Надежда Перцева: В московской студии - автор и ведущий Егор Яковлев. Сегодня у него в гостях - главный редактор "Новой газеты" Дмитрий Муратов. Итак, добрый день, Егор Владимирович. Добрый день, Дмитрий. И коротко о нашем госте. Любопытно, что фамилия Муратов - это старинная татарская фамилия, как я выяснила, восходящая к эпохе Московского княжества, связанная с татарским игом в России. Она происходит от слова со значением - желание и цель.
Итак, Дмитрий Андреевич Муратов. Родился 29 октября 1961 года в Самаре. Закончил факультет филологии Куйбышевского государственного университета. Работал корреспондентом "Волжского комсомольца" в городе Самара завотделом, затем членом редколлегии "Комсомольской правды". В 1993 году принимал участие в создании новой ежедневной газеты, позже превратившейся в "Новую газету". Ныне - главный редактор "Новой газеты".
Самый ценный совет, который Дмитрий получил в своей жизни: у машины руль один. То есть делай то, что можешь сделать лучше других, и не мешай другим делать то, что они делают лучше. Принцип газеты: этика выше политики.
На вопрос - влияние кого из современников вы испытываете в наибольшей мере? - Дмитрий отвечал, что это бабушка, Михаил Горбачев, Егор Яковлев, Григорий Явлинский, Юрист Рост.
Далее о любимом. Любимое место отдыха - диван, игра - хоккей, домашнее животное - собака, спортивное занятие - посидеть с друзьями, вид одежды - свитер. Любимый афоризм: лучше сделать и жалеть, чем жалеть, что не сделал. Любимое время года - осень, дождик, берег, рюмочка. Любимый праздник - 9 мая. Любимое слово в русском языке - странно.
По мнению Дмитрия Муратова, интересы России очень часто подменяются у нас интересами власти.
Итак, Егор Владимирович, вам слово.
Егор Яковлев: Добрый день. Спасибо, что ты нашел время сегодня прийти на Свободу. Я знаю, что в воскресенье твой родительский день, ты должен быть дома. Я очень тронут твоим вниманием и ответом на мои просьбы.
Где-то на самой заре перестройки, когда мы начали с тобой дружить, примерно тогда это было, ходил очень популярный анекдот: в чем сходство между мухой и министром? - и муху и министра можно прихлопнуть газетой.
Скажи мне, а сегодня справедлив этот анекдот или нет?
Дмитрий Муратов: Да, ровно наоборот: теперь и министр и муха могут прихлопнуть газету. Муха - это всякие денщики, которые носятся вокруг власти, а министры все те же. Два предупреждения - и газеты нет.
Егор Яковлев: Ну, я знаю, что "Новая газета" в данном случае получала не два, а значительно больше предупреждений и ведет постоянное, я бы сказал, судебное постоянное разбирательство то с одними, то с другими, наконец, с Генеральной прокуратурой. Как удается "Новой газете" уносить ноги из этих сложных перипетий?
Дмитрий Муратов: Тяжелый вопрос. Тут есть удача, есть поражения. Несколько дней назад, после публикации Лены Милашиной в "Новой газете" о том, что подводники на лодке "Курск" умерли отнюдь не сразу, а жили несколько суток и их можно было спасти, Министерство обороны подало на "Новую газету" в суд.
Мы сумели привлечь тех экспертов, на которых когда-то опирались анонимно, и они доказали прямо в суде, что стуки по внутренней обшивке подводной лодки гаечным ключом или каким-то молотком реально существовали, и это были стуки SOS. И отнюдь не на каком-то ином судне какой-то пьяный слесарь случайно стучал по корпусу. Это было неверно интерпретировано Министерством обороны, выгораживавшим всех своих адмиралов и все свое начальство. И мы этот суд, предъявив эти доказательства, эти акустические схемы, сумели выиграть.
А с Генеральной прокуратурой суд, который у нас состоялся две недели назад, кстати говоря, в том самом знаменитом Басманном суде... Я вам хочу сказать, раз уж вы тут сказали, что у меня татарская фамилия, я ничего про это не знаю, но "басма" с татарского - это "отпечаток ноги хана", который перед глазами должен держать его подчиненный. Так что в этом самом Басманном суде был суд с прокуратурой.
По всем пунктам фактического обвинения, которое нам сделал первый зам генпрокурора Бирюков, - в частности, по контрабанде мебелью и связи с ФСБ "Гранда" и "Трех китов", по тому, что министр энергетики Адамов одновременно зарегистрировал свою частную фирму в Америке, и по всем другим - ни одного опровержения. Но штраф нам присудили за фразу, что "Генеральная прокуратура стояла стеной на пути Комиссии по борьбе с коррупцией Государственной Думы". Вот за это нам присудили штраф, правда, не 11 миллионов, как просила Генпрокуратура. Она переоценила свое достоинство, честь и деловую репутацию, на мой взгляд, ровно на 11 миллионов рублей, ну, да ладно. Но 600 тысяч рублей нам присудили за эту фразу. Это можно, конечно, сбрендить мозгами.
Поэтому мы то выигрываем, то проигрываем. Платить не будем, будем подавать кассацию.
Егор Яковлев: Понятно. Дим, скажи тогда твой анализ, в чем дело, почему сегодня, допустим, "Новая газета" дает очень много критических материалов, одна Аня Политковская сколько дала по Чечне, сегодня никто, наверное, уже счесть не сможет, почему же тогда все критические материалы остаются практически за бортом? Что, это виновато государство, которое не хочет реагировать на печать, или это общество, которое устало и которому наплевать?
Дмитрий Муратов: Я согласен со второй частью, что общество устало. Оно действительно устало. Свобода сейчас не входит как бы в потребительскую корзину первоочередным товаром. Общество очень хотело информации 10-15 лет назад, начиная с 1985 года. Потом оно наелось этой информации и сейчас снова в ожидании. Я, например, в ожидании нового информационного интереса со стороны общества.
А что касается того, что ничего не происходит, я здесь, Егор Владимирович, с вами просто принципиально не согласен. Мы завели в газете специальную службу. Я когда-то, по-моему, здесь, на Радиостанции Свобода, про это говорил. Есть замечательная статья, 59-ая статья Кодекса административных правонарушений. Вот всем даю совет. Газета имеет право отослать материал чиновнику, который отвечает за нечто, о чем написано в издании, с требованием ответить. Если чиновник не отвечает в течение двух недель, он автоматически идет под суд, просто за то, что не ответил. И когда его судят и присудят к штрафу, это не избавляет его от необходимости ответить газете.
Мы завели такую службу обратной связи, и могу вам сказать, что только по выступлениям Политковской было возбуждено свыше 10 уголовных дел в районе военных действий. И мы получаем сейчас ответы регулярно. Надо с чиновником обращаться его же оружием - вот мы стараемся это делать с таким невинным выражением глаз.
Надежда Перцева: Если позволите, я сразу прочту сообщение, пришедшее к нам по пейджеру от Марины из Самары. "Огромный привет и пожелания творческих успехов господину Муратову из Самары. "Новую газету" с самарским приложением в воскресенье уже купить невозможно. Нужно увеличивать тираж. Надеемся, что Дмитрий Муратов приедет на родину и выступит для нас. Будем ждать. Гордимся такими земляками".
Дмитрий Муратов: Марине большое спасибо. Тираж можно увеличить, когда увеличится количество таких замечательных Марин.
Надежда Перцева: Да, и еще есть одна история, которую просят прокомментировать. "На днях был в Берлине. Приснился сон: в России переворот, все русские в Берлине собрались на вокзале, все говорят, что делать; встретил знакомую журналистку - говорит: "Давай останемся здесь, откроем корпункт, позвоним Муратову, будем писать". Решил, что завязывается роман, звоню Муратову. Он смеется: "Корпункт - это хорошо. Но боюсь, что это будет корпункт для лагерной стенгазеты". Ваши комментарии? Александр из Берлина".
Дмитрий Муратов: По поводу того, что в России переворот, на мой взгляд, он состоялся, абсолютно точно состоялся. В первую очередь он состоялся в умах, моментально. Вот Егор Владимирович, когда выводил возле "Московских новостей" огромные демонстрации за отмену 6-ой статьи Конституции, за гражданские свободы, за приоритет прав личности над правами власти и государства, на мой взгляд, не мог подумать, и я тогда не мог подумать, что так быстро мышечная такая, КГБезированная память вернется, и моментально люди начнут страшно бояться звука собственного голоса, испугаются высказывать свое мнение.
Такой холуяж, как говорил когда-то Розов, а я бы уже добавил более сильное слово - охолуение, которое произошло на сегодняшнюю конкретную минуту времени, оно уже таково, что вот этот переворот в умах уже произошел. Стало страшно, теперь подлость называется прагматизмом, вот такие эфемизмы всюду происходят, люди не хотят остаться на обочине от некоего, как им кажется, правильного исторического процесса, не плевать против ветра (чтобы не цитировать поговорку дословно). В этом смысле переворот уже произошел
Остались какие-то очень серьезные, очень качественные, по высоким стандартам проживающие жизнь люди, на которых я ориентируюсь. Вот, например, Яковлев здесь, напротив меня, сидит - вот он остался в этом смысле неизменным.
Егор Яковлев: Спасибо. Я хотел спросить о другом. Ты понимаешь в чем дело, когда после начала перестройки мы начинали разговаривать в полный голос, часто на пресс-конференции приходилось отвечать, что если человек 70 лет был немым, то, проснувшись, он не может стать разговорчивым. Но если человеку была дана возможность 20 лет разговаривать, наверное, он сразу не может стать немым. Согласен?
Я говорю о сегодняшнем положении дел. Прав ли ты, когда думаешь, что так велик страх в обществе, так велико прохиндейство в обществе и так велико вообще то прикидывание, о котором мы сейчас говорим? Может, ты не совсем прав? Может, мы, так сказать, хуже думаем о стране, в которой живем?
Дмитрий Муратов: Абсолютно тотальное желание продемонстрировать собственную лояльность, начиная от самых верхов... Вот посмотрите, на днях один журналист пришел из кабинета нынешнего вице-премьера Яковлева Владимира, бывшего мэра Санкт-Петербурга. Он когда-то выживал из Питера нынешнего президента Путина и его учителя Собчака. Потом Путин выжил из Санкт-Петербурга Яковлева, заменив на Матвиенко. Теперь Яковлев сидит в путинском правительстве, а за спиной у него висит огромный портрет Владимира Владимировича Путина.
Но это то, что наверху. А посмотрите, что...
Егор Яковлев: Ну, у Яковлева ничего другого висеть не могло. Я достаточно знаю Яковлева, и по его уровню это и должно было висеть.
Дмитрий Муратов: Это примета, Егор Владимирович, это просто примета. Это полная несамостоятельность и полный дикий, тотальный страх, что подумает начальник, да, начальник страны. Вообще, Егор Владимирович, а где вы... Ну, вот мы наняли наемного работника на 4 года менеджером страны - Путина, да? Ну, где вы видели, чтобы портреты наемного работника печатали на всех школьных тетрадях и вешали у себя за спиной вице-премьеры? Ну, просто надо нормальными глазами на все это посмотреть.
То же самое происходит и в обществе. Посмотрите, позавчера, по-моему, был этот съезд Российского Союза промышленников и предпринимателей, который иногда называют олигархическим профсоюзом. Им сказали: "Цыц про ЮКОС и про томящегося в застенках Ходорковского" - они сказали: "Есть цыц". Им дали конфету под названием "не будете выкупать теперь землю под своими предприятиями" - и Андрей Колесников в "Коммерсанте" блестяще пишет, что таких аплодисментов Путин не слышал даже на "Единой России".
Понимаете, они сдали своего коллегу, которого арестовывали таким способом, как арестовывали бы Бен Ладена, - с "Альфой", с перегороженными самолетами, с ночным приземлением в Новосибирске. Они его тут же сдали, даже смелый Чубайс. Ладно, он хоть туда не пошел, не опозорился, а оказался в Нижневартовске, срочно запускать там ГРЭС. Но вот это что?
Люди с деньгами, люди с прошлым, люди с позвоночниками. Я не верю, что люди без воли могли бы построить экономику достаточно современную, которую они сейчас отчасти строят. И что с ними произошло? Что за позорище-то было?
Егор Яковлев: Дима, а почему вас удивляет, в общем, что поколение, которое берет начало от Павлика Морозова, сегодня ведет себя так, а не иначе? Понимаете, я могу удивляться другому. Могу удивляться, что за время перестройки (за время, которым мы с тобой очень дорожим и любим), за время Михаила Сергеевича Горбачева люди не изменились. Но надеюсь, что люди должны были измениться, ведь тоже смешно, если их семьи сейчас воспитывали совершенно в другом плане.
Дмитрий Муратов: Егор Владимирович, я вам на это вот что скажу. Каждый проживает, как мне кажется, одну вот эту самую жизнь. Просто для одних свобода является в ней как бы условием полноты проживания жизни, а для других является только безопасность или только деньги. Вот с этим мы сейчас и имеем дело. Конечно, когда-то Сенека сказал мою любимую фразу, фраза звучала гениально. Когда его упрекнули, почему он сначала служил республике, демократии, а потом тирану, он сказал: "Я убедился, что способ правления не влияет на количество личного счастья". Это, может быть, и так. Но смотреть, как приличные люди начинают вилять глазами, и все будет происходить, как происходило в рассказе Зощенко, в мемуарах его, когда он переходил на другую сторону улицы, чтобы, не дай бог, кого-то не скомпрометировать, если с ним придется встретиться. Вот это просто позорно.
Егор Яковлев: Я считаю, что сегодня общество наполнено двумя страхами. О втором страхе мы потом поговорим. Страх номер один - это перекрытие горла независимой прессе, свободной печати, бесцензурного существования. И, в общем, зная о том, что четыре станции из всех остальных стали государственными, меня это не удивляет, хотя я не могу сказать, что, смотря газеты сегодня и видя оценки, допустим, по тому же ЮКОСу, которые дают даже такие газеты, как "Известия" (хотя после Рафа Шакирова хочется думать, что они будут другими... не после, а с приходом Рафа Шакирова), тем не менее, в общем, газеты себя ведут достаточно свободно.
Ну, по твоему научению, увидев в "Новой газете" предисловие к книжке "Байки кремлевского диггера" Лены Трегубовой, я прочел эту книжку, больше того, я вчера вечером с Леной разговаривал просто, выражая ей свое уважение. Значит, все-таки представить себе, что где-то в твоей молодости (я уж не говорю про свою) такая книга могла быть опубликована в этой стране, я не могу. Все-таки она опубликована, значит, очевидно, наши разговоры о том, что перекрыто горло свободе прессы, не очень правильны?
Дмитрий Муратов: Ну, конечно, еще руки не дошли. До телевидения руки дошли. Вот вы сказали - четыре кнопки, а я вам скажу по-другому. У нас год назад из шести кнопок федеральных каналов, метровых кнопок, государственной была напрямую только одна - это Российское телевидение, а сегодня - шесть, ну, за исключением частично ТВС и частности НТВ, там много государства уже. Все, шесть.
Сказала Юлия Латынина у нас в "Новой газете" замечательную фразу: из всех отраслей промышленности для президента важнейшей является телевидение. Вот, это важнейшая отрасль. С ней закончили, теперь... У меня нет никаких по этому поводу сомнений...
Егор Яковлев: В каком плане?
Дмитрий Муратов: ... что примутся за тех, кто помельче, у кого меньше охват аудитории. Уже давным-давно шли споры вокруг "Эхо Москвы". Между прочим, у той же Трегубовой, извините, фактически запрет на профессию.
Егор Яковлев: Она уволена, кстати.
Дмитрий Муратов: Да вы что, Егор Владимирович?
Егор Яковлев: Да.
Дмитрий Муратов: Вот я не ожидал! У нас же свободная пресса, свободная страна.
Егор Яковлев: Я принимаю твой юмор, но я говорю, что она осталась с 1-го числа без работы, как она мне вчера сказала. И, наверное, нам нужно, хотя давно цеховое начало во многом потеряно, как-то нужно этой женщине помочь, что она осталась без средств к существованию.
Дмитрий Муратов: Дорогая Лена, повторяю тебе предложение, которое сделал уже трижды: приходи к нам на работу в качестве руководителя политического отдела "Новой газеты". Привет, Муратов.
Егор Яковлев: Не идет?
Дмитрий Муратов: Сказала, что будет думать. Ей нужно после этой книжки отойти от того, что происходит.
Егор Яковлев: Я все-таки еще раз возвращаюсь к теме критических материалов. Американцы для себя как-то сделали правило, сделали вывод о том, что после Уотергейта надеяться, что критические материалы будут харизмой, на которой можно построить то или другое, бессмысленно. Критические материалы уже перестают быть харизмой.
Думать, что у нас критический материал мог быть харизмой, после того, когда появлялся вице-президент с шестью чемоданами компромата, сам президент падал с моста и так далее, вряд ли имеет смысл. Чем же должна заниматься газета, которая привыкла - особенно "Новая газета" - к максимальному количеству критического материала? Может, не в критическом материале дело, а в каких-то других подходах?
Надежда Перцева: Если можно, Дмитрий, на этот вопрос вы ответите после перерыва. А сейчас я бы коротко зачитала некоторые сообщения, пришедшие к нам по пейджеру.
"Объясните, пожалуйста, ситуацию с газетой "Консерватор". Николай из Санкт-Петербурга".
"Муратову. Горжусь земляком. Александр, Самара".
"Все, что связано с Анной Политковской, вызывает недоверие и неприязнь. После каждой поездки в Чечню едет на Запад получать премии. Наверное, платят за те чувства, которые испытывает слушатель. Ненавидит российскую армию".
Затем пришло такое сообщение: "Оратору, который брызжет слюной и пытается всячески полить грязью президента, стоило бы напомнить, что в преддверии мартовских выборов на сегодняшний день за Путина готовы отдать голоса 70 процентов россиян. Так что продолжайте дальше".
"Это два моих самых любимых редактора. Выписывал "Общую газету" и "Новую". Среди моих знакомых и родственников много решительные людей, которые настроены так же, как Муратов и Яковлев. Не отчаивайтесь, мы на вас очень надеемся. Ваш читатель и слушатель".
И еще одно сообщение, пришедшее к нам по пейджеру.
"Муратову, Яковлеву. Видимо, правы те, кто требовал люстрации. За это, видимо, убили Старовойтову. Но без покаяния радости не будет. Александр Георгиевич, Самара.
Итак, продолжаем.
Егор Яковлев: Поскольку сами вышли на тему покаяния, я хочу вернуться ко второму... То есть я вижу два страха в сегодняшнем обществе. Первый - это лишение свободы слова, о чем мы начали говорить, и, может быть, не закончили. И второе - это влияние силовиков на всю политику России.
И здесь, Дима, я хотел бы услышать от тебя искреннее твое мнение. Понимаешь, на твоей памяти, на моей это ведомство зачищали по крайней мере раза три. Первый раз его зачищали во времена после Лаврентия Павловича. Его зачищали, когда убирали Коржакова и Барсукова. Его зачищали после путча. А дикорастущее растение продолжает развиваться и все больше и больше грозит нашей жизни. В чем дело? Что можно сделать?
У меня есть один ответ, я его потом скажу. Но мне сейчас интересно твое мнение. Что можно сделать, чтобы избавить Россию от ужаса и страха перед силовыми органами?
Дмитрий Муратов: Егор Владимирович, я коротко, три тезиса. Значит, во-первых, ужаса и страха нет, есть понимание, с чем мы имеем дело. Понимание для меня таково: нынешнее ГКБ или ФСБ - это бизнес, это хорошо выстроенный вертикально интегрированный бизнес, который занимается, в первую очередь, своими материальными интересами.
Я вам могу напомнить эпизод путча 1991 года. Ведь все совещание, которое привело к путчу, а затем и к развалу страну, за которое сейчас бьются все чекисты и говорят: вот, развалили демократы страну, - это совещание на объекте "АБС" Первого главного управления ГКБ СССР провел господин Крючков Владимир Александрович, которого недавно другой сотрудник бывший ПГУ, подполковник Путин, призвал в качестве почетного гостя на День чекиста. Тогда это был их бизнес, и тогда была власть.
Егор Яковлев: Но я знаю, что на этом же пункте подполковник Путин диктовал свои первые мемуары.
Дмитрий Муратов: На "АБС", да, согласен. Значит, во-первых, недооценена роль... Они должны были охранять государство, а в результате они его развалили, задумав переворот.
Сейчас они занимаются бизнесом. Это мебельный бизнес, это оружейный бизнес, это крышевание огромного количества коммерческих структур.
Мы печатали неоднократно, как, например, в Находке или на Северном Кавказе действующие, причем, руководящего звена сотрудники Федеральной службы безопасности просто договаривались (например, в Адыгее) о том, какой бизнес переходит теперь им, иначе они грозят чуть ли не заказными убийствами. И мы печатали эти записи, мы все это передали в прокуратуру.
Это большой, серьезный бизнес. На этот бизнес сейчас, к сожалению, стала опираться власть. Причем, если сначала чекисты хотели как бы крышевать (извините за этот сленг) или контролировать способом охраны чужие бизнесы, то теперь они уже не хотят этого, теперь они хотят этим владеть. Вот этого как раз допустить нельзя.
А противоядие для меня лично только одно. Вот ЧК, КГБ, ФСБ, президент, этот подпольный карманный Совет Федерации не имеют никакого значения, если в стране есть суды. Вот если в стране будет суд, может продолжаться все, что угодно, ровно до той секунды, когда две стороны встречаются в процессе. И никто в этот суд не может позвонить. И судьи вообще должны стать, на мой взгляд, такими "богоносцами", они должны понимать, что все сейчас, большинство в стране уперлось в них. Когда они ведут себя ровно в соответствии с законом. Мне представляется, что вот это то звено, за которое сейчас стоит тянуть, - вытаскивать суды, чтобы все было вот так.
Егор Яковлев: Я понял тебя, что причина дикорастущих сил "правоохранительных" - все дело в том, что они хотят просто зарабатывать.
Дмитрий Муратов: Да, да.
Егор Яковлев: Но это не ответ, почему они существуют. Потому что, понимаешь, было достаточно много людей, которые хотели - наверное, наш общий знакомый Михаил Сергеевич и другие - хотели другого. Почему они существуют?
Раньше они существовали, потому что в этом была заинтересована партия, правда? Для кого они были оружием? Прежде всего, для партии. Сейчас они для кого оружие, почему они существуют с такой силой? Или они, так сказать, полностью от подполковника строятся рядами и готовы, в общем-то, вести нас к КГБистскому перевороту?
Дмитрий Муратов: Егор Владимирович, ни от кого не зависит судьба КГБ или ФСБ. Они сами определяют свою судьбу, это саморазвивающаяся структура. Они сами устанавливают для себя правила, они сами мигрируют из одного органа власти в другой, а потом возвращаются. Бывших их не бывает.
Егор Яковлев: Я бы очень хотел назвать "Новую газету" саморазвивающейся структурой, но понимаю, что она саморазвивающейся структурой быть не может, живя под небом нынешним.
Надежда Перцева: Давайте выслушаем звонок. Добрый день. Мы слушаем вас. Представьтесь, пожалуйста.
Слушательница: Меня зовут Ирина. Спасибо, что дали слово. Вот после того, как я задала острый вопрос Юрию Афанасьеву, сказав, что считаю, что он искусный ренегат, выдающий себя за совесть нации, то в следующую программу, где была Шевцова, меня просто не выпустили, хотя я дозвонилась, и попросили позвонить на пейджер. Так вот, я говорю: где есть цензура? Цензура прежде всего на Радио Свобода.
А сейчас вопрос Муратову. Скажите, какую газету закрыли в настоящее время или уволили хоть одного журналиста по политическим мотивам? И запрещают ли конкретно печатать вам какие-нибудь статьи?
В заключение. Газету вашу люблю, читаю. Спасибо.
Надежда Перцева: Ну, во-первых, я хочу напомнить, что ваше пейджерное сообщение в прошлой программе было прочитано. Ну а теперь я даю слово нашим гостям.
Егор Яковлев: Дима, если я буду говорить, что закрыли "Общую газету", я, наверное, буду не прав. Говори ты.
Дмитрий Муратов: А не надо мне подсказывать, Егор Владимирович. Во-первых, вы знаете, какая история произошла с "Общей газетой", - "Общей газеты" больше нет. Это во-первых. Во-вторых, два дня назад вернулся из Тольятти адвокат Фонда защиты гласности Нерсесян, он занимался историей, как убили уже второго подряд главного редактора тольяттинской газеты "Тольяттинское обозрение". Я вам могу, вы извините, таких примеров привести десятки.
Вы извините, я не хочу про это говорить, не хотел про это говорить, но нам до сих пор мало что понятно со смертью Юрия Петровича Щекочихина, который был замом в "Новой газете" и депутатом Думы. Только у нас в газете за последние три года погибли еще двое людей. Заведующий отделом Игорь Домников. Убийца, наемный убийца до сих пор не найден, дело три года находится на контроле у министра внутренних дел. Был убит правозащитник, наш корреспондент чеченский Виктор Алексеевич Попков. Убийцы до сих пор не найдены, а машина, которая в качестве вещественного доказательства, расстрелянная, стояла в районной прокуратуре, продана на запчасти.
Надежда Перцева: И сообщение-вопрос, которое тоже касается Юрия Щекочихина: "Стало ли известно что-то новое по его делу? Геннадий, Москва".
Дмитрий Муратов: Я вам могу сказать пока только одно: продолжается исследование всего, что связано со смертью Юрия Щекочихина. И обязательно о результатах этого исследования и об экспертизах, которые проводятся, и о том, что стало известно с того страшного для нас 3 июля, когда Юра в 3:55 утра умер от странной болезни, где аллерген, сам источник аллергена так и не установлен, - мы об этом обязательно сообщим. Но устраивать сейчас, например, заявлять, что Щекочихина убили или, наоборот, что Щекочихин умер от странной болезни, фактически здоровый по заключению человек, мы не можем, поскольку Юра Щекочихин на это бы очень скептически посмотрел. И вот этот пиар "на костях" - это отнюдь не для Юры и не для нас.
Надежда Перцева: И еще один звонок. Добрый день.
Слушатель: Добрый день. Художник Смарчевский. Господин Яковлев, вы помните, 15 лет назад, в 1988 году, когда меня осудили за картину, где я нарисовал корову с Горбачевым, вы единственная газета напечатали об этом.
Егор Яковлев: Нет, не помню, простите.
Слушатель: Ну, это была самая знаменитая картина, ее опубликовали после вашей статьи во всех странах мира. Я выехал заграницу, жил в Америке. Вот сейчас приехал...
Егор Яковлев: Так приятно, когда для кого-то сделаешь что-то доброе.
Слушатель: И вы знаете, вы рыцарь перестройки. Я вас прошу, пожалуйста, дайте мне возможность сообщить вашим читателям, что же произошло с этой картиной и как вообще стало. Это будет для вас очень интересная история. И, на самом деле, ее ждут не только в России, но и во многих странах. Представляете, я нарисовал корову с Горбачевым, исчезла корова, Горбачев, исчез Советский Союз - и это была предтеча тому, о чем вы сегодня рассказываете. Это, на мой взгляд, было бы интересно. Пожалуйста, попросите вашего редактора взять у меня телефон.
Надежда Перцева: Спасибо большое за ваш звонок.
Егор Яковлев: Возьмут телефон.
Значит, мы касаемся момента критических материалов, Дима. Значит, у меня все-таки остается глубокое ощущение: когда мы пишем о негодяе министре, о негодяе чиновнике, о коррупции среди чиновничества, над нами висит прежнее представление, что надо заменить кресло в Кремле - и все будет в порядке. Кресла на наших с вами глазах менялись уже не раз, а все остается, в общем, далеко не благополучно.
Что должна делать сегодня газета, чтобы помочь читателю справиться с той очень тяжелой жизнью в России, которая сегодня для него сложилась?
Дмитрий Муратов: Честно? У нас ничего личного, вы извините, ни к Путину, ни к Зюганову, ни к кому. Мы, - как вот говорил читатель, что 70 процентов проголосуют за Путина, - да, мы представляем интересы тех 30 процентов, безусловно, который хотят знать больше, чем про любовь. Вот этим и будем заниматься, несмотря на то, есть ли эффективность, нет эффективности. Это вот такой сегмент рынка, если хотите, в этом отношении мы тоже рыночники. Мы полагаем, что это надо делать и про это надо писать.
Надежда Перцева: И у нас есть звонки. Будьте добры.
Слушатель: Я насчет того, что покупают места в парламенте.
Надежда Перцева: Вы хотели задать какой-то вопрос?
Слушатель: Да, я вопрос хотела задать. Из Москвы, Наталья Владимировна. Вот в прошлой передаче Яковлев Егор Владимирович говорил о том, что места в парламенте покупаются.
Егор Яковлев: И продаются.
Слушатель: И продаются. Ну, я очень уважаю Явлинского, и Явлинский сказал, что они взяли, например, помощь от ЮКОСа материальную, за что они потребовали 4 места в списке. Так вот, понимаете, я не против олигархов, я не хочу, чтобы вот так производились аресты этих олигархов, мне жалко...
Егор Яковлев: Ходорковского.
Слушатель: Ходорковского жалко. И правоохранительные органы не под контролем, все понятно. Но я вот всегда голосовала за "Яблоко", а здесь я понимаю, что надо взять эту помощь, разделить на четыре - вот и будет место, которое в партии "Яблоко"... И мне кажется, что сами олигархи, в общем-то, виноваты, когда они стали все скупать...
Егор Яковлев: Ну, вы знаете, я считаю, что не только виноват тот, кто скупает, но и тот, кто продает. Хотя, в общем, Григорий Алексеевич и мой личный друг близкий, и Димин, мы все вместе дружим, я в данном случае не разделяю его точку зрения. И я считаю, что, если...
Вы знаете, когда был арест Гусинского в Греции - Гусинский все время помогал "Общей газете", он не был единственным источником "Общей газеты", но он помогал "Общей газете" - я посчитал нужным выступить, хотя понимал, что мне это радости не доставит, в защиту Владимира Александровича. Думаю, что голоса Гриши сегодня в защиту Ходорковского мне не хватает. Не знаю, как Диме.
Дмитрий Муратов: Вы знаете, вы задали, по-моему, просто потрясающий абсолютно вопрос: можно ли доверять партии, за которую все время голосовали, если эта партия продала кому-то места в списке? И имели в виду в данном случае ЮКОС и "Яблоко". Вы знаете, вот так вот на площади можно и ответить: долой партии, которые продают места, и олигархов, которые их покупают. А я хочу попросить поразмышлять вместе со мной, может быть.
Посмотрите, "Яблоко" абсолютно откровенно, абсолютно открыто заявило о том, что одним из спонсоров партии, а это никогда не запрещалось (в конце концов, коммунисты до сих пор не распустили себя из-за того, что фабрикант Савва Морозов давал им безумные по тем временам бабки), они открыто, "Яблоко", заявляют, что у них есть спонсор партии, партнер партии - ЮКОС. ЮКОС, ни от кого не скрывая, не действуя под ковром, говорит: "Мы спонсируем либеральные, демократические движения, в том числе и в первую очередь "Яблоко"".
У нас в стране нет закона о лоббизме...
Егор Яковлев: Правда, трудновато КПРФ сюда входит.
Дмитрий Муратов: Нет-нет, у нас в стране нет закона о лоббизме, а они впервые по своей воле и по своей инициативе заявили о взаимных интересах друг к другу. И мне кажется, в этом как раз и есть абсолютно цивилизованный подход.
А нецивилизованный подход я вам тоже опишу. Вот, посмотрите, вот в правящую партию - не буду ее называть, чтобы, не дай бог, какую-то агитацию не приписали потом Радио Свобода, - вот в правящую партию, которая считает, что будет правящей, входят приблизительно 30 губернаторов. Они что, войдут в парламент и оставят свои губернаторские места? Нет, никогда. Просто когда они победят, они из списка выйдут, а их места в парламенте займут следующие, никому не известные директора фирм, директора предприятий - и вот это незаявленный лоббизм.
И абсолютно понятно, что это серьезный партийный бизнес, это новые партийные взносы. Когда они не заявлены, это страшно. Когда они заявлены, об этом можно думать, во всяком случае, это куда более откровенно.
Надежда Перцева: Сообщение, которое продолжает эту тему, по пейджеру. "Это сказки, что Ходорковский - олигарх. Олигархом надо еще стать. Вот Путин сумел это сделать. Дима".
И у нас еще, если можно, звонок. Нас слишком долго ждали слушатели. Пожалуйста, будьте добры, вы в эфире.
Слушатель: Здравствуйте. Александр, Москва. Дмитрию Андреевичу вопрос. Постараюсь коротко. Дмитрий Андреевич, у нас сейчас идет политика борьбы с терроризмом, а в Москве очень много улиц с именами террористов - первый вопрос.
Второй вопрос. Как вы относитесь к тому, что за очень короткое время очень видные политики очень быстро были убиты или просто исчезли? Это не просто разборки, все это понимают.
И третий вопрос. Как только падает чуть-чуть рейтинг президента, так быстро что-нибудь случается - какой-нибудь очередной "Норд-Ост", какая-нибудь очередная война. Тут же появляется "вещий Олег" из КГБ - и рейтинг повышается. Спасибо.
Дмитрий Муратов: По поводу улиц очень смешной вопрос. Никогда об этом не думал. Замечательный вопрос, спасибо за него. Будем считать, что это вопрос, на который не надо отвечать. Всем просто понравилось его эстетическое качество.
Егор Яковлев: Вообще, к улицам надо привыкнуть. Моя бабушка очень долго учила, что Мясницкая называется теперь Кировская. Теперь я учу, что Кировская называется Мясницкая.
Дмитрий Муратов: По поводу рейтинга президента. Вы знаете, я бы президента и "Норд-Ост", несмотря на то, что я очень сомневаюсь в точности генезиса взрывов домов в Москве, Волгодонске и учений в Рязани, я бы, конечно, президента с "Норд-Остом" вот так вот уж, напрямую не связывал.
А вот когда рейтинг действительно начинает падать, моментально Рогозин начинает строить косу через Тузлу - и это такой целый геополитический серьезнейший проект, 600 "КаМАЗов" для него нужны и очень много эфира, и желваков на потолстевших щеках... Вот это абсолютно точно, тут я с вами целиком и полностью согласен.
Егор Яковлев: Тут и я с тобой целиком и полностью согласен. Дима, я хочу, поскольку у нас время подходит к концу, я хотел затронуть хоть один вопрос, чем мы можем быть полезны читателю. В общем, как бы не было, спорим мы о критических материалах, не критических материалах, дело не в этом. Практически сегодня газета мне напоминает немножко... Наверное, - помнишь, как в детстве, - когда я у тебя попросил подсолнухи, ты взял бы из кармана горсть и высыпал бы мне, - вот примерно так же выглядят наши газеты по информации. Потому что ничего, кроме вот этих подсолнухов информации, которую я уже знаю или узнаю завтра, а могу и не знать, газеты ничем мне не помогают.
Проблема, по-моему, существует одна: соображай, а то тебя обыграют. То есть газета должна помогать читателю думать. Когда читатель будет думать, он будет более серьезно подходить к рейтингу, который у кого-то вырастает до совершенно невероятных, каких-то астрономических размеров. Может ли газета все-таки помочь читателю думать, чтобы освободить его от политики и от власти? Потому что другого пути, как освободиться от политики и власти, кроме личного мышления, я не вижу.
Дмитрий Муратов: Я не знаю, что ответить, Егор Владимирович. Я пока просто не пришел к этой мысли. Я полагаю, что если у нас растет тираж, значит, людям интересно узнавать то, о чем мы пока пишем. Я пока в некоем тупике перед вашим жестким вопросом, я пока не дошел до него. Как говорит Алиса, мне под этим столом пока еще есть куда расти.
Егор Яковлев: Но ведь "Комсомолка" обеспечивает себе тираж тоже.
Дмитрий Муратов: Ну, естественно. Только они ниже пояса, а мы выше пояса, хотя делают это талантливо.
Тут звонили по поводу Анны Политковской, о том, что она рискует жизнью в Чечне.
Надежда Перцева: Это сообщение было.
Дмитрий Муратов: Да, на пейджере. Рискует жизнью в Чечне, чтобы потом получать Нобелевскую премию, и брызгает слюной на страну. Я не буду отвечать этому человеку. Я прошу, если он нормальный и приличный человек, позвонить на тот же пейджер на который он звонил, оставить свой телефон. Ему перезвонят из приемной "Новой газеты" и пригласят в первую же командировку с Политковской съездить в Чечню, чтобы он прекрасно понял, какой ценой, как ему кажется, зарабатываются мнимые гонорары, которые он ей приписывает.
Надежда Перцева: И у нас еще есть слушатель. Добрый день.
Слушатель: Меня зовут Татьяна Богомолова. Я хочу поблагодарить и Егора Владимировича, и Дмитрия, потому что "Общая газета" - это была наша самая главная газета, и сейчас осталась "Новая газета". После закрытия ТВС как бы эта газета, "Новая газета", является единственным нашим окном в мир российский, и она нам помогает не только думать, как вы сейчас говорили, они нам помогает жить, потому что мы доверяем только этой газете. И в частности, только в этой газете из, в общем, героических, невероятных совершенно, на мой взгляд, сообщений Анны Политковской, которая рискует жизнью, мы узнаем о том, что происходит в Чечне. Вот "Новая газета" - это единственная газета, которой "не надоело" (скажем в кавычках) о Чечне писать и вот нам все рассказывать о том ужасе, о котором никто не хочет думать.
Надежда Перцева: Спасибо за ваш звонок.
Егор Яковлев: Спасибо. И мне очень приятно, что вы под конец нашей передачи столько добрых слов сказали о Диме.
Надежда Перцева: И у нас есть еще буквально полторы минуты, если можно, коротко обменяться какими-то словами.
Дмитрий Муратов: Можно, я скажу? Понимаете, вот Егор Владимирович всегда задает очень жесткие и очень точные вопросы. У меня нет на них ответов, я просто хочу сказать, что один из самых главных ответов, который мы для себя в газете поняли, - это нужно по таким стандартам проживать жизнь и приблизительно так относиться к профессии, как это делал тот человек, у которого я бы мечтал взять интервью, а получилось так, что сегодня мы беседовали вместе, я имею в виду Яковлева. И я должен был это сказать. И я очень рад, что у меня есть такая возможность.
Главный редактор «Новой газеты», которому осталось работать в этом качестве три дня, рассказал «Фонтанке», что изменится в издании и какой теперь будет редакционная политика
Ирина Бужор/Коммерсантъ
В пятницу, 17 ноября, в «Новой газете» пройдут выборы главного редактора. Это процедура, предусмотренная Уставом редакции. Кандидатуры выдвинули три журналиста. Впервые с 1995 года среди них нет Дмитрия Муратова. Он не выдвинулся сам и попросил коллег не вносить в «бюллетени» его имя. Одни коллеги поспешили прокомментировать это как результат давления на одно из немногих независимых изданий, другие обрадовались, что «оппозиционная» газета «сдулась». Что на самом деле происходит в «Новой», почему Дмитрий Муратов больше не хочет возглавлять редакцию – об этом он рассказал «Фонтанке».
Дмитрий Муратов – один из основателей «Новой газеты». В 1992 году группа сотрудников «Комсомольской правды» ушла из неё и создала товарищество «6-й этаж» («Комсомолка» находилась на 6 этаже издательского комплекса «Правда»), которое выступило учредителем «Новой ежедневной газеты» при финансовой поддержке экс-президента СССР Михаила Горбачёва. Позже издание переименовали. Главным редактором был избран Сергей Кожеуров, который сейчас занимает пост генерального директора. В 1995 году коллектив избрал Дмитрия Муратова, с тех пор главный редактор «Новой» не менялся. Газета знаменита спецрепортажами и расследованиями. Журналисты Юрий Щекочихин, Анна Политковская, Анастасия Бабурова, Игорь Домников, Наталья Этемирова, публиковавшиеся в «Новой», были убиты.
- Дмитрий Андреевич, что означает уход главного редактора «Новой газеты» со своего поста? Вас вынудили?
– У редакции есть Устав. В Уставе определена норма. Я был, кстати, инициатором этой нормы: главный редактор – фигура, которая из-би-ра-ет-ся. Избирается редакцией. Главный редактор в «Новой газете» – выборная должность.
- Но это же не значит, что действующий редактор не может выставить свою кандидатуру, а вы не выставили.
– Срок полномочий главного редактора – два года. Я работаю 22 года.
Вы хотите уйти ради красивого жеста, который продемонстрирует сменяемость власти и демократичность процедуры? Или вы просто устали и уходите?
– Я не говорил слова «усталость» и не знаю, откуда оно выплыло в многочисленных комментариях. Иногда после 22 лет надо думать о том, чтобы была сменена рука в управлении компанией. Или в управлении страной. Два года назад я своих близких друзей – членов редколлегии предупредил, что на следующие выборы не пойду, что 22 – это перебор. У меня было множество разговоров, полемик. Иногда – разговоров со слезами. Иногда – с упрёками.
- Просили остаться?
– Знаете, если лет пять-семь назад мне всё время говорили: «Ты уйдёшь из газеты – ей конец», то, слава богу, последние пять-семь лет никто ничего подобного не говорит. Потому что «Новая газета» – не компания вождистского типа. Я серьёзно. У нас создано поколение людей, объединяющее тех великих, которые когда-то основали газету, и тех, кто к нам пришёл в начале 2000-х после первого-второго курса университета. Это люди блистательные. Достоверные и ответственные. Это редакция людей, которые могут сделать абсолютно честный и сознательный выбор. Я написал письмо читателям . Может быть, я несильно буду понят. Но я совершенно уверен, что самое главное в любых выборах и в любой сменяемости власти, в обновлении интеллектуального и человеческого потенциала, это не качества лидера, а качество избирателей. Если избиратель компетентен, глубок и профессионален, то он важнее, чем избранник.
- Но вы же не совсем уходите…
– Нет, конечно!
Вы остаётесь главой редакционного совета, то есть в таком качестве, которое я бы сравнила с постом лидера нации при действующем президенте.
– О! Вот я знал, что сейчас прилетит что-то про Дэн Сяопина. Вот перед нашим разговором я отошёл к столу и написал на листочке. Хотите, пришлю вам? Я написал: сейчас скажет про Дэн Сяопина.
- А я хотела сказать вовсе даже про Казахстан.
– Вам кажется, что в этом есть прорывная догадка, но для меня её нет. Я хочу, чтобы было обновление, чтобы были выборы. У нас в редакции идут настоящие «дебатлы». Но моя жизнь связана с этой газетой, понимаете? Я не собираюсь отказываться от своей жизни. Я просто хочу, чтобы в ней произошло обновление. Я буду помогать ей в качестве издателя. В качестве человека, который формирует редакционный совет. В нём мы будем создавать образ будущего.
- Образ какого будущего?
– Никто ведь не верит в чистоту намерений. Однако я вчера прочитал сотни откликов на заметку в РБК по поводу моего ухода – и только в одном была поставлена под сомнение искренность моего ухода. Что, мол, это какая-то зачистка медиапространства. Какая, к чёрту, зачистка?!
Я ведь спрашиваю не об искренности. На место главного редактора придёт человек, для которого много лет главным были вы. Хочет или нет, но он будет на вас оглядываться.
– Может, будет оглядываться. Ну и что? Во-первых, мы не знаем, кто это будет. Во-вторых, у него в руках будет самое главное качество: его выберет великая и прекрасная редакция – компетентная, суровая, весёлая редакция «Новой газеты». Постарайтесь меня понять. Эти люди – они и дают власть. Они – источник власти. А уж как он будет выстраивать отношения со мной – честно говоря, это вопрос десятый. Да, ко мне эта редакция относится с нежностью, я это знаю. Но я точно не буду вторым «центром власти». Я уважаю выбор людей. И уважаю, что они поддержали меня и приняли моё решение не выдвигать свою кандидатуру.
- А если у вас на глазах новый главный редактор начнёт менять редакционную политику?
– Смотрите Устав редакции. Поправки, принятые на общем собрании. Вы, вообще говоря, первая, кто задал мне этот вопрос. В полутора сотнях вчерашних интервью такого вопроса не было. Раз так, отгадайте, какие у меня полномочия.
Наверное, вы хотите, чтобы я вспомнила закон о СМИ, статью о том, что издатель не вправе влиять на редакционную политику?
– Правильно, но какие полномочия у меня как председателя редакционного совета? Что предложил коллектив на такой случай? Если я понимаю, что главного редактора додавливают и он вынужден менять редакционную политику самостоятельности и независимости, то у меня есть право вместе с редакционным советом объявить – что? Ну, Ир?
- Прямое президентское правление.
– Смешно. Но – нет. Объявить досрочные выборы. Абсолютно демократичная норма.
Когда в «Новой газете» вышел материал об Аксане Пановой, главном редакторе znak.com и бывшем редакторе ura.ru, вы в одном интервью сказали, что обсуждали эту тему с администрацией президента…
– Над нашей с вами коллегой начали суд из-за того, что она была вовлечена в большую политическую борьбу, что была очень яркой фигурой. И сейчас она – безумно яркая, знаменательная фигура. За это её готовы были посадить в тюрьму. У меня в администрации президента тогда был длинный разговор на другую тему, об установке памятника жертвам политических репрессий. Меня пригласил туда первый заместитель главы администрации Вячеслав Володин. Обсудив тот памятник, который вот сейчас, 31 октября, слава богу, поставили, я воспользовался возможностью поговорить с людьми, принимающими решения, уже как правозащитник.
Я не думала попрекать вас этим, а как раз хотела спросить: если теперь потребуется обсудить какую-то тему от лица «Новой газеты» в АП, кто будет теперь это делать – по-прежнему вы или новый главный редактор?
– Это зависит не столько от должности, сколько от мотивации.
- Кто бы из кандидатов ни стал новым главным, это, видимо, будет человек не такого авторитета, как вы.
– Это очень серьёзный вопрос, который уже относится к глобальным основам психики и массового сознания. У нас пока человек не занял властную должность – считается, что его никто не знает. А вот о тех, кто занимает властную должность, что говорят?
- «Если не он, то кто».
– Да! Говорят: ему нет альтернативы. Но как только другой человек оказывается на властной должности, то выясняется, что альтернативы теперь нет ему. И вот мы примером своей редакции показываем: сменяемость власти – это не только то, что мы видим во внешнем мире. Не только то, чего мы ждём «снаружи». Это надо и к себе отнести. Человек, который приходит к власти легитимным путём, становится сам центром власти. У нас в газете – лучшие в мире избиратели, и с их выбором надо будет считаться. То есть придётся вести все разговоры с главным редактором, которого изберёт «Новая газета».
А деньги? Ваша газета несколько раз сталкивалась финансовыми проблемами, был момент, когда чуть не приостановили бумажный выпуск. Кто займётся поиском денег, если понадобится? Тоже новый главный?
– Вы считаете, что мы живём в идеальном мире, где есть прекрасные рекламодатели, инвесторы, где всё происходит по рыночным законам? Если нужно будет мне ходить с протянутой рукой и сбивать коленки, чтобы газета выходила, протяну руку и поползу.
- Хотелось бы, чтоб не пришлось.
– Я не брошу эту газету и надеюсь, что она не бросит меня. Главное, что она не бросит читателя. Самое важное для этой газеты – два выдающихся принципа, сформулированных Юрой Щекочихиным и Юрой Ростом, двумя моими великими друзьям. Принцип Щекача: ниже пояса не бить и не лизать. Принцип Роста: общее сочувствие к ходу жизни. Я рассчитываю, что газета пойдёт по этому пути: между катодом и анодом, плюсом и минусом. С жёсткими расследованиями, но без того, чтобы бить ниже пояса. С сотрудничеством и работой – без того, чтобы лизать ниже него. И чтобы сочувствовать общему ходу жизни. Я надеюсь, что эту программу газета и будет продолжать.
Беседовала Ирина Тумакова, «Фонтанка.ру»
В России всегда было довольно сложно высказывать свое мнение напрямую и без страха перед цензурой. Каждая власть устанавливает особые критерии верности и ложности доводов, но во все времена находились люди, старающиеся обойти препятствия в деле торжества правды. В XIX-XX веке это писатели, поэты, а в последние двадцать лет - журналисты. Сегодня в нашей стране есть много деятелей, которые имеют собственный взгляд на происходящее вокруг, среди них и главный редактор «Новой газеты» Дмитрий Муратов.
Биография
Он родился 30 октября 1961 года в Куйбышеве, нынешней Самаре. Там же с успехом окончил государственный университет, где пять лет учился на филологическом факультете. Еще в институте Дмитрий Муратов понимает свою склонность к журналистике, а также знакомится с корреспондентами местных газет.
Но, как и любому советскому человеку, для начала необходимо было отдать долг Родине, и с 1983 по 1985 годы он проходит срочную службу в рядах Красной армии. Позднее Муратов Дмитрий Андреевич будет упоминать о сути своей деятельности в войсках, называя себя специалистом, отвечающим за засекречивание аппаратуры.
В качестве корреспондента он начинает работу в 1987 году в газете «Волжский комсомолец», где молодой специалист смог сразу же проявить себя и в том же году был назначен руководителем молодежного отдела «Комсомольской правды», чуть позже - редактором по информационным статьям.
Журналистская деятельность
Начало его карьеры в периодических СМИ совпало с важным этапом в жизни страны - перестройкой и путчем. Молодые активисты газеты, и Дмитрий Муратов в том числе, не остались в стороне от политической жизни государства и решили организовать свой отдел по пропаганде, но успели выпустить лишь несколько экземпляров нелегальной «Общей газеты», после чего были рассекречены, и проект закрыли.
Уже в новой демократической действительности редакция «Комсомолки» раскалывается на два лагеря, причина была в проблеме непонимания людей разных эпох, ушедшей и возникшей идеологии. Молодые корреспонденты образовали товарищество «6 этаж», позднее они стали создателями периодического издания под названием «Новая газета». По имеющимся сведениям, финансовую помощь им оказывали Михаил Горбачев и генерал Лебедев.
Дмитрий Муратов входил в состав редколлегии «НГ», но вместе с тем являлся и чрезвычайным корреспондентом газеты. Так, в разгар чеченской войны, в 1994-1995, он находился на передовой, освещал боевые действия в горячих точках.
Главный редактор
«Новая газета» - одно из немногих российских изданий, занимающихся журналистскими расследованиями. Характер репортажей практически всегда носит остросоциальный и политический окрас. За время существования газеты корреспонденты освещали такие события, как захват заложников на «Дубровке», скандал с полковником Будановым, милицейские беспределы в Чечне и многое другое. Из-за своей журналистской деятельности некоторые сотрудники газеты были убиты, пережили покушения или же получали в свой адрес угрозы.
Дмитрий Муратов - главный редактор «Новой газеты» с 1995 года по сегодняшний день. Многие обвиняли руководство издания в намеренном искажении российской действительности в угоду западным учредителям, таким как Михаил Горбачев. На газету не раз подавались иски, некоторые статьи опровергались через суд. В 2014 году Роскомнадзор вынес предупреждение «НГ», обвинив в разжигании национальной розни и поддержке экстремистских высказываний.
Участие в политической жизни страны
Несмотря на все трудности и скандалы, газета и сегодня продолжает оставаться одним из популярных российских изданий. Причем Дмитрий Муратов является также активным участником политической жизни России. Так, в 2004 году он вместе с другими общественными деятелями организовал Комитет «2008: Свободный выбор», участники которого выступали за отмену результатов выборов в Государственную Думу четвертого созыва.
Ими было написано обращение в Верховный Суд России и представлены доказательства нечестного ведения избирательной программы. В частности, они обвиняли организаторов выборов в намеренном обмане и включении «мертвых душ» в процесс голосования. Инициатива была отклонена высшей инстанцией, а сам Дмитрий Муратов вышел из состава Комитета, полностью разочаровавшись в силах демократов.
Скандалы
Журналистская деятельность редко когда проходит без обвинений в клевете. Как редактор «Новой газеты» Дмитрий Муратов часто оказывался в центре различных скандалов. Один из крупнейших был связан с именем Рамзана Кадырова.
В 2008 году глава Чеченской республики неожиданно для всех был принят в Союз журналистов России за особые заслуги в части поддержки свободной печати и прессы в своем регионе. В знак протеста известные журналисты, в том числе и Муратов, решили выйти из состава союза. Причем редактор «Новой газеты» назвал в интервью Кадырова «людоедом».
Чуть позднее решение было отменено за неимением никаких свидетельств реальной помощи главы Чечни местным СМИ. А сам Кадыров подал несколько исков на редакцию «НГ» в связи со статьями, где он и его приближенные обвинялись в пытках и убийствах. Дело не получило развития, так как позднее истец отозвал все свои требования.
Дмитрий Муратов некоторое время работал на телевидении, был ведущим программы «Суд идет» и «Скандалы недели» на «ТВ-6 Москва». Журналист получил ряд наград, в том числе и престижную Международную премию «Мемориал» и «Сталкер». Муратов и сегодня не прекращает всегда отстаивать свою гражданскую позицию и остается на передовой общественной и политической жизни страны.
Ведущий: Егор ЯковлевНадежда Перцева: В московской студии - автор и ведущий Егор Яковлев. Сегодня у него в гостях - главный редактор "Новой газеты" Дмитрий Муратов. Итак, добрый день, Егор Владимирович. Добрый день, Дмитрий. И коротко о нашем госте. Любопытно, что фамилия Муратов - это старинная татарская фамилия, как я выяснила, восходящая к эпохе Московского княжества, связанная с татарским игом в России. Она происходит от слова со значением - желание и цель.
Итак, Дмитрий Андреевич Муратов. Родился 29 октября 1961 года в Самаре. Закончил факультет филологии Куйбышевского государственного университета. Работал корреспондентом "Волжского комсомольца" в городе Самара завотделом, затем членом редколлегии "Комсомольской правды". В 1993 году принимал участие в создании новой ежедневной газеты, позже превратившейся в "Новую газету". Ныне - главный редактор "Новой газеты".
Самый ценный совет, который Дмитрий получил в своей жизни: у машины руль один. То есть делай то, что можешь сделать лучше других, и не мешай другим делать то, что они делают лучше. Принцип газеты: этика выше политики.
На вопрос - влияние кого из современников вы испытываете в наибольшей мере? - Дмитрий отвечал, что это бабушка, Михаил Горбачев, Егор Яковлев, Григорий Явлинский, Юрист Рост.
Далее о любимом. Любимое место отдыха - диван, игра - хоккей, домашнее животное - собака, спортивное занятие - посидеть с друзьями, вид одежды - свитер. Любимый афоризм: лучше сделать и жалеть, чем жалеть, что не сделал. Любимое время года - осень, дождик, берег, рюмочка. Любимый праздник - 9 мая. Любимое слово в русском языке - странно.
По мнению Дмитрия Муратова, интересы России очень часто подменяются у нас интересами власти.
Итак, Егор Владимирович, вам слово.
Егор Яковлев: Добрый день. Спасибо, что ты нашел время сегодня прийти на Свободу. Я знаю, что в воскресенье твой родительский день, ты должен быть дома. Я очень тронут твоим вниманием и ответом на мои просьбы.
Где-то на самой заре перестройки, когда мы начали с тобой дружить, примерно тогда это было, ходил очень популярный анекдот: в чем сходство между мухой и министром? - и муху и министра можно прихлопнуть газетой.
Скажи мне, а сегодня справедлив этот анекдот или нет?
Дмитрий Муратов: Да, ровно наоборот: теперь и министр и муха могут прихлопнуть газету. Муха - это всякие денщики, которые носятся вокруг власти, а министры все те же. Два предупреждения - и газеты нет.
Егор Яковлев: Ну, я знаю, что "Новая газета" в данном случае получала не два, а значительно больше предупреждений и ведет постоянное, я бы сказал, судебное постоянное разбирательство то с одними, то с другими, наконец, с Генеральной прокуратурой. Как удается "Новой газете" уносить ноги из этих сложных перипетий?
Дмитрий Муратов: Тяжелый вопрос. Тут есть удача, есть поражения. Несколько дней назад, после публикации Лены Милашиной в "Новой газете" о том, что подводники на лодке "Курск" умерли отнюдь не сразу, а жили несколько суток и их можно было спасти, Министерство обороны подало на "Новую газету" в суд.
Мы сумели привлечь тех экспертов, на которых когда-то опирались анонимно, и они доказали прямо в суде, что стуки по внутренней обшивке подводной лодки гаечным ключом или каким-то молотком реально существовали, и это были стуки SOS. И отнюдь не на каком-то ином судне какой-то пьяный слесарь случайно стучал по корпусу. Это было неверно интерпретировано Министерством обороны, выгораживавшим всех своих адмиралов и все свое начальство. И мы этот суд, предъявив эти доказательства, эти акустические схемы, сумели выиграть.
А с Генеральной прокуратурой суд, который у нас состоялся две недели назад, кстати говоря, в том самом знаменитом Басманном суде... Я вам хочу сказать, раз уж вы тут сказали, что у меня татарская фамилия, я ничего про это не знаю, но "басма" с татарского - это "отпечаток ноги хана", который перед глазами должен держать его подчиненный. Так что в этом самом Басманном суде был суд с прокуратурой.
По всем пунктам фактического обвинения, которое нам сделал первый зам генпрокурора Бирюков, - в частности, по контрабанде мебелью и связи с ФСБ "Гранда" и "Трех китов", по тому, что министр энергетики Адамов одновременно зарегистрировал свою частную фирму в Америке, и по всем другим - ни одного опровержения. Но штраф нам присудили за фразу, что "Генеральная прокуратура стояла стеной на пути Комиссии по борьбе с коррупцией Государственной Думы". Вот за это нам присудили штраф, правда, не 11 миллионов, как просила Генпрокуратура. Она переоценила свое достоинство, честь и деловую репутацию, на мой взгляд, ровно на 11 миллионов рублей, ну, да ладно. Но 600 тысяч рублей нам присудили за эту фразу. Это можно, конечно, сбрендить мозгами.
Поэтому мы то выигрываем, то проигрываем. Платить не будем, будем подавать кассацию.
Егор Яковлев: Понятно. Дим, скажи тогда твой анализ, в чем дело, почему сегодня, допустим, "Новая газета" дает очень много критических материалов, одна Аня Политковская сколько дала по Чечне, сегодня никто, наверное, уже счесть не сможет, почему же тогда все критические материалы остаются практически за бортом? Что, это виновато государство, которое не хочет реагировать на печать, или это общество, которое устало и которому наплевать?
Дмитрий Муратов: Я согласен со второй частью, что общество устало. Оно действительно устало. Свобода сейчас не входит как бы в потребительскую корзину первоочередным товаром. Общество очень хотело информации 10-15 лет назад, начиная с 1985 года. Потом оно наелось этой информации и сейчас снова в ожидании. Я, например, в ожидании нового информационного интереса со стороны общества.
А что касается того, что ничего не происходит, я здесь, Егор Владимирович, с вами просто принципиально не согласен. Мы завели в газете специальную службу. Я когда-то, по-моему, здесь, на Радиостанции Свобода, про это говорил. Есть замечательная статья, 59-ая статья Кодекса административных правонарушений. Вот всем даю совет. Газета имеет право отослать материал чиновнику, который отвечает за нечто, о чем написано в издании, с требованием ответить. Если чиновник не отвечает в течение двух недель, он автоматически идет под суд, просто за то, что не ответил. И когда его судят и присудят к штрафу, это не избавляет его от необходимости ответить газете.
Мы завели такую службу обратной связи, и могу вам сказать, что только по выступлениям Политковской было возбуждено свыше 10 уголовных дел в районе военных действий. И мы получаем сейчас ответы регулярно. Надо с чиновником обращаться его же оружием - вот мы стараемся это делать с таким невинным выражением глаз.
Надежда Перцева: Если позволите, я сразу прочту сообщение, пришедшее к нам по пейджеру от Марины из Самары. "Огромный привет и пожелания творческих успехов господину Муратову из Самары. "Новую газету" с самарским приложением в воскресенье уже купить невозможно. Нужно увеличивать тираж. Надеемся, что Дмитрий Муратов приедет на родину и выступит для нас. Будем ждать. Гордимся такими земляками".
Дмитрий Муратов: Марине большое спасибо. Тираж можно увеличить, когда увеличится количество таких замечательных Марин.
Надежда Перцева: Да, и еще есть одна история, которую просят прокомментировать. "На днях был в Берлине. Приснился сон: в России переворот, все русские в Берлине собрались на вокзале, все говорят, что делать; встретил знакомую журналистку - говорит: "Давай останемся здесь, откроем корпункт, позвоним Муратову, будем писать". Решил, что завязывается роман, звоню Муратову. Он смеется: "Корпункт - это хорошо. Но боюсь, что это будет корпункт для лагерной стенгазеты". Ваши комментарии? Александр из Берлина".
Дмитрий Муратов: По поводу того, что в России переворот, на мой взгляд, он состоялся, абсолютно точно состоялся. В первую очередь он состоялся в умах, моментально. Вот Егор Владимирович, когда выводил возле "Московских новостей" огромные демонстрации за отмену 6-ой статьи Конституции, за гражданские свободы, за приоритет прав личности над правами власти и государства, на мой взгляд, не мог подумать, и я тогда не мог подумать, что так быстро мышечная такая, КГБезированная память вернется, и моментально люди начнут страшно бояться звука собственного голоса, испугаются высказывать свое мнение.
Такой холуяж, как говорил когда-то Розов, а я бы уже добавил более сильное слово - охолуение, которое произошло на сегодняшнюю конкретную минуту времени, оно уже таково, что вот этот переворот в умах уже произошел. Стало страшно, теперь подлость называется прагматизмом, вот такие эфемизмы всюду происходят, люди не хотят остаться на обочине от некоего, как им кажется, правильного исторического процесса, не плевать против ветра (чтобы не цитировать поговорку дословно). В этом смысле переворот уже произошел
Остались какие-то очень серьезные, очень качественные, по высоким стандартам проживающие жизнь люди, на которых я ориентируюсь. Вот, например, Яковлев здесь, напротив меня, сидит - вот он остался в этом смысле неизменным.
Егор Яковлев: Спасибо. Я хотел спросить о другом. Ты понимаешь в чем дело, когда после начала перестройки мы начинали разговаривать в полный голос, часто на пресс-конференции приходилось отвечать, что если человек 70 лет был немым, то, проснувшись, он не может стать разговорчивым. Но если человеку была дана возможность 20 лет разговаривать, наверное, он сразу не может стать немым. Согласен?
Я говорю о сегодняшнем положении дел. Прав ли ты, когда думаешь, что так велик страх в обществе, так велико прохиндейство в обществе и так велико вообще то прикидывание, о котором мы сейчас говорим? Может, ты не совсем прав? Может, мы, так сказать, хуже думаем о стране, в которой живем?
Дмитрий Муратов: Абсолютно тотальное желание продемонстрировать собственную лояльность, начиная от самых верхов... Вот посмотрите, на днях один журналист пришел из кабинета нынешнего вице-премьера Яковлева Владимира, бывшего мэра Санкт-Петербурга. Он когда-то выживал из Питера нынешнего президента Путина и его учителя Собчака. Потом Путин выжил из Санкт-Петербурга Яковлева, заменив на Матвиенко. Теперь Яковлев сидит в путинском правительстве, а за спиной у него висит огромный портрет Владимира Владимировича Путина.
Но это то, что наверху. А посмотрите, что...
Егор Яковлев: Ну, у Яковлева ничего другого висеть не могло. Я достаточно знаю Яковлева, и по его уровню это и должно было висеть.
Дмитрий Муратов: Это примета, Егор Владимирович, это просто примета. Это полная несамостоятельность и полный дикий, тотальный страх, что подумает начальник, да, начальник страны. Вообще, Егор Владимирович, а где вы... Ну, вот мы наняли наемного работника на 4 года менеджером страны - Путина, да? Ну, где вы видели, чтобы портреты наемного работника печатали на всех школьных тетрадях и вешали у себя за спиной вице-премьеры? Ну, просто надо нормальными глазами на все это посмотреть.
То же самое происходит и в обществе. Посмотрите, позавчера, по-моему, был этот съезд Российского Союза промышленников и предпринимателей, который иногда называют олигархическим профсоюзом. Им сказали: "Цыц про ЮКОС и про томящегося в застенках Ходорковского" - они сказали: "Есть цыц". Им дали конфету под названием "не будете выкупать теперь землю под своими предприятиями" - и Андрей Колесников в "Коммерсанте" блестяще пишет, что таких аплодисментов Путин не слышал даже на "Единой России".
Понимаете, они сдали своего коллегу, которого арестовывали таким способом, как арестовывали бы Бен Ладена, - с "Альфой", с перегороженными самолетами, с ночным приземлением в Новосибирске. Они его тут же сдали, даже смелый Чубайс. Ладно, он хоть туда не пошел, не опозорился, а оказался в Нижневартовске, срочно запускать там ГРЭС. Но вот это что?
Люди с деньгами, люди с прошлым, люди с позвоночниками. Я не верю, что люди без воли могли бы построить экономику достаточно современную, которую они сейчас отчасти строят. И что с ними произошло? Что за позорище-то было?
Егор Яковлев: Дима, а почему вас удивляет, в общем, что поколение, которое берет начало от Павлика Морозова, сегодня ведет себя так, а не иначе? Понимаете, я могу удивляться другому. Могу удивляться, что за время перестройки (за время, которым мы с тобой очень дорожим и любим), за время Михаила Сергеевича Горбачева люди не изменились. Но надеюсь, что люди должны были измениться, ведь тоже смешно, если их семьи сейчас воспитывали совершенно в другом плане.
Дмитрий Муратов: Егор Владимирович, я вам на это вот что скажу. Каждый проживает, как мне кажется, одну вот эту самую жизнь. Просто для одних свобода является в ней как бы условием полноты проживания жизни, а для других является только безопасность или только деньги. Вот с этим мы сейчас и имеем дело. Конечно, когда-то Сенека сказал мою любимую фразу, фраза звучала гениально. Когда его упрекнули, почему он сначала служил республике, демократии, а потом тирану, он сказал: "Я убедился, что способ правления не влияет на количество личного счастья". Это, может быть, и так. Но смотреть, как приличные люди начинают вилять глазами, и все будет происходить, как происходило в рассказе Зощенко, в мемуарах его, когда он переходил на другую сторону улицы, чтобы, не дай бог, кого-то не скомпрометировать, если с ним придется встретиться. Вот это просто позорно.
Егор Яковлев: Я считаю, что сегодня общество наполнено двумя страхами. О втором страхе мы потом поговорим. Страх номер один - это перекрытие горла независимой прессе, свободной печати, бесцензурного существования. И, в общем, зная о том, что четыре станции из всех остальных стали государственными, меня это не удивляет, хотя я не могу сказать, что, смотря газеты сегодня и видя оценки, допустим, по тому же ЮКОСу, которые дают даже такие газеты, как "Известия" (хотя после Рафа Шакирова хочется думать, что они будут другими... не после, а с приходом Рафа Шакирова), тем не менее, в общем, газеты себя ведут достаточно свободно.
Ну, по твоему научению, увидев в "Новой газете" предисловие к книжке "Байки кремлевского диггера" Лены Трегубовой, я прочел эту книжку, больше того, я вчера вечером с Леной разговаривал просто, выражая ей свое уважение. Значит, все-таки представить себе, что где-то в твоей молодости (я уж не говорю про свою) такая книга могла быть опубликована в этой стране, я не могу. Все-таки она опубликована, значит, очевидно, наши разговоры о том, что перекрыто горло свободе прессы, не очень правильны?
Дмитрий Муратов: Ну, конечно, еще руки не дошли. До телевидения руки дошли. Вот вы сказали - четыре кнопки, а я вам скажу по-другому. У нас год назад из шести кнопок федеральных каналов, метровых кнопок, государственной была напрямую только одна - это Российское телевидение, а сегодня - шесть, ну, за исключением частично ТВС и частности НТВ, там много государства уже. Все, шесть.
Сказала Юлия Латынина у нас в "Новой газете" замечательную фразу: из всех отраслей промышленности для президента важнейшей является телевидение. Вот, это важнейшая отрасль. С ней закончили, теперь... У меня нет никаких по этому поводу сомнений...
Егор Яковлев: В каком плане?
Дмитрий Муратов: ... что примутся за тех, кто помельче, у кого меньше охват аудитории. Уже давным-давно шли споры вокруг "Эхо Москвы". Между прочим, у той же Трегубовой, извините, фактически запрет на профессию.
Егор Яковлев: Она уволена, кстати.
Дмитрий Муратов: Да вы что, Егор Владимирович?
Егор Яковлев: Да.
Дмитрий Муратов: Вот я не ожидал! У нас же свободная пресса, свободная страна.
Егор Яковлев: Я принимаю твой юмор, но я говорю, что она осталась с 1-го числа без работы, как она мне вчера сказала. И, наверное, нам нужно, хотя давно цеховое начало во многом потеряно, как-то нужно этой женщине помочь, что она осталась без средств к существованию.
Дмитрий Муратов: Дорогая Лена, повторяю тебе предложение, которое сделал уже трижды: приходи к нам на работу в качестве руководителя политического отдела "Новой газеты". Привет, Муратов.
Егор Яковлев: Не идет?
Дмитрий Муратов: Сказала, что будет думать. Ей нужно после этой книжки отойти от того, что происходит.
Егор Яковлев: Я все-таки еще раз возвращаюсь к теме критических материалов. Американцы для себя как-то сделали правило, сделали вывод о том, что после Уотергейта надеяться, что критические материалы будут харизмой, на которой можно построить то или другое, бессмысленно. Критические материалы уже перестают быть харизмой.
Думать, что у нас критический материал мог быть харизмой, после того, когда появлялся вице-президент с шестью чемоданами компромата, сам президент падал с моста и так далее, вряд ли имеет смысл. Чем же должна заниматься газета, которая привыкла - особенно "Новая газета" - к максимальному количеству критического материала? Может, не в критическом материале дело, а в каких-то других подходах?
Надежда Перцева: Если можно, Дмитрий, на этот вопрос вы ответите после перерыва. А сейчас я бы коротко зачитала некоторые сообщения, пришедшие к нам по пейджеру.
"Объясните, пожалуйста, ситуацию с газетой "Консерватор". Николай из Санкт-Петербурга".
"Муратову. Горжусь земляком. Александр, Самара".
"Все, что связано с Анной Политковской, вызывает недоверие и неприязнь. После каждой поездки в Чечню едет на Запад получать премии. Наверное, платят за те чувства, которые испытывает слушатель. Ненавидит российскую армию".
Затем пришло такое сообщение: "Оратору, который брызжет слюной и пытается всячески полить грязью президента, стоило бы напомнить, что в преддверии мартовских выборов на сегодняшний день за Путина готовы отдать голоса 70 процентов россиян. Так что продолжайте дальше".
"Это два моих самых любимых редактора. Выписывал "Общую газету" и "Новую". Среди моих знакомых и родственников много решительные людей, которые настроены так же, как Муратов и Яковлев. Не отчаивайтесь, мы на вас очень надеемся. Ваш читатель и слушатель".
И еще одно сообщение, пришедшее к нам по пейджеру.
"Муратову, Яковлеву. Видимо, правы те, кто требовал люстрации. За это, видимо, убили Старовойтову. Но без покаяния радости не будет. Александр Георгиевич, Самара.
Итак, продолжаем.
Егор Яковлев: Поскольку сами вышли на тему покаяния, я хочу вернуться ко второму... То есть я вижу два страха в сегодняшнем обществе. Первый - это лишение свободы слова, о чем мы начали говорить, и, может быть, не закончили. И второе - это влияние силовиков на всю политику России.
И здесь, Дима, я хотел бы услышать от тебя искреннее твое мнение. Понимаешь, на твоей памяти, на моей это ведомство зачищали по крайней мере раза три. Первый раз его зачищали во времена после Лаврентия Павловича. Его зачищали, когда убирали Коржакова и Барсукова. Его зачищали после путча. А дикорастущее растение продолжает развиваться и все больше и больше грозит нашей жизни. В чем дело? Что можно сделать?
У меня есть один ответ, я его потом скажу. Но мне сейчас интересно твое мнение. Что можно сделать, чтобы избавить Россию от ужаса и страха перед силовыми органами?
Дмитрий Муратов: Егор Владимирович, я коротко, три тезиса. Значит, во-первых, ужаса и страха нет, есть понимание, с чем мы имеем дело. Понимание для меня таково: нынешнее ГКБ или ФСБ - это бизнес, это хорошо выстроенный вертикально интегрированный бизнес, который занимается, в первую очередь, своими материальными интересами.
Я вам могу напомнить эпизод путча 1991 года. Ведь все совещание, которое привело к путчу, а затем и к развалу страну, за которое сейчас бьются все чекисты и говорят: вот, развалили демократы страну, - это совещание на объекте "АБС" Первого главного управления ГКБ СССР провел господин Крючков Владимир Александрович, которого недавно другой сотрудник бывший ПГУ, подполковник Путин, призвал в качестве почетного гостя на День чекиста. Тогда это был их бизнес, и тогда была власть.
Егор Яковлев: Но я знаю, что на этом же пункте подполковник Путин диктовал свои первые мемуары.
Дмитрий Муратов: На "АБС", да, согласен. Значит, во-первых, недооценена роль... Они должны были охранять государство, а в результате они его развалили, задумав переворот.
Сейчас они занимаются бизнесом. Это мебельный бизнес, это оружейный бизнес, это крышевание огромного количества коммерческих структур.
Мы печатали неоднократно, как, например, в Находке или на Северном Кавказе действующие, причем, руководящего звена сотрудники Федеральной службы безопасности просто договаривались (например, в Адыгее) о том, какой бизнес переходит теперь им, иначе они грозят чуть ли не заказными убийствами. И мы печатали эти записи, мы все это передали в прокуратуру.
Это большой, серьезный бизнес. На этот бизнес сейчас, к сожалению, стала опираться власть. Причем, если сначала чекисты хотели как бы крышевать (извините за этот сленг) или контролировать способом охраны чужие бизнесы, то теперь они уже не хотят этого, теперь они хотят этим владеть. Вот этого как раз допустить нельзя.
А противоядие для меня лично только одно. Вот ЧК, КГБ, ФСБ, президент, этот подпольный карманный Совет Федерации не имеют никакого значения, если в стране есть суды. Вот если в стране будет суд, может продолжаться все, что угодно, ровно до той секунды, когда две стороны встречаются в процессе. И никто в этот суд не может позвонить. И судьи вообще должны стать, на мой взгляд, такими "богоносцами", они должны понимать, что все сейчас, большинство в стране уперлось в них. Когда они ведут себя ровно в соответствии с законом. Мне представляется, что вот это то звено, за которое сейчас стоит тянуть, - вытаскивать суды, чтобы все было вот так.
Егор Яковлев: Я понял тебя, что причина дикорастущих сил "правоохранительных" - все дело в том, что они хотят просто зарабатывать.
Дмитрий Муратов: Да, да.
Егор Яковлев: Но это не ответ, почему они существуют. Потому что, понимаешь, было достаточно много людей, которые хотели - наверное, наш общий знакомый Михаил Сергеевич и другие - хотели другого. Почему они существуют?
Раньше они существовали, потому что в этом была заинтересована партия, правда? Для кого они были оружием? Прежде всего, для партии. Сейчас они для кого оружие, почему они существуют с такой силой? Или они, так сказать, полностью от подполковника строятся рядами и готовы, в общем-то, вести нас к КГБистскому перевороту?
Дмитрий Муратов: Егор Владимирович, ни от кого не зависит судьба КГБ или ФСБ. Они сами определяют свою судьбу, это саморазвивающаяся структура. Они сами устанавливают для себя правила, они сами мигрируют из одного органа власти в другой, а потом возвращаются. Бывших их не бывает.
Егор Яковлев: Я бы очень хотел назвать "Новую газету" саморазвивающейся структурой, но понимаю, что она саморазвивающейся структурой быть не может, живя под небом нынешним.
Надежда Перцева: Давайте выслушаем звонок. Добрый день. Мы слушаем вас. Представьтесь, пожалуйста.
Слушательница: Меня зовут Ирина. Спасибо, что дали слово. Вот после того, как я задала острый вопрос Юрию Афанасьеву, сказав, что считаю, что он искусный ренегат, выдающий себя за совесть нации, то в следующую программу, где была Шевцова, меня просто не выпустили, хотя я дозвонилась, и попросили позвонить на пейджер. Так вот, я говорю: где есть цензура? Цензура прежде всего на Радио Свобода.
А сейчас вопрос Муратову. Скажите, какую газету закрыли в настоящее время или уволили хоть одного журналиста по политическим мотивам? И запрещают ли конкретно печатать вам какие-нибудь статьи?
В заключение. Газету вашу люблю, читаю. Спасибо.
Надежда Перцева: Ну, во-первых, я хочу напомнить, что ваше пейджерное сообщение в прошлой программе было прочитано. Ну а теперь я даю слово нашим гостям.
Егор Яковлев: Дима, если я буду говорить, что закрыли "Общую газету", я, наверное, буду не прав. Говори ты.
Дмитрий Муратов: А не надо мне подсказывать, Егор Владимирович. Во-первых, вы знаете, какая история произошла с "Общей газетой", - "Общей газеты" больше нет. Это во-первых. Во-вторых, два дня назад вернулся из Тольятти адвокат Фонда защиты гласности Нерсесян, он занимался историей, как убили уже второго подряд главного редактора тольяттинской газеты "Тольяттинское обозрение". Я вам могу, вы извините, таких примеров привести десятки.
Вы извините, я не хочу про это говорить, не хотел про это говорить, но нам до сих пор мало что понятно со смертью Юрия Петровича Щекочихина, который был замом в "Новой газете" и депутатом Думы. Только у нас в газете за последние три года погибли еще двое людей. Заведующий отделом Игорь Домников. Убийца, наемный убийца до сих пор не найден, дело три года находится на контроле у министра внутренних дел. Был убит правозащитник, наш корреспондент чеченский Виктор Алексеевич Попков. Убийцы до сих пор не найдены, а машина, которая в качестве вещественного доказательства, расстрелянная, стояла в районной прокуратуре, продана на запчасти.
Надежда Перцева: И сообщение-вопрос, которое тоже касается Юрия Щекочихина: "Стало ли известно что-то новое по его делу? Геннадий, Москва".
Дмитрий Муратов: Я вам могу сказать пока только одно: продолжается исследование всего, что связано со смертью Юрия Щекочихина. И обязательно о результатах этого исследования и об экспертизах, которые проводятся, и о том, что стало известно с того страшного для нас 3 июля, когда Юра в 3:55 утра умер от странной болезни, где аллерген, сам источник аллергена так и не установлен, - мы об этом обязательно сообщим. Но устраивать сейчас, например, заявлять, что Щекочихина убили или, наоборот, что Щекочихин умер от странной болезни, фактически здоровый по заключению человек, мы не можем, поскольку Юра Щекочихин на это бы очень скептически посмотрел. И вот этот пиар "на костях" - это отнюдь не для Юры и не для нас.
Надежда Перцева: И еще один звонок. Добрый день.
Слушатель: Добрый день. Художник Смарчевский. Господин Яковлев, вы помните, 15 лет назад, в 1988 году, когда меня осудили за картину, где я нарисовал корову с Горбачевым, вы единственная газета напечатали об этом.
Егор Яковлев: Нет, не помню, простите.
Слушатель: Ну, это была самая знаменитая картина, ее опубликовали после вашей статьи во всех странах мира. Я выехал заграницу, жил в Америке. Вот сейчас приехал...
Егор Яковлев: Так приятно, когда для кого-то сделаешь что-то доброе.
Слушатель: И вы знаете, вы рыцарь перестройки. Я вас прошу, пожалуйста, дайте мне возможность сообщить вашим читателям, что же произошло с этой картиной и как вообще стало. Это будет для вас очень интересная история. И, на самом деле, ее ждут не только в России, но и во многих странах. Представляете, я нарисовал корову с Горбачевым, исчезла корова, Горбачев, исчез Советский Союз - и это была предтеча тому, о чем вы сегодня рассказываете. Это, на мой взгляд, было бы интересно. Пожалуйста, попросите вашего редактора взять у меня телефон.
Надежда Перцева: Спасибо большое за ваш звонок.
Егор Яковлев: Возьмут телефон.
Значит, мы касаемся момента критических материалов, Дима. Значит, у меня все-таки остается глубокое ощущение: когда мы пишем о негодяе министре, о негодяе чиновнике, о коррупции среди чиновничества, над нами висит прежнее представление, что надо заменить кресло в Кремле - и все будет в порядке. Кресла на наших с вами глазах менялись уже не раз, а все остается, в общем, далеко не благополучно.
Что должна делать сегодня газета, чтобы помочь читателю справиться с той очень тяжелой жизнью в России, которая сегодня для него сложилась?
Дмитрий Муратов: Честно? У нас ничего личного, вы извините, ни к Путину, ни к Зюганову, ни к кому. Мы, - как вот говорил читатель, что 70 процентов проголосуют за Путина, - да, мы представляем интересы тех 30 процентов, безусловно, который хотят знать больше, чем про любовь. Вот этим и будем заниматься, несмотря на то, есть ли эффективность, нет эффективности. Это вот такой сегмент рынка, если хотите, в этом отношении мы тоже рыночники. Мы полагаем, что это надо делать и про это надо писать.
Надежда Перцева: И у нас есть звонки. Будьте добры.
Слушатель: Я насчет того, что покупают места в парламенте.
Надежда Перцева: Вы хотели задать какой-то вопрос?
Слушатель: Да, я вопрос хотела задать. Из Москвы, Наталья Владимировна. Вот в прошлой передаче Яковлев Егор Владимирович говорил о том, что места в парламенте покупаются.
Егор Яковлев: И продаются.
Слушатель: И продаются. Ну, я очень уважаю Явлинского, и Явлинский сказал, что они взяли, например, помощь от ЮКОСа материальную, за что они потребовали 4 места в списке. Так вот, понимаете, я не против олигархов, я не хочу, чтобы вот так производились аресты этих олигархов, мне жалко...
Егор Яковлев: Ходорковского.
Слушатель: Ходорковского жалко. И правоохранительные органы не под контролем, все понятно. Но я вот всегда голосовала за "Яблоко", а здесь я понимаю, что надо взять эту помощь, разделить на четыре - вот и будет место, которое в партии "Яблоко"... И мне кажется, что сами олигархи, в общем-то, виноваты, когда они стали все скупать...
Егор Яковлев: Ну, вы знаете, я считаю, что не только виноват тот, кто скупает, но и тот, кто продает. Хотя, в общем, Григорий Алексеевич и мой личный друг близкий, и Димин, мы все вместе дружим, я в данном случае не разделяю его точку зрения. И я считаю, что, если...
Вы знаете, когда был арест Гусинского в Греции - Гусинский все время помогал "Общей газете", он не был единственным источником "Общей газеты", но он помогал "Общей газете" - я посчитал нужным выступить, хотя понимал, что мне это радости не доставит, в защиту Владимира Александровича. Думаю, что голоса Гриши сегодня в защиту Ходорковского мне не хватает. Не знаю, как Диме.
Дмитрий Муратов: Вы знаете, вы задали, по-моему, просто потрясающий абсолютно вопрос: можно ли доверять партии, за которую все время голосовали, если эта партия продала кому-то места в списке? И имели в виду в данном случае ЮКОС и "Яблоко". Вы знаете, вот так вот на площади можно и ответить: долой партии, которые продают места, и олигархов, которые их покупают. А я хочу попросить поразмышлять вместе со мной, может быть.
Посмотрите, "Яблоко" абсолютно откровенно, абсолютно открыто заявило о том, что одним из спонсоров партии, а это никогда не запрещалось (в конце концов, коммунисты до сих пор не распустили себя из-за того, что фабрикант Савва Морозов давал им безумные по тем временам бабки), они открыто, "Яблоко", заявляют, что у них есть спонсор партии, партнер партии - ЮКОС. ЮКОС, ни от кого не скрывая, не действуя под ковром, говорит: "Мы спонсируем либеральные, демократические движения, в том числе и в первую очередь "Яблоко"".
У нас в стране нет закона о лоббизме...
Егор Яковлев: Правда, трудновато КПРФ сюда входит.
Дмитрий Муратов: Нет-нет, у нас в стране нет закона о лоббизме, а они впервые по своей воле и по своей инициативе заявили о взаимных интересах друг к другу. И мне кажется, в этом как раз и есть абсолютно цивилизованный подход.
А нецивилизованный подход я вам тоже опишу. Вот, посмотрите, вот в правящую партию - не буду ее называть, чтобы, не дай бог, какую-то агитацию не приписали потом Радио Свобода, - вот в правящую партию, которая считает, что будет правящей, входят приблизительно 30 губернаторов. Они что, войдут в парламент и оставят свои губернаторские места? Нет, никогда. Просто когда они победят, они из списка выйдут, а их места в парламенте займут следующие, никому не известные директора фирм, директора предприятий - и вот это незаявленный лоббизм.
И абсолютно понятно, что это серьезный партийный бизнес, это новые партийные взносы. Когда они не заявлены, это страшно. Когда они заявлены, об этом можно думать, во всяком случае, это куда более откровенно.
Надежда Перцева: Сообщение, которое продолжает эту тему, по пейджеру. "Это сказки, что Ходорковский - олигарх. Олигархом надо еще стать. Вот Путин сумел это сделать. Дима".
И у нас еще, если можно, звонок. Нас слишком долго ждали слушатели. Пожалуйста, будьте добры, вы в эфире.
Слушатель: Здравствуйте. Александр, Москва. Дмитрию Андреевичу вопрос. Постараюсь коротко. Дмитрий Андреевич, у нас сейчас идет политика борьбы с терроризмом, а в Москве очень много улиц с именами террористов - первый вопрос.
Второй вопрос. Как вы относитесь к тому, что за очень короткое время очень видные политики очень быстро были убиты или просто исчезли? Это не просто разборки, все это понимают.
И третий вопрос. Как только падает чуть-чуть рейтинг президента, так быстро что-нибудь случается - какой-нибудь очередной "Норд-Ост", какая-нибудь очередная война. Тут же появляется "вещий Олег" из КГБ - и рейтинг повышается. Спасибо.
Дмитрий Муратов: По поводу улиц очень смешной вопрос. Никогда об этом не думал. Замечательный вопрос, спасибо за него. Будем считать, что это вопрос, на который не надо отвечать. Всем просто понравилось его эстетическое качество.
Егор Яковлев: Вообще, к улицам надо привыкнуть. Моя бабушка очень долго учила, что Мясницкая называется теперь Кировская. Теперь я учу, что Кировская называется Мясницкая.
Дмитрий Муратов: По поводу рейтинга президента. Вы знаете, я бы президента и "Норд-Ост", несмотря на то, что я очень сомневаюсь в точности генезиса взрывов домов в Москве, Волгодонске и учений в Рязани, я бы, конечно, президента с "Норд-Остом" вот так вот уж, напрямую не связывал.
А вот когда рейтинг действительно начинает падать, моментально Рогозин начинает строить косу через Тузлу - и это такой целый геополитический серьезнейший проект, 600 "КаМАЗов" для него нужны и очень много эфира, и желваков на потолстевших щеках... Вот это абсолютно точно, тут я с вами целиком и полностью согласен.
Егор Яковлев: Тут и я с тобой целиком и полностью согласен. Дима, я хочу, поскольку у нас время подходит к концу, я хотел затронуть хоть один вопрос, чем мы можем быть полезны читателю. В общем, как бы не было, спорим мы о критических материалах, не критических материалах, дело не в этом. Практически сегодня газета мне напоминает немножко... Наверное, - помнишь, как в детстве, - когда я у тебя попросил подсолнухи, ты взял бы из кармана горсть и высыпал бы мне, - вот примерно так же выглядят наши газеты по информации. Потому что ничего, кроме вот этих подсолнухов информации, которую я уже знаю или узнаю завтра, а могу и не знать, газеты ничем мне не помогают.
Проблема, по-моему, существует одна: соображай, а то тебя обыграют. То есть газета должна помогать читателю думать. Когда читатель будет думать, он будет более серьезно подходить к рейтингу, который у кого-то вырастает до совершенно невероятных, каких-то астрономических размеров. Может ли газета все-таки помочь читателю думать, чтобы освободить его от политики и от власти? Потому что другого пути, как освободиться от политики и власти, кроме личного мышления, я не вижу.
Дмитрий Муратов: Я не знаю, что ответить, Егор Владимирович. Я пока просто не пришел к этой мысли. Я полагаю, что если у нас растет тираж, значит, людям интересно узнавать то, о чем мы пока пишем. Я пока в некоем тупике перед вашим жестким вопросом, я пока не дошел до него. Как говорит Алиса, мне под этим столом пока еще есть куда расти.
Егор Яковлев: Но ведь "Комсомолка" обеспечивает себе тираж тоже.
Дмитрий Муратов: Ну, естественно. Только они ниже пояса, а мы выше пояса, хотя делают это талантливо.
Тут звонили по поводу Анны Политковской, о том, что она рискует жизнью в Чечне.
Надежда Перцева: Это сообщение было.
Дмитрий Муратов: Да, на пейджере. Рискует жизнью в Чечне, чтобы потом получать Нобелевскую премию, и брызгает слюной на страну. Я не буду отвечать этому человеку. Я прошу, если он нормальный и приличный человек, позвонить на тот же пейджер на который он звонил, оставить свой телефон. Ему перезвонят из приемной "Новой газеты" и пригласят в первую же командировку с Политковской съездить в Чечню, чтобы он прекрасно понял, какой ценой, как ему кажется, зарабатываются мнимые гонорары, которые он ей приписывает.
Надежда Перцева: И у нас еще есть слушатель. Добрый день.
Слушатель: Меня зовут Татьяна Богомолова. Я хочу поблагодарить и Егора Владимировича, и Дмитрия, потому что "Общая газета" - это была наша самая главная газета, и сейчас осталась "Новая газета". После закрытия ТВС как бы эта газета, "Новая газета", является единственным нашим окном в мир российский, и она нам помогает не только думать, как вы сейчас говорили, они нам помогает жить, потому что мы доверяем только этой газете. И в частности, только в этой газете из, в общем, героических, невероятных совершенно, на мой взгляд, сообщений Анны Политковской, которая рискует жизнью, мы узнаем о том, что происходит в Чечне. Вот "Новая газета" - это единственная газета, которой "не надоело" (скажем в кавычках) о Чечне писать и вот нам все рассказывать о том ужасе, о котором никто не хочет думать.
Надежда Перцева: Спасибо за ваш звонок.
Егор Яковлев: Спасибо. И мне очень приятно, что вы под конец нашей передачи столько добрых слов сказали о Диме.
Надежда Перцева: И у нас есть еще буквально полторы минуты, если можно, коротко обменяться какими-то словами.
Дмитрий Муратов: Можно, я скажу? Понимаете, вот Егор Владимирович всегда задает очень жесткие и очень точные вопросы. У меня нет на них ответов, я просто хочу сказать, что один из самых главных ответов, который мы для себя в газете поняли, - это нужно по таким стандартам проживать жизнь и приблизительно так относиться к профессии, как это делал тот человек, у которого я бы мечтал взять интервью, а получилось так, что сегодня мы беседовали вместе, я имею в виду Яковлева. И я должен был это сказать. И я очень рад, что у меня есть такая возможность.
Другие передачи месяца:
- Лилия Шевцова
Главный редактор "Новой газеты"
Журналист, главный редактор "Новой газеты" с 1995 года. В 1993-1995 годах был сотрудником того же издания (носило название "Новая ежедневная газета") - членом редколлегии, заместителем главного редактора и специальным корреспондентом. Ранее работал редактором отдела информации (1990-1992) и заведующим отделом рабочей молодежи (1987-1990) газеты "Комсомольская правда". Совладелец журнала "Крокодил" с 2005 года.
Дмитрий Андреевич Муратов родился 30 октября 1961 года в Куйбышеве (с 1991 года - Самара) , . В 1983 году он окончил филологический факультет Куйбышевского государственного университета , , .
В 1983-1985 годах Муратов служил в рядах Вооруженных сил СССР (позже журналист называл себя сержантом Советской армии) . Упоминал он и свою военную специальность - "специалист, засекречивающий аппаратуру связи" .
Карьеру журналиста Муратов начинал в газете "Волжский комсомолец" , . В 1987 году он стал заведующим отделом рабочей молодежи газеты "Комсомольская правда", в 1990 году он занял должность редактора отдела информации издания .
В августе 1991 года, во время путча ГКЧП, Муратов вместе с командой из "Комсомолки" принимал участие в выпуске нелегальной "Общей газеты". Газета издавалась всего три дня, выпуск был прекращен после провала мятежа "гэкачепистов" .
В конце 1992 года Муратов выступил одним из учредителей товарищества журналистов "6-й этаж" (на 6-м этаже издательского комплекса "Пресса" в Москве располагалась редакция "Комсомольской правды"). В состав товарищества вошли журналисты, которые "в результате глубокого конфликта "отцов и детей"" ушли из редакции "Комсомолки" (сам Муратов покинул редакцию КП в ноябре 1992 года ). В 1993 году товарищество "6-й этаж" стало учредителем "Новой ежедневной газеты" (НЕГ, впоследствии сменила название на "Новую газету") , , . Отмечалось, что газета была основана при финансовой поддержке первого президента СССР Михаила Горбачева . Первый номер НЕГ вышел 1 апреля 1993 года , , , .
В газете Муратов начал вести рубрику "Рейтинг вранья". В 1993 году он вошел в состав редколлегии НЕГ и стал заместителем ее главного редактора. В декабре 1994 - январе 1995 годов журналист являлся специальным корреспондентом издания в зоне боевых действий на территории Чеченской Республики; участвовал в выпусках спортивного обозрения НЕГ "Честная игра" , .
В феврале 1995 года Муратов занял должность главного редактора "Новой газеты" , . В этой должности он впоследствии неоднократно упоминался в прессе , , . Продолжал он публиковаться и как автор материалов возглавляемого им издания , , , .
Как главред "Новой" Муратов фигурировал в сообщениях о гибели , редактора отдела спецпроектов газеты Игоря Домникова (убит в мае 2000 года), своего заместителя Юрия Щекочихина (скончался в июле 2003 года, по официальной версии, в результате острого аллергического синдрома), обозревателя "Новой газеты" Анны Политковской (убита в октябре 2006 года) и внештатного корреспондента издания Анастасии Бабуровой , . Произошедшее Муратов связывал с профессиональной деятельностью журналистов , , , , , , , , , .
В 2004 году Муратов в составе группы российских общественных деятелей, политиков и журналистов выступил одним из учредителей Комитета "2008: Свободный выбор" , . В том же году он стал одним из обратившихся в Верховный Суд Российской Федерации с заявлением об отмене результатов состоявшихся в 2003 году выборов в Государственную Думу четвертого созыва. Основанием для этого заявители называли "массовое нарушение порядка информационного обеспечения выборов" и "введение избирателей в заблуждение посредством распространения недостоверной информации, что привело к искажению их действительной воли" (имея ввиду технологию "мертвых душ", когда избирателям предлагается голосовать за людей широко известных, после чего те отказываются от работы в Думе, и в парламент попадают совсем другие люди) . Однако предпринятые заявителями действия результатов не имели - постановление ЦИКа об установлении общих результатов выборов депутатов Госдумы отменено не было . Из состава Комитета-2008 Муратов вышел в 2005 году. "Я лично абсолютно разочарован тем, как пытались объединиться демократы", - прокомментировал он свое решение .
В 2005 году Муратов стал одним из совладельцев журнала "Крокодил" . Летом 2008 года СМИ сообщили о том, что по финансовым причинам выпуск издания приостановлен, и само оно находится на грани закрытия. "Рекламодатели не хотят ассоциироваться с политической сатирой", - отмечала Газета.Ru .
В июне 2006 года на Всемирном газетном конгрессе совладельцами возглавляемой Муратовым "Новой газеты" стали Михаил Горбачев и бизнесмен и политик Александр Лебедев (который в то время являлся членом парламентской фракции "Единая Россия "): 10 процентов акций досталось Горбачеву, 39 процентов - Лебедеву, оставшийся 51 процент единым неделимым пакетом получил коллектив издания. Горбачев пообещал, что "в газете сохранится плюрализм мнений, и в политику издания новые совладельцы вмешиваться не будут" . В марте 2008 года Муратов сообщил о том, что Горбачев и Лебедев предложили ему создать на основе издания холдинг, "в который бы входило несколько газет, радиостанций, интернет-ресурсов, возможно, своя социологическая служба" , . В начале июня 2008 года медиахолдинг был зарегистрирован. Он получил название "Новые медиа" .
В марте 2008 года Муратов фигурировал в сообщениях, посвященных скандальному приему президента Чеченской республики Рамзана Кадырова в Союз журналистов России за "заслуги в деле становления чеченской журналистики, свободной прессы, создания идеальных условий для работы местным СМИ". После известия о том, что Кадыров стал членом творческого объединения работников прессы, некоторые известные российские журналисты, в том числе и Муратов, выразили намерение выйти из Союза журналистов , . "Я просто категорически не собираюсь находиться в одном союзе с людоедами", - отмечал главред "Новой газеты" в своем заявлении . Однако в том же месяце секретариат Союза журналистов России отменил решение своего чеченского отделения о принятии в члены организации президента Чечни, "как противоречащее уставу": сообщалось, что не было найдено ни одного доказательства профессиональной журналистской деятельности Кадырова .
В октябре 2009 года президент Кадыров обратился с просьбой возбудить дело о клевете в отношении нескольких журналистов "Новой газеты" и Муратова лично. В своем заявлении чеченский лидер назвал клеветой высказанные в публикациях газеты обвинения в его причастности к убийствам, пыткам и другим преступлениям . Речь шла о статьях "В Москве идет охота за языками", "Мухават Салах Масаев: почти четыре месяца я находился в заложниках у Рамзана Кадырова", "Страха нет", "Последнее чеченское дело Станислава Маркелова ", "Имя России - смерть" и "Венское убийство" (последняя статья была посвящена результатам журналистского расследования убийства бывшего сотрудника охраны Кадырова Умара Исраилова, которое провел корреспондент The New York Тimes Кристофер Чиверс ). В феврале 2010 года в Басманном суде Москвы представитель чеченского президента и адвокаты "Новой газеты" отказались заключать мировое соглашение по иску. В том же месяце стало известно, что правоохранительные органы Москвы отказались возбуждать дело о клевете по заявлению Кадырова. Его защита пообещала обжаловать решение суда в прокуратуре , , , однако в скором времени Кадыров отозвал несколько своих исков, в числе которых были иски к руководителю центра "Мемориал" Олегу Орлову , главе правозащитной организации Московской Хельсинкской группы (МХГ) Людмиле Алексеевой , а также к "Новой газете" и ее редактору , ). В пресс-службе Кадырова пояснили, что такое решение чеченский президент принял по просьбе матери, которая просила сына не судиться с пожилыми людьми , , .
Муратов работал не только в печатных СМИ, но и на телевидении: в 1997 году он был ведущим программы "Пресс-клуб" (ATV - ОРТВ), в 1998-1999 - ведущим еженедельной программы "Суд идет" на телеканале НТВ. Сотрудничал он также и с еженедельной программой "Скандалы недели" (АО "Взгляд" - телеканал "ТВ-6 Москва") .
Муратов был награжден орденом Дружбы и орденом Почета , . Он был удостоен ряда престижных званий и премий, в том числе награды фонда "Мемориал", премии Генри Наннена (Германия), Международной премии свободы прессы за 2007 год, учрежденной Комитетом защиты журналистов, и премии Международного кинофестиваля "Cталкер" - "за гражданскую позицию, принципиальность и вклад в развитие российской журналистики" , .
Из членов семьи Муратова в прессе упоминалась его дочь. В 1997 году главред "Новой газеты" рассказывал, что она хочет стать археологом, тогда как он желал, чтобы она стала юристом .
Использованные материалы
Кадыров отозвал иски к правозащитникам. - Московский Комсомолец , 09.02.2010
Мать Кадырова просит сына не судиться с правозащитниками. - Комсомольская правда , 09.02.2010
Альви Каримов . Президент ЧР принял решение отозвать иски к правозащитникам и журналистам. - Сайт президента Чеченской республики , 09.02.2010
Елена Хрусталева . Следующее заседание суда по иску Кадырова к "Новой газете" состоится 15 февраля. - Кавказский узел , 06.02.2010
Рамзану Кадырову отказали в возбуждении дела о клевете. - БизнесFM , 05.02.2010
Михаил Смилян . Адвокат Кадырова пообещал правозащитникам сюрпризы. - Газета (gzt.ru) , 02.02.2010
Рамзан Кадыров добивается возбуждения дела против Людмилы Алексеевой. - Кавказский узел , 02.02.2010
Юлия Котова . Кадыров хочет получить по рублю с каждого экземпляра "Новой газеты". - Газета (gzt.ru) , 04.12.2009
Дмитрий Муратов . Медиаусилитель общественного мнения. - Новая газета , 01.06.2009. - №57
СКП РФ закрыл дело о смерти Юрия Щекочихина. - ИА Росбалт , 09.04.2009
Венское убийство. - Новая газета , 04.02.2009
Элина Билевская . Постгазовый синдром. - Независимая газета , 04.02.2009
Николай Сергеев . Проанонсированное убийство. - Коммерсант , 20.01.2009. - №8 (4063)
Виктория Буравченко . "Крокодил" без денег не кусается. - Газета.Ru , 13.08.2008
Екатерина Трофимова . Александр Лебедев стал президентом. - РБК , 06.06.2008
Смерть Щекочихина вошла в уголовное дело. - Газета (gzt.ru) , 04.04.2008
Марьям Магомедова . Пятнадцать лет – не шутка. - Новые известия , 02.04.2008
Новая "Новая". - Профиль , 31.03.2008
Муса Мурадов, Наталья Беспалова . Рамзана Кадырова приняли в журналисты. - Коммерсант , 06.03.2008. - № 37(3854)
«плюсы» и«минусы» демократии
Геодезист. Кто такой геодезист? Описание профессии. Профессия геодезист Геодезист обучение
Магеллановы облака: кто они?
Перечный соус для стейка Сливочный перечный соус
Как составить грамотное портфолио дизайнеру