряд отраслей был на самых передовых в мире позициях, но в то же время у нас было 45 % ручного труда, а в строительстве – намного больше. Ручной же труд не адекватен даже развитым капиталистическим отношениям. Это одна черта раннего социализма. Другая черта раннего социализма заключалась в следующем. В связи с тем, что социалистическая революция победила в одной стране, окруженной врагами намного ее превосходящими, и в условиях надвигавшейся второй мировой войны, строительство социализма должно было происходить в предельно сжатые сроки, в спешном порядке, с отвоеванием для социализма максимума «жизненного пространства». Поэтому, несмотря на то, что производительные силы не были готовы к всеохватывающему и полному обобществлению, такое обобществление попытались осуществить. На это толкала главным образом, но не только жесточайшая внешняя необходимость. Упрекать в том никого нельзя! Но забегание вперед должно было сказаться и действительно сказалось. У нас в первой половине 80-х годов ХХ века – как сообщалось в «Правде» – было примерно 500 тысяч «несунов» (мелких расхитителей социалистической собственности). Если учесть, что раскрываемость такого рода деяний очень незначительна, то можно себе представить, какое огромное количество людей участвовало, пусть в мелком, но расхищении социалистической собственности. Это было противоречие между общественными и личными интересами».

У Ярослава Смелякова есть стихотворение «ГОЛУБОЙ ДУНАЙ, про советскую «забегаловку» с аналогичным названием. Начинается оно такими строками:

После бани в день субботний,
отдавая честь вину,
я хожу всего охотней
в забегаловку одну.
…….
Ни промашки, ни поблажки,
чтобы не было беды,
над столом тоскует Машка
из рабочей слободы.

Не бедна и не богата -
четвертинка в самый раз -
заработала лопатой
у писателя сейчас.

Завтра утречком стирает
для соседки бельецо
и с похмелья напевает,
что потеряно кольцо.

И того не знает, дура,
полоскаючи белье,
что в России диктатура
не чужая, а ее!

Давайте признаем честно, что никакие Ельцины и Горбачевы были бы не страшны, если бы значительная часть трудящихся в 80-е годы знали что в СССР была «их диктатура». А они не знали, вернее сказать – не чувствовали…..

Итак, ранний социализм (прошу учесть, что слово ранний не значит несвоевременный) имеет две основные особенности: во-первых, ранний социализм возникает и развивается на не вполне адекватной для социализма материально-технической базе, и, во-вторых, ранний социализм возникает в условиях превосходства сил мира капитализма.

История поражения социализма в СССР показала, что товарные элементы производства и обращения при социализме рождают мелкобуржуазные тенденции, а при соответствующем стечении обстоятельств приводят к поражению социализма, что мы и имели несчастье наблюдать в период перестройки и горбачёвщины, сменившейся ельцинизмом. Именно курс на рынок добил больную товарностью экономику и КПСС, больную оппортунизмом.

Очень трудный вопрос: а был ли шанс выстоять у нашего социализма в таких условиях? Мне кажется, шанс был. Для этого требовалось максимально стимулировать общественную активность трудящихся. Не только в Советах, выборах, но и на производстве и т.д. Этого без реальной демократии не достичь. Надо было понимать, в каком обществе мы живем, каковы его реальные противоречия. А для этого нужно было постоянно заниматься развитием теории.

Впрочем, есть иной подход к этой проблеме, который часто высказывают наши товарищи в различных дискуссиях. Его можно назвать консервативным. Говорят они примерно так: нужно было «закрутить гайки», не делать никаких уступок, короче говоря, заморозить систему. Думаю, ни к чему хорошему это бы не привело. Есть пример АЛБАНИИ – вроде бы абсолютно закрытой страны, с жестким режимом сталинского типа. Однако и там социализм рухнул в одночасье, одновременно с другими странами Восточной Европы, да так, что от него вообще ничего не осталось. Или есть пример КНДР, чья политическая система была вполне адекватна условиям 50-60-х, и даже еще 70-х годов, но не развиваясь, постепенно превратилась в какое-то подобие грустной пародии на социализм.

С другой стороны есть КУБА, где руководство всегда стимулировало активность масс, обсуждение общественных проблем, не скрывало трудностей, крайне жестко боролось с коррупцией. И как результат – социализм на Кубе, несмотря на все проблемы, не только существует но и так сказать «плодоносит» по всей Латинской Америке.

УРОКИ ДЛЯ НАС.

Самый главный урок - не увлекаться обличениями «Горбачевых и Ельцыных». Это легко, приятно, частично даже правильно, но совсем недостаточно для понимания проблемы. Нужно понимать РЕАЛЬНЫЕ ПРОТИВОРЕЧИЯ РАННЕГО СОЦИАЛИЗМА. Надо понимать опасность идеологического застоя в партии. Пока мы не у власти, это самое важное. Вот в нынешней программе КПРФ написано: «Погоня за численностью партийных рядов, отсутствие механизма сменяемости и омоложения руководящих кадров ослабляли КПСС. Политически зрелая ее часть не смогла оказать должного влияния на деятельность руководящих структур и предотвратить растущее проникновение в партию классово-враждебных ей лиц». Наблюдая некоторые кадровые явления, так и хочется спросить руководство партии – а у нас самих подобных КПСС процессов не происходит?

А завершить я хочу одной цитатой. В социальной сети «вконтакте» есть группа КОММУНИСТЫ КАРЕЛИИ, в которой, в числе прочих, есть тема для обсуждения: «есть ли будущее у коммунизма?» Между прочим, большинство участников дискуссии, а это молодежь, отвечают что есть. И вот один двадцатилетний студент написал коротко, просто, но точно:

В СССР бюрократы предали социализм и при помощи Запада возродили капитализм, что бы получить в собственность государственные предприятия. Отсюда вывод: бюрократов нужно держать за жабры, и постепенно вообще сокращать аппарат, использовать компьютеры, там где можно обойтись без людей и т д, Устранять ручной монотонный труд, тогда людям можно будет заниматься профессиями, которые предоставляют возможности для полной самореализации.

А.Степанов

"Финансы поют романсы" - так называлась статья, опубликованная автором этих строк в июле 1998 г. Предсказанный в ней дефолт состоялся уже через месяц. Нынешний кризис руководство КПСС тоже предсказывало давно и, пожалуй, даже слишком упорно. Уверен, что многие читатели наших пресс-релизов только недоуменно покачивали головами - уж больно не вязались зловещие прогнозы с той благостной картиной бурного экономического роста, которая вроде бы представала перед их глазами. Зато теперь в наличии кризиса не сомневается, пожалуй, никто - даже г-н Путин, до последнего момента, кажется, искренне веривший, что Россия действительно является неким "островком стабильности". Правда, и сейчас официальная пропаганда продолжает твердить о том, что, дескать, кризис всего-навсего выражается в "замедлении темпов роста", но на практике уже, я думаю, очень и очень многим стало ясно, что российская экономика находится в полном минусе: курс акций российских предприятий снизился в 5 раз, заводы останавливаются, людей увольняют с работы или отправляют в неоплачиваемый отпуск, зарплаты сокращаются, появились пустые полки в магазинах и т.д. По всем параметрам кризис ударил по России значительно сильнее, чем по странам Запада, причем это только начало. Из-за необъятности темы нынешнее послание получится гораздо длиннее обычного, что вызывает у меня двойственное чувство. Как журналист я хотел бы сократить текст как можно больше, поскольку объёмистые сочинения плохо воспринимаются, а как экономист, напротив, боюсь упустить что-то важное. Что ж, попробуем пройти по грани. Руководство России и придворные аналитики упорно твердят, что, дескать, "кризис начат не нами" и кивают на США - вот, мол, всё это устроила империя зла, которую мы уже давно сильно ругаем. На самом деле это вовсе не так, хотя бы потому, что российский кризис начался ещё до американского. Как утверждает бывший советник президента России г-н Илларионов, спад производства (между прочим, самый резкий со времён Великой Отечественной войны) наблюдался уже в июле этого года, а по нашим сведениям - ещё раньше. Конечно, кризис в Северной Америке значительно всё ускорил и усугубил, но возлагать на США ответственность за наши проблемы было бы всё-таки неправильно. Кстати, поскольку сейчас в прессе часто можно встретить сравнение нынешней ситуации с концом 80-х годов (когда резко упала цена на нефть), хотелось бы опровергнуть один миф, запущенный, кажется, ещё командой Гайдара. Речь идет о том, что тогдашнее падение мировых цен на нефть будто бы вызвало в СССР экономическую катастрофу и сыграло чуть ли не решающую роль в развале Советского Союза. В этот миф верит широкая общественность, верят даже многие из левых, тем не менее в реальности дело обстояло вовсе не так. Советская экономика не была ориентирована на экспорт, она была самодостаточной (недоброжелатели говорили о её чрезмерной замкнутости). Соответственно внешняя торговля, тем более торговля нефтью (Советский Союз ведь экспортировал отнюдь не одну только нефть, около половины экспорта, например, составляли машины и оборудование), никогда не была основным источником доходов советского бюджета. Кстати, экспортировалось всего лишь около четверти добываемой нефти, причём основная часть её экспорта продавалась вовсе не за конвертируемую валюту. В самые лучшие годы выручка за нефть в конвертируемой валюте составляла всего несколько миллиардов долларов! Подавляющая часть экспортируемой нефти поставлялась в социалистические страны - за так называемые переводные рубли. При этом, во-первых, цена на каждый год определялась как средняя мировая цена за предыдущие пять лет, так что эффект от резкого падения мировых цен на нефть был значительно сглажен. А во-вторых, что самое главное, физический объем поставок из соцстран (количество поставляемых станков, обуви и т.д.) от цен на нефть вообще особенно не зависел. Он определялся пятилетними межправительственными соглашениями, согласно которым соцстраны поставляли нам столько товаров, сколько могли и сколько нам было нужно. Просто при повышении цен на нефть у наших партнеров образовывался долг перед СССР, а когда цена падала, этот долг сначала постепенно списывался, а затем уже образовывался долг СССР перед ними (на конец 1991 г. по масштабам советской экономики он составлял совсем небольшую сумму). Поставляемые же соцстранами товары всё так же исправно реализовывались на советском рынке, принося бюджету не меньший доход, чем при высоких мировых ценах на нефть. Как видите, у плановой экономики всё же были кое-какие преимущества! Так что, в отличие от современной России, ни на какой "нефтяной игле" Советский Союз никогда не сидел, а экономический хаос конца восьмидесятых стал результатом отказа от централизованного планирования, которое было ликвидировано где-то в 1988 г. Собственно, то, что называлось "социалистической плановой экономикой", с этого времени уже не существовало, от нее оставались лишь кое-какие элементы, которые довольно быстро ликвидировались. В результате слома централизованной планирования и, в особенности, последовавшей приватизации созданные народом богатства оказались в руках людей, которых судьбы российской экономики волновали очень мало. Им хотелось не просто обогатиться (что, собственно, является движущим мотивом для любого капиталиста), а обогатиться очень быстро - желательно прямо сегодня купить виллы и построить яхты. Да и, честно говоря, в царившем тогда в стране экономическом хаосе трудно было что-либо планировать на перспективу (а некоторым на это просто не хватало интеллекта, когда, например, какие-нибудь "братки" брали под свой контроль предприятие, производящее современную электронику). В результате произошла тотальная деиндустриализация России. Как-то выжили только те отрасли, которые или могли работать на экспорт (например, оборонка, нефтянка, металлургия), или давать быструю денежную отдачу (например, автомобилестроение, строительство, розничная торговля). Остальное либо вообще развалилось (многие заводы не просто не работают, от них даже стен не осталось), либо влачит жалкое существование. Зачем тратить деньги на научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки, без которых немыслимо современное машиностроение? Зачем направлять средства туда, где производственный цикл, как в судостроении, может составлять месяцы, а то и годы? Впрочем, и в относительно благополучных отраслях (где, правда, объём производства в основном так и не достиг советского уровня) оборудование стремительно стареет. Капиталисты эпохи первоначального накопления не видят особой необходимости вкладывать средства в производственные фонды. Неудивительно, что по сравнению с советским периодом эффективность производства (расходы на единицу продукции) упала в четыре раза (сразу вспоминаются перестроечные разговоры о том, что экономике, дескать, нужен "хозяин" - вот он и пришёл, этот хозяин). За время существования "новой России" так и не построено ни одного нового нефтеперерабатывающего завода, а открытый недавно Медведевым автомобильный завод (который, в сущности, не более чем отвёрточное производство), пожалуй, первое мало-мальски крупное предприятие, построенное за "годы реформ"! Если же добавить к этому кадровый кризис (подготовленные ещё в советское время специалисты или уже ушли с предприятий куда-то на более высокие заработки, или постепенно уходят на пенсию, а замены им нет), то ситуация получается весьма и весьма тяжёлая. С финансовой же точки зрения вся эта деиндустриализация означала резкое падение государственных доходов - если предприятие не работает, налогов с него не возьмёшь (я сознательно вывожу здесь за скобки тотальное воровство, которое, как витиевато выражаются экономисты, является "внеэкономической категорией"). В середине девяностых годов государство принялось активно занимать деньги, погашая прежние финансовые обязательства новыми займами под всё более и более высокий процент. В результате образовалась финансовая пирамида из так называемых государственных казначейских обязательств, которая в конечном счёте обрушилась, и в 1998 г. был объявлен государственный дефолт - Российская Федерация отказалась платить по своим долгам, курс рубля резко упал. Однако разразившаяся катастрофа имела и свои положительные стороны - отечественные товары смогли конкурировать по цене с импортными (к этой теме мы ещё вернёмся), и в результате в промышленности и вообще в реальном секторе началось оживление, которое продлилось несколько лет. Когда же положительный эффект от девальвации рубля всё-таки сошёл на нет, России привалило неожиданное счастье - начала повышаться цена на нефть. Как же российское руководство распорядилось этаким подарком судьбы? Частью нефтедолларов оно погасило внешние долги - как горбачёвские, официальной пропагандой упорно называемые "советскими" (до Горбачёва внешняя задолженность СССР составляла весьма незначительную сумму), так и более поздние ельцинские. А на остальные вместо того, чтобы попытаться вытащить народное хозяйство из той ямы, куда оно попало, принялось выстраивать ту самую спекулятивную модель экономики, которая сейчас трещит по всем швам. Об этом можно говорить много, но я отмечу только несколько моментов. Прежде всего, под предлогом борьбы с инфляцией денежная эмиссия (т.е. выпускаемые в обращение деньги - не обязательно наличные) производилась только под покупку иностранной валюты, которая выводилась за рубеж. Идея заключалась в том, что, ограничивая обращение денег в экономике, тем самым можно якобы сдержать инфляцию. В принципе это верно, но далеко не всегда - только когда в стране переизбыток необеспеченных денег. Однако в российской ситуации 2000-х годов такого переизбытка не было, так что инфляция сократилась лишь на бумаге (вероятно, чтобы сделать приятное руководству), а вот за кредитами российские компании стали обращаться в заграничные банки - больше было некуда. Следуя сложившейся в то время практике (она и стала одной из причин мирового финансового кризиса), иностранные банкиры выдавали эти кредиты, не особенно вдаваясь в финансовое положение конкретной компании, а исходя лишь из общего состояния российской экономики, которое казалось им благополучным (в Испании, например, даже сейчас ипотеку легче получить русскому, чем англичанину - испанцы до сих пор верят в миф о российском "экономическом чуде"). Российские компании, в основном с государственным участием, и набрали этих кредитов на сотни миллиардов долларов, что в несколько раз больше внешней задолженности России в начале правления Путина (одни проценты составляют более 100 млрд. долл. в год). Кстати, значительная часть этих средств тратилась на покупку заграничных активов и проч., т.е. в российскую экономику не вкладывалась. Что же касается российских банков, то они выдавали кредиты российским гражданам (для предприятий такие кредиты были слишком дорогими, да и на длительный срок их не выдавали) под проценты, которые были в несколько раз выше тех, под которые они сами брали кредиты за границей - на чём и зарабатывали. Отсюда потребительский бум последних лет, когда покупательная способность населения из-за инфляции фактически снижалась, но благодаря кредитам товаров покупалось всё больше и больше. Кстати, чтобы расплатиться со старыми кредитами, российские компании брали новые под всё более высокие ставки (вам это ничем не напоминает 1998 г.?), пока, наконец, где-то к весне-лету этого года иностранцы вообще перестали кредиты выдавать. Другим источником финансирования стали так называемые IPO, когда российские компании выставляли на торги свои акции. Не разбиравшееся в экономике руководство страны считало это самыми настоящими инвестициями, но то были деньги финансовых спекулянтов, так называемых "портфельных инвесторов". А портфельные инвесторы натуры весьма тонкие и пугливые, они склонны перебегать с рынка на рынок, обрушивая при этом курс акций - ведь при массовой распродаже любого товара цена на него падает. Вот курс российских акций и обрушился в пять раз, когда спекулянты решили, что в другом месте им будет лучше. Воздействовать на это российские власти не могли, поскольку финансовый рынок России как был, так и остался нерегулируемым. Не вкладывая нефтедоллары в собственную экономику, российские власти выводили их за границу, покупая разного рода ценные бумаги. Между прочим, среди них оказались и чрезвычайно "ценные" бумаги американских фондов, рухнувших в первую очередь. По официальной версии, деньги за эти акции Росии всё же удалось выцарапать, но потери, вероятно, получились весьма большими. Нет слов, "подушка безопасности" была нужна, но не в таких же масштабах! Если бы, например, российские компании брали те же самые кредиты у себя в стране, российскому государству не пришлось бы выбрасывать по 100 млрд. долларов в год, выплачивая за них проценты. Другой очень серьёзной ошибкой российских властей было искусственное поддержание завышенного курса рубля. Вообще курс национальной валюты может быть фиксированным, когда государство просто волевым методом его назначает, и плавающим, когда он определяется в зависимости от спроса и предложения. У нас курс рубля формально рыночный, а фактически он определяется административно. Центробанк определяет некую границу, за которую рублю выходить нельзя, а если на торгах рубль всё-таки за неё выходит, Центробанк начинает скупать рубли, расходуя на это иностранную валюту. В принципе на обменный курс влияют различные факторы, в том числе спекуляции и административное давление, однако определяющее значение имеет всё-таки соотношение покупательных способностей различных валют. Это как бы точка отсчёта, вокруг которой пляшут конкретные цифры. Если курс того же доллара относительно рубля более-менее реальный, то на то количество долларов, которые мы можем получить в обменных пунктах за энное количество рублей, мы можем купить столько же товаров, сколько и на эти же самые рубли. Официальная пропаганда до сих пор продолжает твердить, что рубль якобы "недооценён", но в действительности дело обстоит как раз наоборот. В этом легко убедиться, произведя несложные подсчёты. Летом 2008 г. курс рубля по отношению к доллару был таким же, что и весной 1999 г. Вот только покупательная способность его стала совсем другой. За отсутствием надёжной статистики обратимся к данным Росстата, которые хотя и здорово "подкорректированы", но всё же могут служить каким-то ориентиром. За указанный период потребительские цены в России официально выросли примерно в 4 раза, цены производителей (их тоже надо учитывать при подсчёте покупательной способности) - примерно в 6. Таким образом, покупательная способность рубля с 1999 по 2008 г. даже по официальным данным упала примерно в 5 раз (фактически она снизилась гораздо больше). Конечно, доллар тоже похудел, но значительно меньше - допустим, раза в полтора (фактически и это слишком много). Итого покупательная способность рубля уже по отношению к доллару снизилась примерно в 3,5 раза. Однако в 1999 г. на рубль очень сильно давили спекулянты и государство ничего не могло с этим поделать. Существует весьма авторитетная оценка тогдашнего председателя Центробанка Геращенко, который считал, что доллар должен стоить порядка 16 рублей. Взяв эту оценку за отправную точку, получим, что по паритету покупательной способности (реальному, а не тому неизвестно откуда взявшемуся мифическому паритету, который любят цитировать казённые пропагандисты) доллар должен сейчас стоить как минимум около 60 рублей, а евро, соответственно, что-то порядка 90. Если же резервы у Центробанка закончатся и рубль перейдёт в свободное плавание, курс ведущих мировых валют по отношению к рублю станет ещё выше. Кстати, несколько слов о курсе доллара. Многие никак не могут понять, почему при серьёзных проблемах в экономике США курс доллара держится на довольно высоком уровне, а некоторые даже ищут в этом некий дьявольский замысел североамериканских магнатов. На самом деле те люди, которые определяют политику США, сейчас вряд ли в состоянии проводить в жизнь какую бы то ни было целенаправленную стратегию, так что всё идёт своим чередом. Экономикой вообще управлять сложно, особенно в момент кризиса, объективные экономические законы пробивают себе дорогу и вопреки действиям разного рода спекулянтов, и вопреки административному давлению. Точно так же дело обстоит и с курсом доллара. Мировая торговля нефтью традиционно ведётся за доллары, и если цена на нефть повышается, покупательная способность доллара снижается, что приводит и к снижению его курса. Если цена на нефть падает, доллар растёт, как это и происходит в последние месяцы. Если летом за 150 долларов США можно было купить один баррель нефти, то сейчас на эти же деньги можно купить уже три с лишним барреля - доллар стал весомее, что, естественно, отражается на его курсе. Желающие могут проследить это сами - колебания курса доллара довольно точно следуют за изменениями цен на нефть. Нефть дешевеет - доллар дорожает, и наоборот. Почему во главе угла сейчас стоит именно нефть? Да потому, что в данный момент она сильно влияет на покупательную способность доллара, во-первых, благодаря относительно высокой доле, которую "чёрное золото" занимает в долларовом товарообороте, во-вторых, благодаря бешеным скачкам цен. Как только цены на нефть более-менее стабилизируются на каком-то определённом уровне, на курс доллара станут влиять уже совсем другие факторы. Почему же курс рубля искусственно поддерживали? Объяснений этому много и, вероятно, тут действовало сразу несколько факторов. Один из них лежит на поверхности - это стремление таким образом показать всю мощь российской экономики. Не зря ведь некие депутаты Госдумы, которые, как правило, держат нос по ветру, ещё совсем недавно предлагали ввести чуть ли не уголовную ответственность за призывы (!) к девальвации рубля - как будто сила человека зависит от размера его талии. Другая возможная причина более приземлённая - при высоком курсе рубля выгодно выводить средства за границу. Так или иначе, но на российских производителей завышенный курс рубля оказал очень неблагоприятное воздействие. Получалось, что затраты на производство (увеличивалась ведь и стоимость отечественных материалов, и зарплата) каждый год росли не только в рублях, но и в долларах или евро. В результате уже в начале года некоторые производители минеральных удобрений фактически свернули производство, так как себестоимость продукции превысила мировую цену. Плохо пришлось и тем, кто работал на внутренний рынок, так как их продукция по цене оказывалась во всё более неблагоприятном отношении по сравнению с импортной. В конце концов разразился кризис. Начался он примерно так. Как только иностранные банки перестали выдавать кредиты российским коллегам, замерло ипотечное и автокредитование. Из-за снижения спроса начали падать автопром и строительство, а дальше по цепочке металлургия и прочие отрасли, которые их снабжали. Тут подоспел мировой кризис, и всё значительно ускорилось. Как деликатно выразилась глава Минэкономразвития РФ г-жа Набиуллина, "мировой экономический кризис... показал исчерпанность модели роста российской экономики, которая у нас была в предыдущие годы". Могло ли быть иначе, если всё было завязано на экспорт сырья и иностранные кредиты? Как водится в нашей "суверенной демократии", которой объективные экономические законы вовсе не указ, финансово-экономический пожар опять заливают бензином, разве что немного охлаждённым. Ну как иначе можно, например, назвать повышение тарифов на электроэнергию в будущем году на 19-25 процентов, а на газ (для предприятий) - на 16? В условиях экономического спада для предприятий это будет просто убийственно. Однако вернемся к собственно "антикризисным мерам". В сущности, официально предпринимаемые правительством меры (я не зря употребил выражение "официально предпринимаемые" - значительная часть выделенных на борьбу с кризисом денег уходит неизвестно куда; об этом ходят самые разные слухи - например, о выкупе заложенных в иностранных банках акциях российских компаний, что, конечно, очень важно для спасения нашей экономики!) сводятся к трём моментам: уплаты процентов по внешним долгам российских предприятий (100 млрд. долл. в этом году и 110 млрд. в будущем), поддержанию курса рубля и вливанию денег в крупнейшие банки, которые, по идее, должны кредитовать этими деньгами банки помельче и реальное производство. Однако контроль над этими банками то ли вообще отсутствует, то ли направлен совсем в другую сторону, в результате чего на полученные от государства деньги они вместо кредитования производства и торговли покупают иностранную валюту в надежде заработать на этом в ближайшем будущем, когда завышенный курс рубля всё-таки рухнет. И эти надежды вполне обоснованы - истратив на поддержание курса рубля (т.е. фактически выбросив на ветер) около 100 млрд. долларов (!), Центробанк всё-таки начал его девальвацию, правда, довольно странную. Вообще-то существует так называемое "правило Кругмана", по которому девальвацию нужно производить, так сказать, одним махом, установив курс доллара, допустим, в 40-45 рублей, и затем всеми силами оборонять новый рубеж. Спекулянты некоторое время побеснуются, но вскоре, поняв тщетность своих надежд, успокоятся. При "плавной" девальвации они, наоборот, всё время будут скупать валюту, и Центробанку придётся потратить гораздо больше миллиардов. Почему Центробанк выбрал именно такую тактику? С одной стороны, говорят о сильном противодействии девальвации на самом верху - руководство страны, вероятно, всё ещё надеется, что ситуация как-то сама собой рассосётся. С другой стороны, у российских банков имеется очень приличная - около 100 млрд. долларов - задолженность, валюты под которую нет, так что если резко обрушить рубль, эти банки просто не смогут свести концы с концами, ведь тогда в рублях им придётся заплатить намного больше. Наконец, резкое обрушение рубля вызовет настоящую панику, и российские финансовые власти боятся просто не справиться с ситуацией, которая тогда возникнет. Так или иначе, антикризисные меры правительства пока не дали особого результата, а вот "подушка безопасности" значительно сократилась, быстро превращаясь в пустую наволочку. В частности, валютные резервы России за вычетом уже выделенных средств сейчас составляют 400 млрд. долларов - на треть меньше, чем в конце лета. При этом, как уже говорилось, основная часть этих резервов находится в разного рода ценных бумагах, которые без большого убытка нельзя быстро продать. Реальный резерв, таким образом, оказывается ещё меньше. Так что если острота кризиса не будет снижаться (все аналитики в один голос предсказывают, что "дно" кризиса ещё впереди), цена на нефть сильно не возрастёт, а "антикризисная политика" останется прежней, Россию где-то в течение 2009 г., возможно, уже к лету, ждёт государственный дефолт. Но даже и без всякого дефолта совершенно ясно, что экономические трудности в России будут всё больше нарастать. Производство будет падать и дальше, миллионы людей окажутся без работы (даже если кого-то официально не уволят, а отправят в неоплачиваемый отпуск), предприятия вновь перейдут на бартер, из-за девальвации рубля нынешний 30-40-процентный рост потребительских цен покажется просто мизером и т.д. Поясню, что я имею в виду - ведь кое-какая продукция в последнее время даже немного подешевела. Но это отечественная продукция, занимающая в нашем потреблении не такую уж большую долю. Что же касается продукции импортной, то из-за девальвации рубля она вся быстро дорожает. К примеру, за туфли, стоящие на зарубежном рынке, скажем, 100 евро, импортеру летом приходилось в соответствии с обменным курсом отдавать 3,5 тыс. рублей, сейчас эта сумма увеличилась до 4 тыс., а через месяц-два составит все 5 тыс. Но это импортеру, а потребителю придётся платить гораздо больше - ведь торговля постарается получить свою прибыль. Всё это касается большей части предметов потребления - и продукты питания, и промтовары у нас в основном импортируются, а уж бытовая техника почти вся ввозится из-за рубежа. При этом надо признать, что альтернативы девальвации рубля просто не существует. И дело вовсе не в том, что кто-то наверху вдруг решил следовать экономическим законам, и не только в том, что отечественному производителю наконец станет легче дышать, так как вследствие девальвации его продукция по цене будет более конкурентоспособной и на внешнем, и на внутреннем рынке (если, правда, она вообще кому-то понадобится). Есть и другая сторона вопроса, очень важная для нынешних властей - это проблема с бюджетом. Как заявлял нынешний министр финансов г-н Кудрин, российский бюджет является сбалансированным при мировой цене на нефть в 70 долларов за баррель - если она меньше, получается дефицит. Как известно, цена на российскую нефть опустилась уже до 30 с небольшим долларов, и с грозящим бюджету дефицитом нужно что-то решать. Можно и дальше проедать пресловутую "подушку безопасности", но её надолго не хватит, можно прибегнуть к испытанному методу - включить печатный станок, но тогда поток ничем не обеспеченных денег разгонит инфляцию до просто немыслимых высот. Можно, однако, эту проблему обойти - именно путём девальвации рубля. Ведь пенсии и пособия, зарплата бюджетников и проч. выдаются вовсе не в долларах, а в рублях. А рублей за одно и то же количество долларов теперь можно получать всё больше и больше, таким образом затыкая возникшую дыру в бюджете. Другое дело, что этот процесс довольно скоро может стать неуправляемым, здесь нужна очень тонкая стратегия, на которую нынешнее руководство страны вряд ли способно. При этом следует отметить, что относительно быстрого восстановления до прежнего уровня, как это было после 1998 г., на сей раз ожидать не приходится - кризис будет затяжным. Во-первых, работающие на экспорт отрасли теперь сами будут снижать производство - ведь кризис мировой и спрос на их продукцию снижается (даже на нефть). О внутреннем спросе не стоит даже и говорить. Во-вторых, в 1998 г. еще существовали оставшиеся с советских времен более-менее работоспособные производственные мощности и какие-то кадры, позволявшие быстро расширить производство. Теперь же всё нужно будет начинать с нуля, причём неизвестно с кем. Кризис обострит и социальную напряжённость из-за быстрого роста цен, безработицы, задержек зарплаты и т.д. Причем "непопулярные" решения властей (а в условиях кризиса они неизбежны) будут вызывать массовые протесты. При этом история с жестоким разгоном владивостокской акции автомобилистов показывает, что власть совершенно неадекватно реагирует на подобные проблемы - силой здесь ничего не решишь. Как только число протестующих превысит определённый порог, никакой ОМОН тут уже не справится. Можно смело утверждать, что страна стоит на пороге полномасштабного системного кризиса. Его ход и результаты зависят от многих факторов - от состоятельности нынешней и будущей оппозиции, от способности г-на Медведева отмежеваться от фактического "отца" нынешнего кризиса г-на Путина и т.д., но само его наступление вряд ли подлежит сомнению. Напоследок хочу затронуть ещё один момент. Нынешний кризис показал полную несостоятельность либеральной экономической модели. Аналитики, разглагольствовавшие о "невидимой руке рынка", оказались совершенно несостоятельными. Как можно было проглядеть в начале года первые, но уже вполне очевидные признаки начавшегося кризиса? Как можно было, уже чуть позже, утверждать, что Россию кризис не затронет - наоборот, от кризиса она якобы только выиграет? А вот марксистский анализ как раз оказался довольно точным. Собственно говоря, и меры по выходу из кризиса марксистской экономической науке давно известны - это национализация по крайней мере банковской системы, жёсткий валютный контроль, замораживание цен на энергоносители и т.д. Но чтобы в условиях современной России претворить их в жизнь, нужно как минимум сменить правительство, а ещё лучше - общественную систему.

«Самое необходимое сейчас для преодоления кризиса - восстановить в стране порядок, - заявил М.Горбачев на IV съезде народных депутатов СССР 17 декабря 1990 г. - Это упирается в вопрос о власти. Будут твердая власть, дисциплина, контроль за исполнением решений, тогда сумеем наладить и нормальное продовольственное снабжение, накинуть аркан на преступников, остановить межнациональную вражду». Заявление Президента СССР неопровержимо свидетельствовало о том, что на него оказывали мощное давление консервативные партийно-административные силы. Ясно было и то, что одной дисциплиной нельзя накормить народ. Более тревожно было выступление 20 декабря министра иностранных дел СССР Э.Шеварднадзе: «Наступает диктатура - заявляю об этом со всей ответственностью».

Со второй половины 80-х годов стал все более и более заметен фактический раскол КПСС на сторонников и противников «перестройки». В целях активизации демократических процессов общественно-политической жизни ЦК КПСС принимает решение о созыве летом 1988 г. XIX партийной конференции. (Предьщущая, XVIII Всесоюзная партконференция, состоялась в феврале 1941 г.) Она прошла в острых, критических дискуссиях о методах перестройки советского общества. В заключение была принята резолюция «О гласности», в которой отмечалось: «Три года перестройки убедительно подтвердили, что обстановка гласности в деятельности партийных, советских, общественных организаций, средств массовой информации, развертывание реальной критики и самокритики, утверждение открытости и правдивости в политике позволили партии, всему народу лучше понять свое прошлое и настоящее, выявить факторы торможения, пробудить мощные патриотические силы к активной и целеустремленной работе на благо страны, социализма». Вместе с тем в резолюции отмечалось и то, что еще «имеют место попытки сдерживать гласность в деятельности партийных, советских и общественных организаций, коллективов, средств массовой информации. На ее пути нередко воздвигаются ведомственные и местнические барьеры. Стремление сделать достоянием общественности те или иные недостатки, злоупотребления, факты бюрократизма и комчванства, другие негативные явления наталкиваются на административное сопротивление. Не сокращается число писем трудящихся с различного рода жалобами в партийные органы и средства массовой информации. До сих пор имеют место преследования и даже расправы за критику». Таким образом, ощущалось явное противоречие предоставленных, но трудно реализуемых возможностей гласности, даже при том, что роль цензуры была сведена до минимума.

Проявлением демократизации советского общества стала кампания по избрания в Советы народных депутатов весной 1989 г., в ходе которой сформировались дискуссионные клубы, движение «Общественные инициативы», различные народные фронты, политические партии, независимые профсоюзы, оргкомитеты и др. Вместе с тем альтернативность кандидатов в депутаты была ограничена выдвижением 1/3 кандидатов от КПСС, профсоюзов и других общественных организаций.

25 мая 1989 г. в Москве открылся I съезд народных депутатов СССР, на котором развернулась ожесточенная борьба мнений по перестройке советского общества. Непримиримость идей привела к образованию таких депутатских групп, как «Союз», «Реформа», межрегиональная депутатская, депутатов-аграрников, от ВЛКСМ, профсоюзов, женских организаций и др. Появились и яркие личности с неординарным мышлением: Г.Попов, Ю.Афанасьев, А.Сахаров, А.Собчак и др.

Предвыборные политические дебаты, да и результаты выборов летом 1989 г. показали нарастание кризиса доверия не только партийно-административному руководству в центре и на местах, но и ко всей социалистическо-коммунистической системе в целом.

Наконец и в самой партии наметился раскол. В январе 1990 г. конференция 162 партклубов из 13 республик страны образовала Демократическую платформу в КПСС. На февральском (1990 г.) Пленуме ЦК КПСС было принято решение об отказе от законодательно закрепленной монополии на власть. III Внеочередной съезд народных депутатов СССР (март 1990 г.) отменил 6-ю статью Конституции.

Вместе с тем на III съезде народных депутатов был поднят вопрос о президентстве, год назад выдвинутый А.Д.Сахаровым, но отвергнутый коммунистами. 15 марта 1990 г. первым Президентом Союза ССР был избран М.С.Горбачев (60% голосов депутатов). Другие претенденты - премьер-министр Н.И.Рыжков и министр внутренних дел В.В.Бакатин - сняли свои кандидатуры в пользу Горбачева.

В соответствии с поправками к Конституции, Президент СССР являлся главой Советского государства и наделялся широкими полномочиями. Ему предоставлялось право налагать вето на законы, принимаемые Верховным Советом страны, объявлять военное или чрезвычайное положение в отдельных местностях. Согласно Основному Закону СССР выборы Президента должны быть всенародными.

Поиски вариантов выхода из экономического кризиса в начале 90х

Курс на ускорение решений по достижению нового качественного состояния советского общества показал его несостоятельность и необходимость более глубокой перестройки всех сфер жизни общества. В декабре 1990 г. на съезде народных депутатов Председатель Совета Министров СССР Н.И.Рыжков заявил о том, что перестроечные идеи середины 80-х годов потерпели поражение.

Наметилось три пути дальнейшего развития страны. Демократы требовали разгосударствления средств производства, принятия антимонопольного законодательства, юридического закрепления собственности граждан, результатов их труда. Основой развития экономики они считали рыночные отношения.

Коммунисты в ходе подготовки к XXVIII партсъезду выдвинули «Платформу человека труда в КПСС», которая в своей экономической части ориентировала на традиционные социалистические методы насыщения рынка товаров без создания рынка капиталов и рабочей силы; корректировку плановых методов хозяйствования; защиту общественной собственности и социального равенства; приоритет моральных стимулов повышения производительности труда.

Центристы, к которым относились Горбачев и его единомышленники (Н.Рыжков, министр финансов СССР В.Павлов, академики Л.Абалкин, А.Аганбегян и др.), выступили с проектом программного заявления «К гуманному демократическому социализму», положенным в основу обсуждения на XXVIII съезде КПСС. В качестве экстренных мер по выходу из кризиса предлагалось:

«Первое. Разработку в текущем году (т.е. 1990 г.) нового договора о союзе республик...

Второе. В социально-экономической области в течение полутора-двух лет осуществить:

Нормализацию потребительского рынка, прежде всего продовольственного... (Как-то странно звучат слова «экстренные меры», которые являются повседневными для рачительного хозяина);

Стабилизацию денежного обращения путем проведения финансово-кредитной реформы, распространения среди населения акций, распродажи излишних запасов материальных ресурсов, продажи жилья, увеличения процентов по вкладам населения, реализации займов под будущую продажу товаров, сведения к минимуму дефицита государственного бюджета;

Дополнительное финансирование неотложных социально-экономических задач за счет разумного сокращения затрат на оборону, неэффективных капитальных вложений, расходов на содержание управленческого аппарата, упорядочение внешнеэкономических связей».

Далее следовали обычные обещания: «увеличение объемов жилищного строительства», «выделение дополнительных ассигнований на здравоохранение», «оказание чрезвычайной помощи районам экологического и стихийного бедствия» (хотя прошло уже 4 года с момента аварии на Чернобыльской АЭС) и т.п.

Третья мера - «Решительное укрепление дисциплины и правопорядка, усиление борьбы с преступностью и профилактики правонарушений» и вовсе не могла быть «экстренной».

Таким образом, партийный съезд в очередной раз декларировал «защиту» всего советского общества от обнищания, демонстрировал финансовую «рачительность», строгость социалистического «порядка». Съезд отметил, что «переход к рынку не имеет альтернативы», но «рыночная экономика» должна быть регулируемая. Без сомнения, у руля оставалась «направляющая и руководящая сила советского общества» - КПСС, которая считала одной из директивных мер в борьбе «за эффективную экономику» «дать возможность каждому сельскому жителю или тем, кто хотел бы жить и работать на селе, обзавестись своим домом и подворьем». Вот так, не землю желающим на ней жить и работать, а милостивое позволение власти обзавестись бесправным хозяйством.

В конце июля 1990 г. Горбачев и Ельцин договорились о разработке экономической программы, альтернативной правительственной, под руководством академика С.Шаталина и заместителя Председателя Совета Министров РСФСР Г.Явлинского. Созданный проект представлял экономическую основу перехода всего народнохозяйственного комплекса к рынку за 500 дней. Однако проект был отвергнут политическими противниками демократов.

В начале 1991 г. Совмин СССР был преобразован в Кабинет министров, во главе которого был поставлен В.Павлов, занимавший пост министра финансов в правительстве Н.Рыжкова. Складывающаяся коалиция с демократами была отвергнута.

Пятилетний поиск (1985-1990 гг.) выхода из экономического кризиса показал бесперспективность существующей социально-экономической системы, необходимость оперативного перехода к рыночной модели развития. Однако разгоравшаяся политическая борьба между демократами и консерваторами, а также нерешительность «центристов» еще более обостряли кризис. Снижение темпов роста промышленного производства перешло в экономический спад; финансы вышли из-под контроля; бюджетный дефицит, внутренний государственный долг и объем денежной массы увеличивался; внешнеэкономическая платежеспособность СССР падала; потребительский рынок был почти полностью вытеснен нормированным распределением продуктов питания и предметов первой необходимости, расцветали «черный рынок» и спекуляция; не имеющие четкой программы действий органы государственного управления не могли остановить эмпирический процесс хаотических действий. Социальная напряженность возрастала, хотя за 1991 г. было выпущено в обращение 127 млрд. руб., столько же, сколько за предыдущие 25 лет.

Консолидация сторонников социализма

20 апреля 1990 г. Политбюро одобрило текст письма ЦК КПСС «За консолидацию на принципиальной основе» и постановило организовать его обсуждение в партийных организациях. Политбюро предложило «отмежеваться от антисоциалистических, антипартийных идейных позиций, в необходимых случаях принимать и организационные меры в отношении лидеров фракций, раскольнических течений вплоть до исключения из КПСС». Диктат партийной элиты автоматически распространялся на все стороны жизни советского общества.

«Консервативная часть партийного и государственного аппарата, - отмечалось в Открытом письме группы общественных деятелей, - предпринимает яростные попытки осуществить накануне XXVIII съезда КПСС антиперестроечный переворот в партии». Консерваторы переходили «от слов к делу», от дискуссии к оргвыводам. Ответом на это стало образование движения «Коммунисты за демократию», обвинявшего руководство КПСС и КП РСФСР в возрождении «окопного» духа - идеологии и практики классовой борьбы.

Консерватизм партийного руководства еще больше вызывал негативную реакцию советского общества ко всем коммунистам, Исходя из этого, XXVIII съезд КПСС в июле 1990 г. принял резолюцию «В защиту демократических прав, против гонений на коммунистов». «Съезд, - говорилось в ней, - выражает товарищескую солидарность с коммунистами, со всеми людьми, которые подвергаются политическим преследованиям и моральному террору, и обращается к прогрессивным силам с призывом защитить честь и достоинство, права каждого человека».

«Реакционные консервативные силы с осени 1990 г. стали консолидироваться... - констатировал бывший секретарь ЦК КПСС А.Яковлев в книге "Муки прочтения бытия. Перестройка: надежды и реальности". - У них уже у всех появилась очень широкая улыбка на лице... Улыбка от предвкушения возможной победы». Перед ноябрьскими праздниками 1990 г. председатель КГБ СССР В.Крючков потребовал «показать силу». 3 декабря под давлением консервативных сил М.Горбачев освободил В.Бакатина с поста министра МВД СССР, назначив вместо него Б.Пуго - председателя Комитета партийного контроля при ЦК КПСС. 15 декабря член Политбюро ЦК КПСС, первый секретарь ЦК Компартии РСФСР И.Полозков призвал в «Правде» «незамедлительно приступить к созданию общественных комитетов защиты российского возрождения и социализма», состоящих из тех, «кого избирательные маневры "демократов" упорно отстраняют от рычагов власти», т.е. именно из партийных функционеров, которых избиратели «прокатили» на выборах в Советы.

«На Политбюро в конце 1990 г. пригласили неожиданно, без повестки, Крючкова, Сухарева (генерального прокурора СССР. - В.П.) и меня, - вспоминал В.Бакатин. - Шел разговор о ситуации в стране. Выступил В.Крючков. На вопрос, что делать, предложил вводить президентское правление по всей стране. Его многие поддержали. Выступил и я. Как мне потом говорил один товарищ, выступил я неприлично. Сказал, что мне страшно за партию с такими членами Политбюро, и был категорически против введения в стране чрезвычайного положения, Горбачев тоже был против».

Введения чрезвычайного положения в стране требовали и местные партийные руководители, все чаще и чаще настаивая на отставке Генсека. Особенно острая ситуация сложилась на апрельском (1991 г.) объединенном Пленуме ЦК и ЦКК КПСС, где требование отставки М.Горбачева прозвучало в полную силу. «Михаил Сергеевич взял слово и сказал, - вспоминал первый секретарь МГК КПСС Ю.Прокофьев, - что если ЦК считает, что все упирается персонально в Горбачева и им потеряно доверие партийных масс, то он ставит вопрос о своей отставке». Возникла серьезная опасность раскола партии. «Исходя из высших интересов страны, народа, партии», Пленум ЦК постановил «снять с рассмотрения выдвинутое М.С.Горбачевым предложение о его отставке с поста Генерального секретаря ЦК КПСС». Таким образом, была обезврежена очередная «мина» взрывоопасного положения в стране.

Еще одной попыткой «для выведения страны из кризиса» жесткими властными методами стало требование особых полномочий председателем кабинета министров В.Павловым насессии Верховного Совета СССР в июне 1991 г. «Силовые» министры Крючков, Пуго и Язов на закрытом заседании ВС СССР обращали внимание делегатов на кризисное состояние в армии, так как «все президенты республик требуют», чтобы их граждане служили у себя на родине, что по мнению министра обороны СССР равносильно развалу Вооруженных Сил. Министр внутренних дел говорил о незаконных вооруженных формированиях и большом количестве у них оружия. Председатель КГБ заявил, что «Отечество находится на грани катастрофы», пытался доказать причастность к этому ЦРУ США и предложил «действия чрезвычайного характера», без которых «просто невозможно обойтись». Катализатором решительных действий консерваторов стал указ Ельцина 20 июля о департизации, запрещавший деятельность партийных организаций на государственных предприятиях и в учреждениях.

Партийной инициативой «патриотов» было «Слово к народу», опубликованное в газете «Советская Россия» 23 июля 1991 г., которое подписала группа общественных деятелей, в том числе председатель колхозного крестьянства В.Стародубцев, вице-президент Научно-промышленного союза, один из руководителей Ассоциации Руководителей госпредприятий СССР АТизяков, Главнокомандующий сухопутными войсками СССР, заместитель министра обороны страны, генерал армии В.Варенников, писатели Ю.Бондарев, А.Проханов, В.Распутин и др. «Мы начинаем всенародное движение, призывая в наши ряды тех, кто распознал страшную напасть, случившуюся со страной. ...Россия, единственная, ненаглядная! Она взывает о помощи».

Попытка государственного переворота ГКЧП

Кризис назрел. «Я был уверен, - вспоминал М.Горбачев в книге "Декабрь-91. Моя позиция", - что решение надо было искать в рамках реформирования Союза. И соответственно действовал. К началу августа проект Договора был согласован и его решили подписать». Перед отпуском Президент СССР встретился с Б.Ельциным и Н.Назарбаевым в Ново-Огареве и беседовал о предстоящих выборах в Советы и обновлении руководства нового Союза. Доверительный разговор был «записан» КГБ, и Крючков сообщил о нем своим единомышленникам.

Утром 19 августа 1991 г. Советское радио и телевидение, ТАСС сообщили о введении чрезвычайного положения в СССР «в связи с невозможностью по состоянию здоровья исполнения Горбачевым Михаилом Сергеевичем обязанностей Президента СССл. В «Заявлении советского руководства» от 18 августа 1991 г. за подписью Г.Янаева, В.Павлова, О.Бакланова говорилось: «Для управления страной и эффективного осуществления режима чрезвычайного положения образовать Государственный комитет по чрезвычайному положению в СССР (ГКЧП СССР) в следующем составе: Бакланов О.Д. - первый заместитель председателя Совета Обороны СССР, Крючков В.А. - председатель КГБ СССР, Павлов B.C. - премьер-министр СССР, Пуго Б.К. - министр внутренних дел СССР, Стародубцев В.А. - председатель Крестьянского союза СССР, Тизяков А.И. - президент Ассоциации государственных предприятий и объектов промышленности, строительства, транспорта и связи СССР, Язов Д.Т. - министр обороны СССР, Янаев Г.И. - и.о. Президента СССл.

Вместе с тем были и неофициальные активисты ГКЧП: Болдин - руководитель аппарата Президента СССР, Шенин - член Политбюро, секретарь ЦК КПСС, Варенников - главком сухопутных войск, Плеханов - начальник управления охраны КГБ, которые 18 августа около 17 час. прибыли на дачу президента страны в Форос с требованием; «Или вы издайте указ и оставайтесь здесь, или передайте полномочия вице-президенту».

«Я предлагаю созвать Верховный Совет, съезд и все решать. Вы обеспокоены нынешней ситуацией? ...Я такого же мнения. Давайте соберемся и будем решать», - предложил М.Горбачев.

Утро 19 августа началось с заявления Председателя Верховного Совета СССР А.Лукьянова о несогласии с содержанием Союзного договора, который должен был быть подписан в Москве 20 августа 1991 г. Затем стали передавать документы ГКЧП: указ вице-президента Янаева о вступлении в исполнение обязанностей Президента СССР; «Заявление советского руководства», «Обращение к советскому народу», «Обращение к главам государств и правительств и генеральному секретарю ООН», «Постановление № 1 ГКЧП», № 2, № 3. ГКЧП пытался оправдать свои действия, а в целях «безопасности и защиты» советского общества прекратил выпуск большинства органов печати, ввел войска в Москву и объявил комендантский час.

«Какими бы причинами ни оправдывалось это отстранение (от власти Президента СССР), мы имеем дело с правым, реакционным, антиконституционным переворотом», - заявили в обращении «К гражданам России» Президент РСФСР Б.Ельцин, Председатель СМ РСФСР И.Силаев и и.о. Председателя ВС РСФСР Р.Хасбулатов. Они призвали граждан России «дать достойный ответ путчистам и требовать вернуть страну к нормальному конституционному развитию».

Председатель ВС СССР АЛукъянов «в связи с внесением на утверждение Верховного Совета СССР решения о введении чрезвычайного положения в отдельных местностях СССл решил созвать внеочередную сессию ВС лишь 26 августа 1991 г.

Десятки тысяч москвичей пришли к Белому дому, окружили его баррикадами, образовали живое кольцо, твердо решив оборонять демократию ценой своих жизней. По всей стране прошли митинги, осуждающие ГКЧП. Большинство республиканских, краевых и областных комитетов КПСС поддержали действия ГКЧП, нижестоящие парторганизации заняли выжидательную позицию.

Конец ГКЧП

После гибели трех защитников Белого дома Дмитрия Комаря, Владимира Усова и Ильи Кричевского в ночь на 21 августа, стали выводиться войска из Москвы. Утром была созвана Чрезвычайная сессия Верховного Совета России, на которой были проанализированы причины путча, вызванные реакцией части высшего партийно-государственного руководства на курс радикальных реформ и потерю ими реальной неограниченной и бесконтрольной власти. Депутаты единодушно поддержали действия Президента России Б.Ельцина.

Решительные действия Президента РСФСР Б.Ельцина и российских народных депутатов, мощная поддержка народных масс, выдержка большинства армейских подразделений, нерешительность гэкачепистов привели к провалу государственного переворота. В ночь на 22 августа 1991 г. «команда» вице-президента России А.Руцкого вернула из «форосского заточения» Президента СССР.

23 августа Б.Ельцин издал указ «О приостановлении деятельности Коммунистической партии РСФСл, которая фактически поддержала деятельность ГКЧП. Архивы партии и КГБ были переданы в ведение архивных организаций РСФСР «вместе с занимаемыми ими зданиями, сооружениями, штатной численностью и фондом оплаты труда».

24 августа сделал важное заявление М.Горбачев: в связи с тем, что «Секретариат, Политбюро ЦК КПСС не выступили против государственного переворота, Центральный Комитет не сумел занять решительную позицию осуждения и противодействия, не поднял коммунистов на борьбу против попрания конституционной законности...

Не считаю для себя возможным дальнейшее выполнение функций Генерального секретаря ЦК КПСС и слагаю соответствующие полномочия». Затем последовали указы Президента СССР «О кабинете министров СССл, «Об имуществе Коммунистической партии Советского Союза» и «О прекращении деятельности политических партий и политических движений в Вооруженных Силах СССР и правительственных органах и государственного аппарата». КПСС как государственная структура перестала функционировать. Участники государственного заговора были арестованы и помещены в камеры московского следственного изолятора «Матросская тишина».

Что же толкнуло крупных партийно-государственных деятелей на попытку переворота в стране? «То, на что выводила нас перестройка, - считал М.Горбачев, - эти люди оказались не в состоянии понять и принять».

«Ведь подавив путч, мы, - предупреждал М.Горбачев в книге "Августовский путч (причины и следствия)", - повторяю - только ударили по голове дракона. Сохраняются силы реакции, и силы реальные. Они предпринимают шаги к консолидации, рассчитывая на наше бездействие и неповоротливость». Необходимо было «ускорить движение по пути демократических преобразований» и прежде всего подписать новый союзный договор.

Анализируя последствия авантюры «команды» Горбачева, необходимо учесть суждения людей, опрошенных Всесоюзным Центром изучения общественного мнения 20 августа 1991 г. Приход к власти ГКЧП приведет к улучшению экономического положения - так считали лишь 18% москвичей, 50% придерживались противоположного мнения. На Украине пессимистами являлись 59%, в России - 47, в Казахстане - 35%. Массовых репрессий от ГКЧП ожидали 60% против 22% респондентов.

Распад Союза СССР

Программа неотложных мер по выводу страны из острой фазы политического кризиса была предложена внеочередному Съезду народных депутатов СССР 2 сентября 1991 г. в Заявлении Президента СССР и высших руководителей союзных республик. Его подписали 10 республик, а если учитывать и Грузию, принимавшую участие в разработке Заявления, то получилась известная формула «10+1=11».

Съезд принял основные позиции предстоящих действий: «Союзный договор нужен. Экономический договор необходим. Были зафиксированы положения о единых вооруженных силах, о соблюдении международных обязательств, об общей скоординированное внешней политики». Таким образом, был предложен союз по типу конфедерации.

Для проведения согласованной и совместной политики было образован Государственный совет в составе Президента СССР и высших должностных лиц республик. 9 декабря на нем была признана независимость Литвы, Латвии и Эстонии. 18 октября восемь республик - Армения, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан, Российская Федерация - подписали Договор об экономическом сообществе.

14 ноября в Ново-Огареве семь республик: Азербайджан, Беларусь, Казахстан, Кыргызстан, Россия, Таджикистан и Туркменистан заявили о намерении создать Союз Суверенных Государств. Лидеры «семерки» объявили о намерении подписать союзный договор нового конфедеративного государства - ССГ ~~ до конца 1991 г. «Я разделяю такую позицию, - заявил Президент СССР, - но при одном условии: новое государство должно располагать эффективными властными функциями и полномочиями». Договорились и о том, что высшим должностным лицом в СНГ будет Президент, избираемый гражданами республик, входящих в Союз, сроком на пять лет, не более двух раз.

«Я не мыслю себе Союзного договора без Украины, убежден в этом - я знаю настроение народа Украины», - заявил М.Горбачев 25 ноября на пресс-конференции по итогам заседания Госсовета в Ново-Огареве.

1 декабря более 80% населения Украины высказалось за независимость своей республики, что еще не означало создание «самостийной Украины». Так, 64% киевлян высказались за сохранение Союза, - естественно, «обновленного, нового». Но подписывать предложенный проект договора ССГ Украина отказывалась. Б.Ельцин недвусмысленно заявил, что без Украины не подпишет договор и Россия.

Учитывая создавшееся критическое положение, Президент СССР направил 3 декабря обращение к парламентариям страны, в котором разъяснял катастрофические последствия процесса дезинтеграции. «Только Союз убережет от самой страшной из грозящих опасностей - от разрыва и потери многовековых уз, которыми история связала целые народы, семьи, людей, на просторах одной шестой части земли».

7-8 декабря 1991 г. произошли события принципиальной важности. Главы государств Беларуси, Российской Федерации и Украины в Беловежской Пуще под Брестом заключили Соглашение о создании Содружества Независимых Государств (СНГ), исходя из того, как заявлял Б.Ельцин, что «союзные структуры неспособны к коренному обновлению. Наоборот, свои последние жизненные силы командная система бросила на сохранение своего всевластия». В соглашении провозглашалось, что Союз Советских Социалистических Республик как субъект международного права прекратил свое существование. Руководители трех государств - С.Шушкевич, Б.Ельцин и Л.Кравчук - пригласили вступить в СНГ республики бывшего СССР.

21 декабря 1991 г. в Алма-Ате состоялась встреча «беловежских зубров», «ашхабадской пятерки» и представителей Армении, на которой была принята декларация СНГ. К концу года ее подписали Азербайджан и Молдова. В ней говорилось: «...с образованием Союза Независимых Государств Союз Советских Социалистических Республик прекращает свое существование.

Государства-участники Содружества гарантируют в соответствии со своими конституционными процедурами выполнение международных обязательств, вытекающих из договоров и соглашений бывшего Союза ССл.

25 декабря М.Горбачев выступил по телевидению и объявил о том, что покидает пост Президента СССР; «...Отказ от Договора о Союзе Суверенных Государств как конфедеративного, союзного государства - серьезная политическая ошибка стратегического порядка», - заявил М.Горбачев канцлеру ФРГ Г.Колю.

26 декабря в Кремле, над которым вместо красного полотнища уже реял бело-сине-красный флаг России, одна из двух палат Верховного Совета СССР - Совет Республик - приняла Декларацию о прекращении существования СССР. Международное сообщество признало независимость всех республик бывшего Союза ССР.

Источники и литература

Абдулатжов Р.Г. Власть и совесть. М., 1995.

Бакатин В. Избавление от КГБ. М., 1992.

Белоусова Г., Лебедев В. Партократия и путч. М., 1992.

Горбачев М.С. Августовский путч (причины и следствия). М., 1991.

Горбачев М. Декабрь-91. Моя позиция. М., 1992.

Ельцин Б.Н. Записки президента. М., 1995.

Козлов А. Метакоррупция. Уголовные истоки партии большевиков... М, 1992.

Красное или белое? (Драма Августа-91: факты, гипотезы, столкновения мнений) / Сост. Л.Н.Доброхотов и др. М., 1992.

Кьеза Дж. Переход к демократии. М., 1993.

Мельник-Хмарый В. Саморазрушение или кризис государственного управления в СССР и СНГ. Днепропетровск, 1993.

Олейник Б. «...И увидел я другого зверя, или два года в Кремле». Запорожье, 1992.

Павлов В. Горбачевпутч. Август изнутри. М., 1993.

Руцкой А.В. Обретение веры. М., 1995.

Рыжков К Я из партии по имени «Россия». М., 1995.

Степанков В., Лисов Е. Кремлевский заговор. М., 1992.

Третьяков В. Горбачев, Лигачев, Ельцин... М., 1991.

Урушадзе Г Выбранные места из переписки с врагами... М., 1995.

Яковлев АЛ. Горькая чаша: Большевизм и Реформация России. Ярославль, 1994.

Распад СССР, оформленный Беловежским соглашением руководителей России, Украины и Белоруссии Б. Н. Ельциным, Л. М. Кравчуком и С. С. Шушкеви-чем 8 декабря 1991 г., является одним из самых значительных событий мировой истории XX в. Это, пожалуй, единственная оценка, которая принимается большинством историков и политиков. Все остальные вопросы, связанные с анализом причин и значения распада СССР, остаются предметом острых дискуссий.

Причины распада СССР. В марте 1990 г. на всесоюзном референдуме большинство граждан высказались за сохранение Союза ССР и необходимость его реформирования. К лету 1991 г. был подготовлен новый Союзный договор, дававший шанс на обновление федеративного государства. Но сохранить единство не удалось. СССР распался. Почему? Приведем наиболее распространенные объяснения, которые предлагают исследователи:

СССР создавался в 1922г. как федеративное государство. Однако с течением времени он все более превращался в государство, по существу, унитарное, управляемое из центра и нивелирующее различия между республиками, субъектами федеративных отношений. Проблемы межреспубликанских и межнациональных отношений игнорировались на протяжении многих лет, трудности загонялись вглубь, не решались. В годы перестройки, когда межнациональные конфликты приобрели взрывной, крайне опасный характер, принятие решений откладывалось вплоть до 1990-1991 гг. Накопление противоречий сделало распад неизбежным;

СССР создавался на основе признания права наций на самоопределение, федерация строилась не по территориальному, а национально-территориальному принципу. В Конституциях 1924, 1936 и 1977 гг. содержались нормы о суверенитете республик, входивших в состав СССР. В условиях нараставшего кризиса эти нормы стали катализатором центробежных процессов;

Сложившийся в СССР единый народнохозяйственный комплекс обеспечивал экономическую интеграцию республик. Однако по мере нарастания экономических трудностей хозяйственные связи начали разрываться, республики проявляли тенденции к самоизоляции, а центр оказался не готов к подобному развитию событий;

Советская политическая система базировалась на жесткой централизации власти, реальным носителем которой было не столько государство, сколько Коммунистическая партия. Кризис КПСС, утрата ею руководящей роли, ее распад с неизбежностью вели к распаду страны;

Единство и целостность Союза в значительной степени обеспечивалась его идеологическим единством. Кризис коммунистической системы ценностей создал духовный вакуум, который был заполнен националистическими идеями;

Политический, экономический, идеологический кризис, который переживал СССР в последние годы своего существования, привел к ослаблению центра и усилению республик, их политических элит. Национальные элиты были по экономическим, политическим, личным мотивам заинтересованы не столько в сохранении СССР, сколько в его распаде. «Парад суверенитетов» 1990 г. ясно показал настроения и намерения национальных партийно-государственных элит.

Значение распада СССР. Значение столь масштабных событий определяется временем. С момента распада СССР прошло всего 10 лет, историки и политики, граждане государств, возникших на месте СССР, находятся во власти эмоций и еще не готовы к взвешенным, обоснованным выводам. Отметим поэтому очевидное: распад СССР привел к возникновению независимых суверенных государств; коренным образом изменилась геополитическая ситуация в Европе и во всем мире; разрыв хозяйственных связей стал одной из главных причин глубокого экономического кризиса в России и других странах - наследниках СССР; возникли серьезные проблемы, связанные с судьбой русских, оставшихся за пределам^ России, национальных меньшинств в целом.

Становление новой российской государственности. Процесс становления новой российской государственности начался принятием Верховным Советом РСФСР Декларации о суверенитете России (1990) и выборами первого российского президента (12 июня 1991). С распадом СССР (декабрь 1991) статус Российской Федерации как независимого суверенного государства стал юридической и фактической реальностью. Период становления российской государственности завершился 12 декабря 1993 г., когда на всенародном референдуме была принята Конституция Российской Федерации и окончательно демонтирована советская политическая система. Рождение современного Российского государства было драматическим, крайне болезненным и сложным процессом.