О реформах системы политической полиции в империи в конце царствования Александра IIи вызвавших их причинах полицейский историограф С.А. Андрианов писал следующее: «Брожение в некоторых слоях интеллигенции, начавшееся в 60-х годах, быстро усиливалось, несмотря на меры правительства, направленные к пресечению его, и во вторую половину 70-х годов приняло террористический характер».
В то же время шел интенсивный процесс возникновения все новых противоправительственных организаций - от "Народной расправы" С.Г.Нечаева в 1869 г., "Земли и воли" в 1876 г, до "Черного передела" и до "Народной воли", взявшей на вооружение политический террор в качестве главного средства и метода политической борьбы.
Очередное покушение народовольцев на Александра II 5 февраля 1880 г., знаменовавшее собой очевидный провал в деятельности III Отделения СЕИВ канцелярии, привело к его сначала фактической, а в августе того же года, и юридической ликвидации.
По сложившемуся в то время мнению, «для искоренения зла требовались,
очевидно, чрезвычайные меры», но какие именно?
Следует отметить, что одним из направлений начатой еще в недрах Ш Отделения перестройки, связанной именно с поисками наиболее эффективных мер «борьбы с крамолой», стали попытки налаживания аналитической работы, продолженные в больших масштабах уже в Департаменте государственной полиции МВД Российской империи.
Одним из первых информационно-обзорных документов, вскрывавших существо и механизм возникновения протестных социальных процессов в империи с полным правом можно назвать записку министра юстиции графа К.И. Палена 1875 г., анализировавшую историю возникновения и организации «хождения в народ».
Как известно, записка эта, предназначавшаяся только для высших сановников империи, попала в руки народовольцев и была опубликована ими за границей с последующей неоднократной перепечаткой в качестве информационно-пропагандистского материала.
Одним из первых собственно полицейских аналитиков-исследователей революционного движения стал А.П.Мальшинский. Первое издание Большой Советской энциклопедии – в последующие годы его имя в отечественных публикациях уже не встречается, - писало о нем следующее:
Мальшинский Аркадий Павлович (1841-1899), журналист, реакционер. Окончил юридический факультет Петербургского университета. В 1879 г. по поручению Ш Отделения привлекался к написанию секретного «Обзора социально-революционного движения в России». В 1881 г. как агент «Священной дружины» был направлен в Париж.
По словам самого Аркадия Павловича, с подготовленным им обзором объемом 322 печатных листа знакомился лично Александр П, подвергший его «высочайшему запрещению». Причины этого, возможно, заключены в некотором «либерализме» автора, дерзнувшего указать власть предержащим на «причины недовольства, заслуживающие особого внимания правительства». А также на «своевременность, полезность необходимого для общего блага вмешательства государства в отношения нанимателя-фабриканта к работнику».
В заключении он подчеркивал, что анализ развития революционных процессов «…приведет беспристрастного исследователя к тому существенному выводу, что не занесенные извне учения и лишенные всякой почвы мечтания породили и питают в нашем отечестве дух крамолы и разрушения…. На ясно сознанном разложении общества, потерявшего свое равновесие, основаны все расчеты подпольных бунтовщиков – продукта того же процесса разложения».
Как криминолог Мальшинский приводит в своем обзоре следующие статистические данные «о лицах, привлекавшихся к дознанию» с 1874 по 1877 год: из 1 611 человек 557 были освобождены без последствий; а из оставшихся 1 054 обвиняемых, или 49,5% были уличены в противоправной деятельности. 79 из них «усвоили вполне вредные направления относительно участия в ней, а остальные 450 «не принимали особого участия».
Следующим специальным аналитическо-криминологическим документом стал весьма интересный обзор «Революционное движение в России в 1861 – 1871 годы», подготовленный С.С.Татищевым.
Как писали советские историки М.Карнаухова и А.Шилов, занимавшиеся изучением документов Департамента полиции, весьма позитивно оценивавшие это исследование, оно ценно тем, что «…все его недостатки, свойственные вообще департаментским «историческим трудам», с лихвой исправляются тем богатым фактическим материалом, который составитель извлек из подлинных дел Ш Отделения».
В обзоре «Революционное движение в России в 1861 – 1871 годы», предназначавшемся исключительно для руководителей политического сыска и высших сановников империи, приводится описание наиболее важных и значимых расследований Ш Отделения со ссылками на конкретные дела, документы, цитаты из перлюстрированных документов, изложения нелегально распространявшихся «противоправительственных» прокламаций.
Своеобразным дополнением к этой работе М.Карнаухова и А.Шилов назвали главу Х труда «История социально-революционного движения в России 1861 – 1881 годов», отпечатанную в количестве 50 экземпляров в Петербурге в 1887 г..
Составителем этого интереснейшего аналитического документа является Николай Николаевич Голицын (1836 – 1893), бывший ранее подольским вице-губернатором, в 1883 – 1888 годах - чиновником Департамента полиции, ставший затем известным журналистом и писателем-историком.
Однако основным его аналитическим трудом стала уже упоминавшаяся «Хроника социалистического движения в России. 1878 – 1878. Официальный отчет». Наиболее известен «обратный перевод» с французского этого «конфиденциального» отчета, изданный в Москве в 1906 г.. Более подробно об истории появления, назначении и содержании данного документа мы скажем далее, здесь же отметим, что он представлял - и представляет собой и поныне!, - добротный источник не только исторической, но и криминологической информации по государственной преступности в России в XIXвеке.
Сохранившиеся документы свидетельствуют о том, что в Департаменте полиции была задумана подготовка фундаментального криминологического исследования под названием «История социально-революционного движения в России в 1861 – 1881 годы».
Над реализацией этого замысла и работали прикомандированные к Департаменту сотрудники А.П.Мальшинский, Н.Н. Голицын, С.С.Татищев, которых с полным правом можно назвать первыми отечественными исследователями-криминологами.
Сергей Спиридонович Татищев (1846 – 1906), был в свое время широко известен как дипломат, историк и публицист. Однако в 1881 – 1883 годах он служил чиновником особых поручений при министрах внутренних дел Игнатьеве и Толстом.
Перу Сергея Спиридоновича также принадлежит опубликованная в 1903 г. монография «Император Александр П. Его жизнь и царствование», которой содержится интересный взгляд на историю «социально-революционного движения», над которой он работал в Департаменте полиции.
По нашему мнению, оценки и свидетельства современника описываемых событий, историка и криминолога, представляют немалый интерес и сегодня для тех, кто интересуется отечественной историей XIX века.
Уже в следующем веке наиболее последовательным продолжателем дела первых отечественных криминологов стал полковник А.И.Спиридович.
Следует особо подчеркнуть, что, в отличие от Татищева и Голицына, Аркадий Павлович Мальшинский был не только «теоретиком», но и практиком борьбы с «крамолой»: летом 1881 г. в качестве агента «Священной дружины» он был командирован в Женеву для организации противодействиям «разрушительным социальным теориям».
С августа 1881 г. в Женеве на средства «Священной дружины» и Департамента полиции Мальшинский начал выпускать еженедельную русскоязычную газету «Вольное слово» от имени якобы существовавшего некоего либерального «Земского союза». (Последний являлся псевдонимом «Священной дружины», под которым она вела переговоры с остатками Исполнительного комитета о прекращении террористической деятельности в России).
Деятельность редактора-учредителя «Вольного слова» была настолько успешной, что ему удалось привлечь к сотрудничеству таких известных политэмигрантов, как П.Б.Аксельрод и М.П.Драгоманов, причем последний в начале 1882 г. даже становится главным редактором газеты.
Весьма успешное полицейско--пропагандистское предприятие завершилось в марте 1883 г., когда в «Календаре Народной Воли» появилось сообщение о том, что Мальшинский (в тексте было напечатано Мальчинский) является агентом Ш Отделения. (Об этом еще в 1879 г. сообщал Н.В.Клеточников).
Подитоживая деятельность III Отделения следует сказать, что на заключительном этапе его существования в круг решаемых им задач входили охрана императорской фамилии, надзор и контроль над всеми сторонами политической и общественной жизни, за деятельностью государственного аппарата и выборных - после 1861г. - и земских учреждений, а основной функцией являлась борьба со всеми антиправительственными и антимонархическими проявлениями, будь то в области идеологии или политики.
5 февраля 1880 г., писал С.А. Андрианов, «совершена была террористическая попытка, дерзостью своею превзошедшая все предшествовавшие – взрыв в Зимнем дворце. Вопрос о решительных и действенных мерах борьбы с крамолою снова вступил в очередь».
Продолжим цитирование очерка С.А.Андрианова, поскольку он отражает официальную, публичную версию происходивших событий.
«8 февраля император собрал на совещание в Зимнем дворце высших сановников. Присутствовавший на совещании наследник цесаревич Александр Александрович (будущий Александр III, - О.Х.), предложил учредить Верховную следственную комиссию с обширными полномочиями, которые распространялись бы на всю Россию. Государь император принял эту мысль и решил поставить во главе комиссии генерал-адъютанта графа Михаила Тариеловича Лорис-Меликова, одного из героев Русско-турецкой войны 1877-1878 гг., прославившегося взятием крепости Карса. Вскоре после окончания войны в начале 1879 г., - продолжал полицейский историограф, - граф Лорис-Меликов был послан по Высочайшему повелению в Астраханскую губернию для борьбы с появившуюся в Ветлянке чумою. Благодаря энергии и распорядительности его страшная зараза была быстро подавлена на самом месте ее зарождения. Вслед затем граф Лорис-Меликов был назначен на пост Временного Харьковского генерал-губернатора и в короткое время успел водворить спокойствие во вверенном ему генерал-губернаторстве, в котором до того революционные проявления достигали крайней напряженности. Теперь Высочайшая воля призывала графа Лорис-Меликова на пост чрезвычайного значения».
Но еще большее значение имела деятельность Лорис-Меликова на посту временного харьковского генерал-губернатора в апреле 1879 г., на должности убитого террористами князя Д.Н.Кропоткина, в период участившихся террористических акций на Юге России. Как отмечают современные российские историки, «усилив полицию и ужесточив репрессии, Лорис-Меликов одновременно попытался привлечь на свою сторону либерально настроенную часть общества, призвав «представителей местных интересов» к сотрудничеству с властями. С целью искоренения причин, толкавших молодежь на участие в революционном движении, Лорис-Меликов выдвинул программу преобразований системы учебных заведений, которая после обсуждения была одобрена в июле 1879 г. Особым совещанием под председательством П.А. Валуева и послужила одним из главных источников принятых в том же году «Правил для студентов», а также Университетского устава 1884 г. и так называемого «циркуляра о «кухаркиных детях».
Выработать «основания деятельности» Верховной распорядительной комиссии и определить ее полномочия Александр I поручил Особому Совещанию под руководством председателя Кабинета министров П.А. Валуева. Особое Совещание окончило свою работу в два дня. Император немедленно утвердил поднесенный к Его подписи указ и надписал на нем: «Дай Бог в добрый час».
Указ от 12 февраля гласил, что учреждение Верховной распорядительной комиссии по охранению государственного порядка и общественного спокойствия и назначение графа Лорис-Меликова ее Главным начальником вызваны «твердым решением» Верховной Власти «положить предел беспрерывно повторяющимся в последнее время покушениям дерзких злоумышленников поколебать в России государственный и общественный порядок».
А через три дня на главного начальника ВРК возлагается "прямое ведение и направление следственных дел по государственным преступлениям" в пределах российской империи. Лорис-Меликову были временно подчинены Ш Отделение и Отдельный корпус жандармов «с целью сосредоточить в одних руках высшее заведывание всеми органами, призванными к охранению государственного спокойствия, и внести в деятельность этих органов полное единство».
Верховная распорядительная комиссия, подчеркивал С.А.Андрианов, ставила себе двойную задачу: с одной стороны – уничтожить внешние проявления крамолы средствами охраны, с другой – выяснить причины, вызвавшие и поддерживающие столь упорную болезнь, и на основании этого выяснения указать способы коренного оздоровления русской государственной и общественной жизни. Результаты работы Комиссии по обоим указанным вопросам изложены были в пространном докладе, представленном графом Лорис-Меликовым государю в начале апреля 1880 г. и подробно изображавшем современное состояние русского общества и администрации».
Одним из главных выводов Верховной распорядительной комиссии состоял как в необходимости дальнейшей централизации и активизации всего дела политического розыска, так и в необходимости взвешенного, осторожного отношения к "неблагонадежным", дабы не озлоблять их произвольным лишением свободы, преследованиями, укреплением в противоправительственных настроениях и действиях.
Одобрив предложения М.Т.Лорис-Меликова император предоставил ему
карт-бланш, то есть полную свободу действий для осуществления предлагавшихся мероприятий.
Ревизия дел III Отделения, предпринятая Верховной распорядительной комиссией, констатировала низкую эффективность его деятельности, связанную с застоем в работе, волокитой, запущенностью делопроизводства, бюрократизацией, слабым знанием положения дел в революционных организациях.
Современник со слов сенатора И.И.Шамшина, записал, что пересмотрев около 1 500 дел о лицах, высланных "за неблагонадежность", он обнаружил, что многие из них были сосланы без всяких оснований, и что "при таком направлении деятельности III Отделения не удивительно, с одной стороны, что ему частенько вовсе были неизвестны выдающиеся анархисты, а с другой стороны - что оно без разбора ссылало всех подозрительных ему лиц".
В марте Лорис-Меликов вышел с иницитивой учреждения в Петербурге секретного Отделения по охране общественного порядка и спокойствия, чуть позднее такое же Отделение, получившее в народе прозвище "Охранки", было образовано в Москве при канцелярии обер-полицмейстера.
Многочисленные правоохранительные инициативы Лорис-Меликова получали неизменное "высочайшее" одобрение, но ирония истории состоит в том, что они не спасли самодержца, решившегося "даровать" стране конституцию.
Парадоксальность ситуации состояла в том, что из показаний арестованного в Одессе Г.Д. Гольденберга, III Отделение уже в марте 1880 г. было информировано не только о предыдущей деятельности "Исполнительного комитета Народной воли", но и о его активистах А.Д.Михайлове, Л.А.Тихомирове, А.И.Желябове, С.Л.Перовской, Н.И.Кибальчиче (всего по его показаниям проходили более 60 народовольцев).
К августу 1880 г. Михаил Ториелович, наделенный императором широчайшими полномочиями, стал самым влиятельным чиновником, "диктатором", призванным определить стратегию и тактику правоохранительной деятельности империи.
Более того, период с марта по июль 1880 г., в стране не было совершено ни одного террористического акта, и, писал А.С.Андрианов, «казалось, что для поддержания государственного порядка, нет более надобности в чрезвычайных мерах», Лорис-Меликов посчитал наиболее подходящим моментом для ликвидации как ВРК, так и III Отделения С.Е.И.В.К, с сосредоточением всех жандармско-полицейских и следственно-розыскных функций в руках министра внутренних дел.
Исторической правды ради следует подчеркнуть, что М.Т.Лорис-Меликов отнюдь не представляется грубым, прямолинейным охранителем самодержавного режима, а, судя по имеющимся документам и свидетельствам современников, был мудрым политиком, пытавшимся найти наиболее безболезненные способы и методы преодоления антагонистических конфликтов. Именно поэтому краткий период его властвования до апреля 1881 г. и был назван "диктатурой сердца".
В "всеподданейшем докладе", представленном 11 апреля 1880 г. Лорис-Меликов отмечал, что для вывода страны из кризиса, нормализации обстановки и успокоения общества необходимо проведение реформ различных сторон общественной жизни. В части, касающейся "охранения государственного порядка и общественного спокойствия" он предлагал "идти твердо и решительно в деле преследования злоумышленников, но не смешивать с ними людей, виновных лишь в проступках, не имеющих прямого отношения к социально-революционным проявлениям". В то же время подчеркивалась необходимость "побуждать правительственные учреждения... к более внимательному отношению к... насущным потребностям населения и его представителям".
В своей следующей записке Лорис-Меликов указывал, что основную задачу видит в том, чтобы отнять "у крамолы" почву для эксцессов, что "возможно только в результате объединения усилий правительственной власти и общества".
На основании "верноподданнейшей записки", представленной царю 26 июля, указом 6 августа в структуре МВД был образован Департамент государственной полиции, ставший высшим розыскным органом империи взамен упраздненного этим же указом III Отделения. Поскольку с февраля 1883 по февраль 1917г. он носил наименование Департамента полиции (ДП), мы и будем именовать его так в дальнейшем.
Департамент полиции ведал вопросами предупреждения и пресечения преступлений и охраны общественной безопасности и порядка, "ведением" (т.е.контролем за ходом расследования) дел о государственных преступлениях, наблюдения за всеми видами культурно-просветительской деятельности и утверждением уставов различных обществ, наблюдением за деятельностью полицейских учреждений, охраной границ империи и пограничных сообщений, а также выдачей видов на жительство иностранцам и их высылкой из России .
Фактически выполнение в империи контрразведывательной функции также было возложено на Департамент полиции и систему подчиненных ему жандармских управлений и охранных отделений, которую он выполнял вплоть до начала нового века. При этом функция военной контрразведки осуществлялась командованием военных округов (отделениями генерал-квартирмейстерской службы, как это повелось еще со времен Петра I).
15 ноября 1880 г. при МВД был учрежден также Судебный отдел, ведавший вопросами административной высылки "неблагонадежных" лиц, на которых не было достаточных оснований для предания их суду. Подобное право было предоставлено начальникам губернских жандармских управлений еще 1 сентября 1878 г. С 13 февраля 1883г, этот отдел был влит в структуру Департамента полиции как его 5-е делопроизводство.
Основной упор в деятельности Департамента полиции делался на "правильную постановку агентуры". И, по сравнению с предшествовашим периодом времени, определенные результаты, вследствии перетряски, устроенной Верховной распорядительной комиссией, были достигнуты, хотя тогда же начал, особенно Г.П.Судейкиным, активно применяться и метод провокации.
Но приходились на долю Департамента полиции и неудачи, несла охранка, как и ранее, потери.
Если первым крупным провалом нового сыскного ведомства стало разоблачение в январе 1881 г. Н.В. Клеточникова как агента "Исполнительного комитета "Народной воли", то в 16 декабря 1883 г. народовольцами был убит инспектор Департамента полиции в Петербурге Г.П.Судейкин, отличившийся при разгроме народовольческих групп, и являвшийся не только сторонником активной разработки противоправительственных элементов, но и использования против них провокации. Причем покушение на него готовилось как в Петербурге, так и Париже, и было "санкционировано" членом Исполкома "Народной воли" Л.А.Тихомировым.
В подготовленном в 1881 г. Г.П.Судейкиным, фактически ставшим полновластным руководителем политического розыска в России, циркуляре, рекомендовалось:
"1). Возбуждать с помощью особых активных агентов ссоры и распри между различными революционными группами.
2). Распространять ложные слухи, удручающие и терроризирующие революционную среду.
3). Передавать через тех же агентов, а иногда с помощью приглашений в полицию, кратковременных арестов обвинения наиболее опасных революционеров в шпионстве, вместе с тем дискредитировать революционные прокламации и разные органы печати, придавая им значение агентурной, провокационной работы".
Эти наставления были подхвачены, прежде всего, помощником Судейкина П.И.Рачковским и в том или ином виде использовались в работе органов политического сыска империи.
Но подлинным провалом политической полиции империи стало убийство народовольцами Александра II1 марта 1881 года.
«Мученическая кончина Царя-Освободителя, писал А.С.Андрианов, показала, до каких размеров дошла смута в известных кругах так называемого образованного общества…Выяснилась необходимость многотрудной работы в двух направлениях: прежде всего искоренить смуту и восстановить государственный порядок, а затем урегулировать и привести в стройную систему результаты предшествовавшей реформационной деятельности, сохраняя и развивая плодотворные элементы ее, с одной стороны, устраняя, с другой стороны, те недостатки, которые обнаружились многолетним практическим применением новых порядков».
В Манифесте от 29 апреля 1881 Александр Ш призвал «…всех верных подданных наших служить нам и государству верой и правдой к искоренению гнусной крамолы, позорящей землю Русскую и утверждению веры и нравственности, к доброму воспитанию детей, к искоренению неправды и хищения – к водворению порядка и правды в действия учреждений, дарованных России Благодетелем ее, Возлюбленным Нашим Родителем».
В мае 1881 г. было «высочайше утверждено» Положение о мерах по охранению государственного порядка и общественного спокойствия, введенное 14 августа 1881 г. сроком на три года, но впоследствии постоянно пролонгировавшееся вплоть до февраля 1917 г., и ставшее главным правовым основанием для деятельности политической полиции империи.
Положение это предусматривало возможность введения в губерниях двух степенней исключительного положения - состояния усиленной охраны и состояния чрезвычайной охраны, наделявшего полицию неограниченными правами и предоставлявшего генерал-губернаторам по своему усмотрению передавать любые дела судам военного трибунала. Применение этого Положения привело к тому, что в начале XX века режим усиленной охраны распространялся более чем на 1/3 населения страны.
Ставший 30 мая 1882 г. министром внутренних дел граф Д.А.Толстой в всеподданнейшем докладе так сформулировал свое видение будущего России: «При осуществлении реформы надлежит руководствоваться не отвлеченными принципами или чуждыми нам идеалами западно-европейской государственной теории и практики, а ясным пониманием коренных, самостоятельных основ русской государственной жизни и сознанием настоятельной необходимости строго последовательного, с духом оных сообразованного развития нашего законодательства».
В соответствии со статьей 34 Положения о мерах по охранению государственного порядка и общественного спокойствия было образовано Особое совещание (ОС) из 4 представителей министерств внутренних дел и юстиции под председательством товарища(заместителя) министра внутренних дел для рассмотрения вопросов об административных высылках «политически неблагонадежных» лиц.
Эта порочная практика впоследствии была воспринята и НКВД-МВД СССР, где Особое совещание просуществовало с июля 1934 по 1 сентября 1953 г.
Вот как деятельность царского Особого совещания характеризовал ранее упоминавшийся нами Н.Н. Голицын: Если за шесть с половиной лет, с 1 июля 1881 г. по 1 января 1888 г., судебных приговоров было 224, то "в административном порядке" наказания были определены 2 822 лицам.
При этом по суду к смертной казни были приговорены 25 человек, к каторжным работам - 128, к ссылке в Сибирь - 46 и к меньшим видам наказания - 224. Большее число осужденных - 423 человека, нежели количество приговоров объясняется тем, что по одному делу могли быть осуждены три-пять и более лиц.
В административном же порядке были направлены в ссылку в Сибирь 635 человек, высланы под гласный надзор полиции 1 500 человек, и меньшее наказание без передачи под надзор полиции было наложено на 668 человек. 10 иностранцев были высланы из России.
Основным оперативно-розыскным подразделением Департамента полиции первоначально стало 3-е (секретное) делопроизводство, в ведении которого находились организация наблюдения за общественными организациями - группами и кружками, "неблагонадежными" элементами и их связями и противодействие их деятельности.
Как головным органом сыска, Департаментом полиции с 1882 года готовились и рассылались подведомственным ему органам ежегодные Обзоры важнейших дознаний, производившихся в жандармских управлениях империи по государственным преступлениям, призванные знакомить с развитием революционно-оппозиционного движения в стране.
В связи с постоянным возрастанием работы 3-го делопроизводства, на его основе в 1898 г. был образован Особый отдел Департамента полиции (ООДП). В нем, помимо непосредственной организации оперативно-розыскной работы в империи и за ее пределами - через институт Заграничной агентуры, - концентрировались материалы наблюдений за всеми общественными процессами, будь то оппозиционное политическое, студенческое или рабочее движения, или деятельность Всероссийского учительского союза, съезд фабричных врачей или Пироговское врачебное общество, Союз земств и городов, Общество женской взаимопомощи, издание энциклопедического словаря Павленкова, или иные проявления гражданских инициатив, возникавших без "высочайшего соизволения".
В записке, обосновывавшей необходимость образования Особого отдела, директор Департамента полиции С.Э.Зволянский, указывая на рост социал-демократической пропаганды среди рабочих, подчеркивал, что "в ближайшем будущем предвидится еще более быстрое возрастание дел, ввиду увеличивающегося рабочего движения и признанной необходимости упорядочения розыскного дела в более крупных центрах".
Первоначально штат Особого отдела состоял из 13 человек, реально же, за счет "прикомандированных сотрудников", он был больше, и в 1911 году, с учетом прикомандированных, насчитывал 59 человек, трудившихся на четвертом этаже здания по Фонтанке, 16. А к декабрю 1916 г. штат Особого отдела разросся до 100 сотрудников.
На сотрудниках отдела, не считая руководства агентурой, включая зарубежную, которая возглавлялась штатным сотрудником полиции, лежала как систематизация информации, поступающей из местных розыскных органов, так и ее аналитическая обработка, подготовка отчетов, обзоров, аналитических записок министру внутренних дел и самому Николаю II, а также разработка и рассылка в подведомственные учреждения указаний по организации и осуществлению розыска. .
В циркулярных указаниях Департамента полиции указывалось, что критерием успешности деятельности охранных отделений является не количество произведенных ими "ликвидаций", то есть арестов лиц, типографий, складов литературы и т.п., а число предупрежденных преступлений и процентное отношение количества арестов к количеству дел, переданных в суды.
В докладной записке от 2 февраля 1902 г. заведующий Особым отделом Л.А.Ратаев отмечал, что "революция идет вперед, захватывая все более и более широкие слои общества, изобретает новые формы.... Студенческие волнения, стачки, забастовки застигли высшую администрацию провинциальных городов совершенно неподготовленной к борьбе".
В связи с этим он полагал, что сотрудники розыскных учреждений, включая и жандармские управления, должны "быть ознакомлены со всеми новейшими явлениями общественной жизни и могли бы стоять на уровне современного течения и развития общественной мысли".
Со времен Николая I политическим розыском занимались две категории лиц - "статские" чиновники III Отделения или МВД и жандармские офицеры, проходившие службу как в подразделениях Отдельного корпуса жандармов и его управлениях, так и в розыскных учреждениях - отделениях, пунктах - империи.
При этом в Отдельный корпус жандармов зачислялись только армейские офицеры, выдержавшие вступительный экзамен и имевшие не менее трех лет военной выслуги.
Они имели за плечами кадетские или военные училища, могли иметь тот или иной уровень общего образования в зависимости от личных наклонностей и интересов, но специальную розыскную подготовку с начала 90-х годов XIX века получали на краткосрочных курсах при Штабе жандармского корпуса.
Обучение на курсах было организовано в разные сроки, в среднем от 3 до 6 месяцев, а общее число учебных часов было не менее 100.
Важнейшие юридические вопросы - Уложения о наказаниях уголовных и исправительных и Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, - считались "второстепенными" и на них отводился всего 1 час учебного времени.
Для облегчения освоения вопросов сферы будущей профессиональной деятельности был разработан "Вопросник по истории революционного движения" на 46 листах, содержавший 179 вопросов.
Сохранившийся экземпляр вопросника датируется историками 1910 г. и в нем подробно освещается деятельность РСДРП, в частности ее съезды и принятые на них решения.
В курсе истории изучались также подпольные оппозиционные и революционные издания, а курсанты должны были разбираться в идеологии и тактике политических партий.
Занятия на курсах, помимо штатных преподавателей, проводили также вице-директор Департамента полиции С.Е.Виссарионов, начальники Особого отдела А.В.Герасимов и А.М.Еремин, известные "историки-жандармы" А.И.Спиридович, Ф.С. Рожанов.
В 1912 г. было разработано "Положение о повторных курсах", целью которых являлось "повысить познания в области розыска" офицеров, назначаемых на руководящие должности в ГЖУ и розыскных учреждениях. Они были рассчитаны на 2-3 месяца и особое внимание на них уделялось событиям 1905-1907 годов, углубленно изучались эсеровкая, социал-демократическая и национальные партии.
В 1915 г. в условиях военного времени принимается новое "Временное положение об офицерских жандармских курсах".
Для нужд охранных учреждений в 1907 г. начальником московского охранного отделения Е.К.Климовичем была подготовлена "Краткая таблица важнейших политических партий России", а в 1912 г. - "Записки по истории революционного движения" Ф.С.Рожанова.
Отметим и такой небезынтересный факт, что первое исследование "История революционных движений в России" было подготовлено профессором базельского университета А.Туном и опубликовано на немецком
языке еще в 1883 году (издано на русском языке в 1906 г.).
Однако, несмотря на предпринимавшиеся меры по повышению уровня "профессиональной подготовки" охранников, она оставляла желать много лучшего.
Как вспоминал о середине 90-х годов XIX века П.П.Заварзин, "в то время политический розыск в империи был поставлен настолько слабо, что многие чины его не были знакомы с самыми элементарными приемами той работы. которую они вели, не говоря уже об отсутствии умения разбираться в программах партий и политических доктринах. Зубатов первый поставил розыск в Империи по образцу западно-европейскому, введя систематическую регистрацию, фотографирование, конспирирование внутренней агентуры и т.д..".
Хорошо знавший состояние политического розыска, опытный сотрудник Особого отдела Г.М.Трутков писал в 1903 г. в докладной записке, что "революционная среда оказалась прочно организованной, действовавшей в полном согласии со своими центральными органами", в связи с чем охранные органы должны были "подняться не только до уровня, выставляемого противоправительственным движением, но стать выше этого уровня".
Но, по сути дела, эта задача осталась для системы политического сыска империи неразрешенной. И в 1911 г. в одной из своих докладных записок вице-директор Департамента полиции С.Е.Виссарионов подчеркивал, что проверка деятельности охранных отделений и ГЖУ показывает "явную неспособность весьма многих чинов жандармского надзора к розыску... были бездеятельны в деле политического розыска, некоторые не знали дела, а некоторые отрицательно-сознательно относились к нему".
Жандармские офицеры, как наиболее подготовленные для розыскной работы кадры, как правило, возглавляли розыскные отделения и пункты в губерниях и городах - единственное исключение из этого правила составлял С.В.Зубатов, являвшийся яркой исторической личностью, вызывавшей значительный интерес как у своих современников, так и их потомков.
Став в 1894 г. помощником начальника, а через два года - начальником Московского отделения по охране общественного порядка и спокойствия - а деятельность этого отделения распространялась на 13 губерний, включая Вологодскую и Архангельскую, Зубатов не только существенно модернизировал организацию розыскной работы, но и создал школу агентурной работы и наружного наблюдения, воспитал целую плеяду будущих руководителей политического сыска империи, в числе которых А.И.Спиридович, П.П.Заварзин, Е.П.Медников, Л.П.Меньшиков и многие другие.
Один из них так описывал "уроки" Зубатова: "Охранение общественной безопасности невозможно без политического розыска, а розыск без информации - это гончая собака без нюха. Жизнь меняется. При царе Иване Грозном преступников четвертовали, при нашем государе мы поставлены на пороге парламентаризма. Но как при Иване Грозном, так и при нынешнем монархе невозможно выкорчевать оппозицию правительству и революционные тенденции. Однако быть в курсе деятельности оппозиционеров - наш долг. Быть в курсе и наносить неожиданные удары. И единственное, решительное средство для этого - иметь своих людей в каждой ячейке общества. Внутреняя, совершенно секретная и постоянная агентура - главное и единственное основание политического розыска. И задача жандармского офицера, главная забота - организовать сеть секретных осведомителей во всех слоях общества".
Зубатов, вспоминал А.В.Герасимов, "наряду с задачей перетягивания на сторону своих идей отдельных улавливаемых душ..., стремился наиболее непримиримых революционеров, не поддающихся его увещеваниям, толкать влево, в радикализм, в террор, рассчитывая таким образом их скорее и легче обезвредить и ликвидировать".
О некоторых других инициативах Зубатова мы скажем далее, здесь же отметим то любопытное обстоятельство, что находясь в отставке, в 1906 г. он, в связи с широкой критикой в печати использования в розыскной деятельности агентов, выражал намерение написать "брошюру об агентуре и ее в общественном мнении реабилитировать".
То есть, разъясняя сущность и назначение агентуры в правоохранительной деятельности, защитить ее как неизбежный и необходимый государственный институт, эффективное средство борьбы с преступностью, в том числе и государственной.
Cтав в сентябре 1902 г. заведующим Особым отделом, Зубатов получил возможность реализовать свои сыскные начинания в несравнимо больших масштабах, а его позорное изгнание со службы через девять месяцев и высылка под надзор полиции, положили конец практике "полицейского социализма", бывшего попыткой внедрить новый метод борьбы "с крамолой": заменить репрессии очень популярным сегодня "социальным партнерством" и патернализмом со стороны самодержца.
Как представляется, по долгу службы знакомый с новинками зарубежной социально-политической мысли, Зубатов намного опередил своих современников, являлся, по сути дела, проводником идеи либерально-конституционных социальных преобразований в империи, но остался не понятым как собственным полицейским руководством, так и политическими оппонентами.
На известной встрече с московскими предпринимателями 26 июля 1902 г. Зубатов предлагал создать на предприятиях рабочие комитеты для разрешения трудовых конфликтов, что, естественно, вызвало неприятие и отторжение этой идеи его собеседниками. Объективно позитивная и передовая, с точки зрения социального прогресса, тенденция развития социально-экономических отношений в России была отвергнута косными самодержавно-охранительными кругами, что и привело к неминуемым эксцессам двух российских революций.
И в этой связи не случайно его современник, российский премьер С.Ю. Витте позднее замечал, что "все революции происходят от того, что правительства во время не удовлетворяют назревшие народные требования... остаются глухими к народным нуждам".
Отказываясь от очередного предложения вернуться на охранную службу, 12 декабря 1906 г. Зубатов писал: "моя продолжительная и бессменная служебная деятельность, с массою людских встреч и предложений, привела меня к убеждению, что вся политическая борьба носит какое-то печальное, но тяжелое недоразумение, не замечаемое борющимися сторонами. Люди отчасти не могут, а отчасти не хотят понять друг друга и в силу этого тузят один другого без милосердия.
Между тем и с той, и с другой стороны в большинстве встречаются прекрасные личности. Начиная с 1897 г., я пытался найти почву для примирения... взывал к реформам, доказывал выгодность всего этого и с полицейской точки зрения, и с личной точки зрения тех, "кому вольготно, весело живется на Руси". Выйдя на волю, освобожденные из-под стражи глубокомысленно объясняли мои действия "заигрыванием", провокаторством, а консервативный элемент видел в них "гениальничание", отрыжку революции".
На наш взгляд, Зубатов был не службистом-карьеристом, бездумным исполнителем охранительных приказов, а государствено мыслящей личностью, стремившейся личным вкладом реализовать собственные, пусть и амбициозные, проекты.
А политическая полиция империи в начале прошлого века переживала трудные времена.
В октябре 1900 г. Штаб корпуса жандармов разослал в губернские управления предписание "о представлении в Штаб своих соображений относительно изменений организации и порядка деятельности этих учреждений".
В представленном в этой связи обзоре начальника воронежского ГЖУ Н.В.Васильева, эдакого жандарма-философа, выделялся следующий пассаж, свидетельствующим о том, что реализм мышления был отнюдь не чужд некоторым представителям охранки. Он писал: "Убить идею нельзя. Эволюция человеческой мысли совершается безостановочно, неудержимо трансформируя взгляды, убеждения, а затем и социальный строй жизни народов. История революционных движений учит нас, что остановить ход крупных исторических событий невозможно, как невозможно человеку остановить вращение Земли. Но та же история приводит на своих страницах слишком полновесные доказательства того, что пионеры революции, полные энергии и увлечения, всегда бывали утопистами и в своей борьбе с общественной косностью, в своем стремлении воссоздать новые формы жизни, обыкновенно не только не содействовали прогрессу своей родины, но нередко служили тормозом правильному ходу развития общественного самосознания. Роль пионеров в истории осуждена самой историей. Человечеству свойственно заблуждаться, и
передовики-теоретики, как бы ни были, по-видимому, идеальны их стремления, не были и не будут истинными вождями народа...".
Особый отдел Департамента полиции был призван организовывать и направлять политический розыск посредством рассылки подведомственным учреждениям розыска - охранным отделениям (московскому, петербургскому, варшавскому), губернским и жандармско-полицейским управлениям железных дорог, розыскным пунктам и районным охранным отделениям, соответствующих ориентировок и указаний.
В июле 1902 г. заведующий Особым отделом Л.А.Ратаев отмечал, что "революционная пропаганда охватила весьма широкий район, что в настоящее время нет такого уголка в империи, где бы не воспроизводились... революционные воззвания... при настоящем своем составе Особый отдел совершенно лишен возможности справиться с делом и с каждым днем положение его становится затруднительнее".
В изданном в 1904 г. сборнике «Министерство внутренних дел: его права и обязанности» по вопросам политического сыска в империи сообщалось следующее:
«Департамент полиции находится под особым ведением одного из товарищей министра и непосредственным начальством директора. Состоит из 6 делопроизводств и Особого отдела.
Ведению Департамента подлежат дела: по предупреждению и пресечению преступлений по охранению общественной безопасности и порядка; о государственных преступлениях; по устройству полицейских учреждений, наблюдению за их деятельностью и за правильным течением дел в них; по определению, перемещению, увольнению и награждению чинов полиции и назначению им пенсий и других установленных законом денежных выдач; об охранении и возобновлении государственной границы; о пограничных сообщениях и о снабжении иностранцев видами на проживание в России и о высылке иностранцев; по проверке показаний лиц, именующих себя за границей русскими подданными; по передаче в Россию русских подданных, задержанных за границею, дезертиров и обвиняемых в разных преступлениях; об учреждении опек в особых случаях; по надзору за питейными и трактирными заведениями; о мерах безопасности от огня и по надзору за приготовлением, хранением, торговлею и перевозкой пороха и других взрывчатых веществ; по утверждению уставов разных обществ, клубов и разрешению публичных лекций, чтений, выставок и съездов; по наблюдению за исполнением узаконений о правилах и паспортах и беглых и о правах на место жительства евреев».
Убийство 2 апреля 1904 г. министра внутренних дел Д.С.Сипягина, знаменовавшее собой начало нового этапа террористической борьбы в России,
выход на арену «Боевой организации» партии социалистов-революционеров, о чем еще не подозревала полиция, показало неэффективность предпринимаемых охранно-розыскных мер.
"Впечатление в рядах правительства, - вспоминал о покушении на Сипягина А.И.Спиридович, - было потрясающим. Власть в полном смысле слова не знала что, как, откуда и почему".
Дополнительный удар как по самодержавию, так и по Департаменту полиции нанесла революция 1905 г.
Как впоследствии вспоминал товарищ министра внутренних дел С.П.Белецкий, "события 1905 г. - результат непринятия своевременно решительных мер, что в свое время было результатом неосведомленности розыскных органов вследствие неудовлетворительной постановки политического розыска, почему все подготовительные работы революционеров происходили незамеченными или были учтены недостаточно серьезно местными розыскными органами".
События, последовавшие за "кровавым воскресением" 9 января 1905 г., показали как слабость охранно-полицейских органов империи, провал их предыдущей стратегии "умиротворения" общественных движений, так и повлекли перестройку всей их охранительной работы в связи с появлением царского манифеста 17 октября "о даровании свобод".
При этом первостепенное внимание было уделено борьбе с насильственными посягательствами на общественную безопасность, связанным как с террористическими действиями, так и попытками инспирировать вооруженное противодействие властям.
Одной из важнейших задач Департамента полиции в начале XX века явилась борьба с терроризмом эсеровских организаций. При этом наибольшее число террористических акций приходится на 1905-1907 годы.
За этот период, согласно оглашенным на заседаниях Государственной Думы России, к 1907 г. число жертв террористического и "революционного" насилия составило около 20 тысяч человек.
В ответ властями только в 1906-1909 годах были казнены 3 796 человек, в основном террористов. Хотя многие дела по-прежнему решались путем ссылки в "административном порядке". Кроме того, во время карательных экспедиций были расстреляны 1 172 человек.
В связи с чрезвычайной актуальностью проблемы противодействия политическому терроризму для нашей страны сегодня, мы подробно остановимся на данном вопросе далее, а здесь же приведем только его политическую и историческую оценку одним из современников.
Выступая в сентябре 1911 г. в Государственной Думе А.И.Гучков, один из лидеров кадетской партии, отмечал: "Поколение, к которому я принадлежу, родилось под выстрелы Каракозова; в 70-80-х годах кровавая и грязная волна террора прокатилась по России... Какую тризну отпраздновал террор над нашей бедной родиной в дни ее несчастья и позора! Это у нас у всех в памяти.
Террор тогда затормозил и тормозит с тех пор поступательный ход реформы. Террор дал оружие в руки реакционерам. Террор своим кровавым туманом окутал зарю русской свободы".
"Противоправительственное движение, органами борьбы с которым являются, главным образом, жандармские управления и охранные отделения, получило за последнее время весьма широкое развитие, выразившееся в образовании целого ряда самостоятельных революционных партий и организаций, действующих каждая по собственной программе и системе.
Ближайшее знакомство с характером, целями и способами действий тайных организаций несомненно должно составлять первейшую обязанность офицеров Отдельного корпуса жандармов, призванных к непосредственной борьбе с ними, т.к. только полная в этом отношении осведомленность может дать розыскным органам правительства правильный взгляд на дело и содействовать выработке целесообразных приемов борьбы, которые в противном случае будут сводиться к временному, чисто случайному изъятию из преступной среды отдельных ее представителей".
Но в том же циркуляре подчеркивалось, что многие представители розыска на местах "не проявляют надлежащего интереса к теоретическому ознакомлению с программами и тактикой отдельных революционных организаций, не имеют посему ясного представления о характере противоправительственного движения во ввереных им районах".
На опыте 1905-1906 годов Особым отделом вырабатываются новые организационные подходы к борьбе с оппозиционным движением в стране. Так с 1 января вводится линейный принцип организации работы этого охранно-розыскного органа:
2-е отделение организует и ведет оперативно-розыскную работу по партии эсеров, связанным с нею союзам и группам, анархистам и террористическим организациям;
3-е отделение - по РСДРП;
4-е - по профсоюзам и несоциалистическим партиям.
Об успешности этой работы по проникновению в политические партии свидетельствует тот факт, что отчет на 100 листах об итогах V съезда РСДРП, закончившего работу 19 мая 1907 г., был представлен Заграничной агентурой в Особый отдел уже 26 мая. При этом он содержал описание каждого дня работы съезда, содержание выступлений и характеристику ораторов, принятые и отклоненные резолюции, список избранного ЦК и кандидатов для кооптации в случае провала – всего 163 фамилии.
Материалы агентурных донесений о планах и деятельности партии социалистов-революционеров также опубликованы в настоящее время.
В этот период Особым отделом была проделана большая работа по систематизации всех данных о партиях и движениях, профсоюзах, оппозиционных деятелях, подготовлены обстоятельные обзоры об их деятельности, разосланные в подведомственные розыскные учреждения.
Был разработан Центральный справочный аппарат (ЦСА), содержавший адресную информацию о персоналиях, проходящих по полицейским делам. Если к 1 января 1907 г. в 1400 алфавитных ящиках ЦСА Департамента полиции находилось около 1,5 миллионов именных наблюдательных карточек, то к февралю 1917 г. их насчитывалось уже около 2 миллионов.
Небезынтересно отметить, что в феврале 1907 г. впервые руководителям охранных отделений была разослана "Инструкция по организации и ведению внутреннего секретного наблюдения". До этого времени эта работа, по словам П.П.Заварзина, строилась "на охранной традиции".
Вскоре, однако, она была переработана, т.к. фактически допускала провокацию как метод противодействия революционному движению.
Следует подчеркнуть, что в значительной степени поводом к разработке нормативных документов Особого отдела по работе с агентурой стала разоблачительная деятельность В.Л.Бурцева, снискавшего даже славу "руководителя революционной охранки". По его материалам в 1908 г. Государственная Дума вносила запрос министру внутренних дел П.А.Столыпину о провокаторской деятельности агентуры полиции.
В то же время и сам Бурцев был объектом пристального внимания Заграничной агентуры и его деятельность освещали 4 агента.
В 1910-1912 годах Особым отделом проводилась активная работа по дальнейшему совершенствованию политического розыска в империи.
В утвержденной в 1911 г. Инструкции по организации и ведению внутреннего (агентурного) наблюдения подчеркивалось, что "лица, ведущие розыск, должны проникнуться сознанием того, что лучшим показателем успешной и плодотворной их деятельности будет то, что в местности, вверенной их надзору, совсем не будет ни типографий, ни бомб, ни складов литературы, ни агитации, ни пропаганды. Это достигается при серьезной осведомленности о революционной деятельности и умении систематически и планомерно пользоваться этим знанием, достигнуть того, что революционеры вынуждены будут прекратить в данной местности свою преступную работу... Необходимо помнить, что все стремление политического розыска должно быть направлено к выяснению центров революционных организаций и к уничтожению их в момент проявления ими наиболее интенсивной деятельности... Изъятие типографии или складов оружия только тогда приобретает особо важное значение, если они послужат к изобличению более или менее видных революционных деятелей, к уничтожению организации"(параграф 8).
В этой связи по результатам ревизии за неспособность к руководству розыскными органами в 1911-1912 гг. были уволены 14 начальников только ГЖУ, а еще 4 начальника ГЖУ были перемещены.
Предвидя возрастание революционной активности в стране, Департамент полиции предпринимает в 1911-1912 гг. ряд мер по изысканию наиболее эффективных методов и приемов противодействия ей. Но, как известно, они не смогли предотвратить революционного взрыва в России.
Одно из аналитических указаний, касающееся стратегических задач политического розыска империи, подготовленное Особым отделом Департамента полиции в связи с началом империалистической войны в сентябре 1914 г., будет приведено нами далее.
В заключение отметим, что если центральный аппарат политического розыска - Особый отдел Департамента полиции был немногочисленным, то того же нельзя сказать о других органах политического сыска империи. К 1917 г. только в структуре Отдельного корпуса жандармов имелись 67 губернских, 3 областных, 2 территориальных, 4 городских - Кронштадт, Одесса, Омск, Севастополь, 30 уездных - в Царстве Польском - жандармских управлений, 32 жандармско-полицейских управления железных дорог с 321 отделением. А его штатная численность выросла с 9 243 человек (721 из них - генералы и старшие офицеры) в 1895г., до 15 718 (в том числе 1 051 генералов и старших офицеров) к моменту его упразднения указом Временного правительства 4 марта 1917г..
Штаты охранных отделений были различными, в зависимости от их дислокации. Так, в самом многочисленном столичном Санкт-петербургском охранном отделении работал 151 человек.
В конце февраля 1917 г. здание Департамента полиции, располагавшегося в Петрограде по адресу Фонтанка, 16, было подожжено участниками антимонархических манифестаций.
Спасение архивов учреждений охранки было организовано по инициативе историка и издателя известного журнала «Былое» П.Е.Щеголева и его ближайших сотрудников Б.Л.Модзалевского и Н.А. Котляревского.
19 марта 1917 г. Отдельный корпус жандармов был распущен, а его дела переданы военному ведомству.
Примерно в это время Павел Елисеевич Щеголев писал министру юстиции Временного правительства А.Ф.Керенскому: «С момента упразднения Департамента полиции на местах осталось множество мелких архивов подведомственных ДП учреждений (районных охранных отделений, жандармских управлений и розыскных пунктов), частью разгромленных и наполовину уничтоженных во время переворота, частью приведенных в некоторый порядок местными силами.
Для того, чтобы создать архив, который мог бы отразить во всей полноте деятельность бывшего Департамента полиции, необходимо принять экстренные меры к охране и сосредоточению материалов и документов, относящихся к деятельности бывшего ДП, разбросанных по обширному пространству государственной территории».
Частично это было сделано, о чем свидетельствуют многочисленные документы, отложившиеся в фондах Центрального государственного архива Российской Федерации (ЦГА РФ) и областных государственных архивов.
Однако необходимость мер по предупреждению и пресечению преступных проявлений была очевидна и для Временного правительства.
В его постановлении от 2 августа 1917 г. отмечалось, что "долг правительства: предотвратить возможность преступным замыслам дозревать до начала их осуществления, ибо во время войны даже краткое нарушение общественного спокойствия таит в себе великие опасности.
Поэтому правительство, защищая гражданские и политические права каждого и охраняя право на существование и открытую деятельность всех политических течений, будет в самом корне пресекать указанную выше опасную для государства деятельность отдельных лиц, для чего предоставляются военному министру и министру внутренних дел в настоящий исключительный момент исключительные полномочия...
1) постановлять о заключении под стражу лиц, деятельность которых представляется особо угрожающей обороне государства, внутренней его безопасности и завоеванной революцией свободе, и
2) предлагать указанным в п. 1 лицам покинуть, в особо назначенный для сего срок, пределы государства Российского с тем, чтобы в случае невыбытия их или самовольного возвращения они заключались под стражу...
2. Предоставить военному министру и министру внутренних дел установить правила о порядке принятия мер, указанных в разделе 1".
Рассмотрев кратко историю становления органов политического сыска империи в XIX - начале XX веков, представляется необходимым подробнее остановиться на двух доминировавших направлениях его деятельности, представляющих определенный интерес и для сегодняшнего дня.
Новый курс у либеральных историков конца XIX – начала XX в. получил название «контрреформ», т.е. преобразований, направленных против Великих реформ 1860 – 1870-х гг., призванных вернуть дореформенные порядки. Александр III против Александра II? Нет, все было сложнее. Происходила корректировка правительственного курса, он приобретал черты, не свойственные ни николаевской России 2-ой четверти XIX в., ни эпохе Александра II. Либеральный общественный деятель В. А. Макланов отмечал: «Я не могу себе представить, чтобы кто-нибудь в эти 80 – 90-е гг. мог серьезно желать не только восстановления крепостничества, но и возвращения к прежним судам, к присутственным местам времен «Ревизора» и «Мертвых душ» и т. д. Это кануло в вечность».
Если попытаться вкратце описать внутриполитические мероприятия императора Александра III, то следует, конечно, начать с первоочередной задачи правительства – борьбы с революцией. Уже 14 августа 1881 г. было принято «Положение о мерах к охранению государственного спокойствия и общественной безопасности», которое позволяло в любой губернии и области России временно (сроком на 3 года) вводить усиленное или чрезвычайное положение, дававшее местной администрации широчайшие полномочия, включая права на запрет периодических изданий и административную ссылку «подозрительных» и «вредных» лиц, возможность отстранять от исполнения своих полномочий представителей выборных органов самоуправления. По данному Положению, а также «Правилам о местностях, объявляемых состоящими на военном положении» (от 8 июня 1892 г.) даже гражданские лица могли попадать под юрисдикцию военных судов. На усиленную охрану, чрезвычайное и военное положение правительство переводило те местности, которые являлись или, чаще, могли стать очагами «смуты» или революции.
Был усилен репрессивный аппарат. В рамках ведомства внутренних дел еще в последний год правления Александра II образовали департамент полиции, который, помимо собственно: вопросов охраны правопорядка, ведал вопросами политического розыска, внутренней и заграничной агентурой, открытым и негласным надзором за гражданами и контролировал ход политических дознаний. Значение этого органа подчеркивает то обстоятельство, что его директора В. К. Плеве и П. Н. Дурново позже сами возглавили министерство внутренних дел (начало 1900-х гг.). Полиция стала работать на опережение, не дожидаясь, когда «неблагонадежные» граждане начнут метать бомбы. Еще более оперативно работали создаваемые на местах секретно-розыскные (позже – «охранные») отделения. Они отслеживали деятельность подозрительных лиц и организаций, перлюстрировали почту, внедряли своих агентов в общественное движение. Не было практически ни одной общественной организации в России, в том числе правого и монархического толка, в которой охранка не имела бы своих агентов.
По данным члена Верховной распорядительной комиссии генерала М. И. Батьянова, к воцарению Александра III в России уже насчитывалось 400 тысяч лиц под надзором полиции, а за два последних царствования число их более чем удвоилось: В. Б. Жилинский, обследовавший сразу после Февральской революции архив Департамента полиции, обнаружил в них до 1 миллиона карточек наблюдения. Только за период с июля 1881-го по 1890 год, по официальным данным, подверглись политическим репрессиям – от ареста до виселицы – 21012 человек, то есть в среднем по 2100 обвиняемых в год; поэтому за1891 – 1894 год можно смело прибавить в «актив» Александра III еще 8 тысяч репрессированных. При Александре III прошли 98 судебных процессов против более 400 «политических», вынесены 86 смертных и 210 ссыльно-каторжных приговоров.
Большинству смертников казнь через повешение Александр III заменял вечной каторгой (как тогда говорили, «казнью через пожизненное заточение»), где в жутких условиях смертники гибли – умирали и кончали с собой, если не теряли рассудок – зачастую в первые же годы.
Казнили противников самодержавия при Александре III с редким даже для азиатчины варварством. Тимофей Михайлов был повешен три раза, так как дважды, уже повешенный, он срывался с виселицы. Такого не бывало в Росси ни раньше, ни позже. Очевидец этой казни, немецкий журналист, писал 16 апреля 1881 года: «Я был свидетелем дюжины казней на Востоке, но никогда не видел подобной живодерни». На живодерню походила и казнь Евграфа Легкого: палач уже повесил его, но веревка оборвалась, Легкий – еще живой – упал на помост и был повешен еще раз. А Лев Коган-Бернштейн, тяжко раненный охранниками, был внесен на эшафот (как и ранее в суд) прямо в кровати, поднят с нее и вдет в петлю, после чего кровать из под него выдернули.
Ссыльно-каторжный режим для политических при Александре III был «самым жестоким» за всю историю царской тюрьмы с 1762 года. Именно Александр III в 1884 году открыл зловещую «Государеву тюрьму» в Шлиссельбургской крепости, а вслед за тем (в 1866 году) – политическую каторгу на Сахалине. Злодеяния его тюремщиков возмещали и российскую, и мировую общественность. Две трагедии 1889 года – Якутская 22 марта (когда царские опричники застрелили и закололи штыками шесть ссыльных протестантов, включая женщину – Софью Гуревич, а затем после суда над остальными еще троих повесили) и Карийская 7 ноября (когда первое в России телесное наказание женщины-политкаторжанки – по личному велению Александра III – повлекло за собой ее и других каторжан массовое самоубийство) – вызвали на Западе настоящий взрыв протеста против царского деспотизма.
Первоначально правительству могло показаться, что меры по борьбе с «крамолой» имели должный успех. К середине 80-х гг. удалось уничтожить «Народную волю», убившую предыдущего императора. Новых серьезных организаций бомбометателей на политическом горизонте пока не было, либеральная общественность, подавленная сменой курса, переживала кризисную эпоху, реакционеры торжествовали… Но с начала 90-х гг. призрак революции опять поднялся во весь рост и стало ясно, что внешние меры успокоения только загоняли болезнь внутрь. Никакие, даже самые талантливые и деятельные представители полиции и охранки не могли справиться с революцией, поскольку, как они и сами понимали, нужно было бороться не с симптомами болезни, а целенаправленно лечить сам недуг.
Правительство по-своему видело причины болезни. Оно усматривало их в «развращении» молодежи революционными идеями, разложении сословного строя и ослаблении государства (как следствия дарования обществу «излишней» свободы). Эти язвы правительство и пыталось врачевать.
Вторым из двух главных направлений в политике самодержавия при Александре III были контрреформы – крестьянская, земская, городская, судебная, образовательная. Смысл их заключался в «исправлении» реформ Александра II, то есть представлял собой попытку повернуть Россию вспять, к дореформенному бытию, опираясь при этом на дворянские верхи против народных масс.
Во внутренней политике III Отделения царской канцелярии выделялось несколько направлений деятельности.
Борьба с крамолой
Основной задачей III Отделения была борьба с крамолой.
В николаевскую эпоху эта борьба была не очень тяжелой, и III Отделение, при всех своих несовершенствах организации, относительно справлялось с работой. В это время у жандармов не было крупных политических провалов, и даже в грозный для всей Европы 1848 год Дубельт в письме к находившемуся за границей В. А. Жуковскому мог с удовлетворением констатировать: "У нас все тихо, благополучно, и мы должны благодари Господа Бога, что он вручил нас такой благодетельной державной деснице" 8 .
Этот общественный застой имел вполне ясные для нас общественные причины. Характеризуя выше социальную политику николаевского правительства и самого Николая, поскольку он был немаловажным звеном в государственной политике, отмечала свойственную этому времени двойственность. Двойственность эта вытекала не из каких-нибудь личных качеств императора, а из двойственности, противоречивости основных линий развития николаевской России.
Совмещение консерватизма и демагогии обусловливалось переходным характером эпохи: "Промышленный капитализм уже был налицо и боролся за власть с торговым, но последний пока был настолько силен, что не шел ни на одну явную уступку, стараясь закупить своего соперника тайными поблажками" 9 .
Эта борьба промышленного и торгового капитала и взаимное их друг к другу приспособление и определяют расстановку классовых сил эпохи.
Дворянство во всей своей массе оставалось верным престолу, охраняющему устои крепостного права. Никакой оппозиции правительству, даже пассивной, дворянство не показывает, тем более что находится от него и в прямой материальной зависимости.
Когда в 1839 году французский путешественник Маркиз де Кюстин, наблюдая нравы российского дворянства, удивился всеобщему раболепию перед царем и его политикой, ему объяснили, что большая часть дворянских имений заложена в государственном банке и Николай является не только первым дворянином своего государства, но и первым кредитором своего дворянства. Это не случайное объяснение, придуманное для любопытствующего иностранца, а официальная точка зрения. III Отделение всерьез полагало, что толчком, побудившим декабристов на террор против царской фамилии, было желание освободиться от своего кредитора.
Русская буржуазия, не бывшая особенно революционной в предшествующую эпоху, тем не менее склонна была выступать против правительства в период своего бурного роста. Капиталисты не возражали бы против некоторых буржуазных реформ, но вовсе не склонны были отстаивать их с оружием в руках и удовлетворялись теми компромиссами, которые предлагало им правительство. Оставались угнетенные классы: крестьяне и рабочие. И на них III Отделение обратило пристальное внимание.
"Исследуя все стороны народной жизни, Отделение обращало особенное внимание на те вопросы, которые имели преобладающее значение... Между этими вопросами в течение многих лет первенствующее место занимало положение крепостного населения. III Отделение обстоятельно изучало его бытовые условия, внимательно следило за всеми ненормальными проявлениями крепостных отношений и пришло к убеждению в необходимости отмены крепостного состояния" 10 .
10) Цит. по: Троцкий.И. III-е отделение при Николае I, Л., 1990, стр.24
Я считаю, что мы не должны удивляться этому странному на первый взгляд положению: в качестве защитников крестьянского освобождения выступают не вольнодумцы, не декабристы или петрашевцы, а николаевские жандармы, и врагов крепостничества не разжалуют в рядовые, не ссылают в Сибирь, а награждают чинами, орденами и властью. Не ошибка ли?
Не приписали ли себе жандармы задним числом (цитированный выше юбилейный обзор относится к 1876 году) участие в реформе, за одни помыслы о которой в начале николаевского царствования ссылали и гоняли сквозь строи?
Нет, все верно. Жандармы действительно пришли к выводу о необходимости реформы, но пришли своим собственным путем. В своих трудах III Отделение не забывало упомянуть, что в массу недовольных входит "все крепостное сословие, которое считает себя угнетенным и жаждет изменения своего положения". А в "нравственно- политическом отчете" за 1839 год Отделение напоминало, что весь дух народа направлен к одной цели -- к освобождению, что крепостное состояние есть пороховой погреб под государством.
Картина становится ясной. К выводу о необходимости освобождения приводили интересы полицейской безопасности государства, сыгравшие немалую роль и I проводимой реформе 1861 года. Жандармы слишком часто сталкивались с крестьянскими восстаниями в роли усмирителей, чтобы не понять всей опасности новой пугачевщины. В практической же своей деятельности III Отделение занималось подавлением крестьянских восстаний -- в этом деле неизменную роль играли жандармские команды. Правда, в исключительных случаях помещичьей жестокости доставалось и помещикам. В отчете III Отделения со значительным преувеличением говорится "о всех случаях неповиновения и буйства крестьян, убийства помещиков и управителей или посягательства на убийство, а также жестокого обращения со стороны помещиков немедленно было
представляемо государю" 11 . На самом деле, не только большинство помещиков безнаказанно издевалось над своими рабами, но и значительная доля волнений ликвидировалась местными средствами, не доходя до сведения III Отделения.
С немалым вниманием относилось Отделение и к впервые появляющемуся в это время на сцене русской истории рабочему вопросу. В этом отношении жандармы оказывались достаточно чуткими и сумели просигнализировать опасность, когда она только еще зарождалась, тем более что рабочие волнения, в общем аналогичные крестьянским бунтам, подчас приобретали своеобразный организационный характер... Так, по данным III Отделения, в 1837 году "на горных заводах Лазаревых в Пермской губернии некоторые мастеровые заводские... составили тайное общество, имевшее целью уничтожение помещичьей власти и водворение вольности между крепостными крестьянами. Но, преследуя рабочих бунтовщиков и тщательно регистрируя все случаи рабочих волнении, жандармы не забывали и необходимости некоторой "социальной профилактики". Так в 1835 году был издан первый фабричный закон. Анализируя свою деятельность за период 50 лет, III Отделение с особым удовлетворением отмечало проявленное им внимание к нуждам рабочего класса.
"В 1841 году,-- читаем мы в юбилейном отчете,-- была учреждена под председательством генерал-майора Корпуса жандармов графа Буксгевдена особая комиссия для исследования быта рабочих людей и ремесленников в С.-Петербурге. Представленные ею сведения сообщены подлежащим министрам и вызвали некоторые административные меры, содействовавшие улучшению положения столичного рабочего населения. Между прочим, на основании предположений комиссии, по инициативе III Отделения, была устроена в С.-Петербурге постоянная больница для чернорабочих,
послужившая образцом подобному же учреждению в Москве" 12 .
Но ни рабочее, ни крестьянское движение не могло занять сколько-нибудь видного места в работе жандармского аппарата. Первое еще только зачиналось, а второе, по самым своим формам, не могло оправдать существования III Отделения. Стихийно возникавшие крестьянские бунты не могли быть предотвращены никаким полицейским надзором, никакой тайной агентурой. В борьбе с массовым движением жандармы выступали либо в качестве усмирителей, либо с мудрыми предложениями мер предосторожности. Центральной же их задачей была борьба с крамолой "образованных классов" как тогда говорили. Но, как мы видели выше, ни дворянство, ни буржуазия в массе своей революционностью не блистали.
Рассматривая настроения отдельных групп, жандармы отдавали себе отчет в этом обстоятельстве.
Уже в "обзоре общественного мнения" за 1827 год мы находим картину отношений к правительству различных социальных групп.
На первом месте обзор ставит "двор", то есть круг лиц, которые составляют придворное общество. Здесь жандармский надзор отмечает две группы: телом и душой преданных императору и партию "вдовствующей" императрицы. Впрочем, настроение придворных, по справедливому мнению III Отделения, несущественно: "Мнение двора не представляет значения для правительства, так как оно (то есть мнение) не играет никакой роли в обществе" 13 .
На втором месте стоит "высшее общество", то есть столичная аристократия и бюрократическая верхушка. Здесь обзор устанавливает довольно грубое деление на две группы: "довольных" и "недовольных". Недовольные -- это либо опальные вельможи прежнего царствования, либо же сторонники аристократической конституции на английский манер, члены "английского клуба".
Последние кажутся опаснее, но ни те ни другие не представляют сколько-нибудь значительной угрозы в смысле перехода к какому-нибудь действию.
Далее идет средний класс: помещики, живущие в столицах и других городах, неслужащие дворяне, купцы первой гильдии, образованные люди и литераторы. Этот многочисленный класс, разнородные элементы которого спаяны в одно целое, составляет душу империи. Здесь все обстоит благополучно: "Улучшение настроения и общественного мнения этого класса прогрессирует с поразительной быстротой" 14 . Правда, группы имени свои мелкие жалобы. Следующей социальной группой, выделяемой "обзором", является чиновничество. Последнее не внушает сколько-нибудь серьезных опасений, но морально наиболее развращено и требует попечения с этой стороны. "Хищения, подлоги, превратное толкование законов -- вот их ремесло" 15 .
В своей борьбе с бюрократизмом III Отделение на словах шло довольно далеко. В картине общественного мнения за 1829 год дан разбор всех министерств и министров. В своей критике жандармы, "невзирая на лица" были довольно резки. Так, о министре финансов Канкрине сказано, что он "человек знающий, просвещенный, деятельный и трудолюбивый, но упрямый: он не слушает никого, кроме нескольких любимцев, которые его обманывают" 16 . Министр внутренних дел Закревский "деятелен и враг хищений, но он совершенный невежа" 17 . Министр народного просвещения -- обскурант. Военный министр граф Чернышев "пользуется печальной репутацией: это предмет ненависти публики, всех классов без исключения" 18 .
Морской министр прямо обвинен в воровстве и т. п. Наряду с характеристикой высших бюрократов жестокой критике подвергается и вся государственная система.
Но, как отмечалось выше, борьба III Отделения с чиновничеством
14),15),16),17),18)Цит. по: Троцкий.И. IIIотделение при НиколаеI,Л.,1990, стр.29-30
была исторически обречена на неудачу.
Несколькими "показательными" процессами и наказаниями нельзя было остановить все усиливавшийся бюрократизм аппарата. И, сознавая свое бессилие, III Отделение на практике очень мало боролось с чиновничеством, особенно средним и низшим, не приходившим в личные столкновения с центральной жандармской конторой.
Возвращаясь к обзору общественного мнения, мы находим в нем еще три отдельные группы: армию, крепостное крестьянство и духовенство. В армии сравнительно все хорошо: нельзя, может быть, определенно утверждать, что армия в целом довольна, но надо сознаться, что она "вполне спокойна и прекрасно настроена". Неблагополучно обстоит с крестьянством, жаждущим освобождения, и массой духовенства. Последнее живет почти в одинаковых условиях с крестьянством и заражается его настроениями.
Вся эта картина рисует сравнительно спокойное состояние общества, да так оно и было на самом деле. И единственное черное пятно на безоблачном жандармском небе составляет интеллигентная дворянская молодежь. Считаю необходимым отметить, что центром оперативной деятельности III Отделения стала слежка за молодежью, которая представлялась наиболее благоприятной почвой для возникновения "тайных обществ". Однако "наблюдение вскоре убедило, что преступные замыслы (имеются в виду декабристы) не оставили в обществе почти никакого следа. В приведенной выше характеристике "общественного мнения" помимо разреза социального не был забыт и разрез национальный. В обзоре упомянуты прибалтийские провинции, Финляндия и Польша. Хуже всего обстояло с последней, но как раз в Польше III Отделение не имело силы. Там действовала, хотя в значительной степени лишь на бумаге, своя конституция, а наместник, великий князь Константин, относился к жандармам довольно скептически. После подавления восстания польская конституция была уничтожена, и III Отделение распространилось на Польшу. Здесь оно развило энергичную деятельность, перешедшую через границу и приведшую к созданию заграничной агентуры. Все, что чуть-чуть выходило за рамки дозволенного, превращалось в страшное преступление, но не только потому, что "у страха глаза велики", но и потому, что других преступлений вовсе не было, а обходиться без "государственных преступников" III Отделению было неприлично. Правда, изрядную работу доставляли разбросанные по различным тюрьмам декабристы и, позднее, поляки. На каждого было заведено особое дело, каждый рассматривался как носитель общественной смуты. Но вся эта слежка, хотя и требовала времени и усилий, уже не могла принести сколько-нибудь значительные результаты. И жандармы хватаются за каждое сообщение, каждый слух о тайном обществе или заговоре, а ловкие авантюристы-провокаторы используют и жандармское рвение, и страх императора перед революцией. Николай не оставлял без внимания ни одного политического доноса, особенно связанного с декабристами или поляками, как бы ни был нелеп такой донос.
Пользуясь мнительностью императора, III Отделение давало ход таким делам и провокациям, фальшивость которых наиболее умные жандармы, как Фок или Дубельт, должны были понимать. Недаром про Дубельта говорили, что он "выдумывает заговоры, чтобы пугать постоянно правительство и этим доказывать свою необходимость" 19 . Если Дубельт сам заговоров и не выдумывал, то он препятствовал другим замышлять их. Дела Ш Отделения полны доносов о "государственных тайнах" и "злоумышлениях против императора", которые после расследования оканчивались впустую. Эти доносы наконец утомили самих жандармов, и они стали наказывать неудачливых доносчиков.
В начале царствования был учрежден Корпус жандармов; который должен был сосредоточить все моральные силы империи, лучших людей государства, соединявших высокие нравственные качества с беспредельной преданностью царю и отечеству. В том-то и оказывается корень зла, что в III Отделение проникли ненадежные люди, а главенство в нем захватил
обольстивший Бенкендорфа Дубельт; этот человек, всегда бывший против правительства, едва ли не во всех обществах, из III Отделения сделал место, которому дали название -- факторская контора. Надо томы написать, чтобы исчислить все мелочные дела, разобранные III Отделением, и смело можно сказать: много Высочайших повелений вышло без воли Государя. Единственным местом его проявления была литература; и с нею жандармы на первых порах бороться умели. Но когда в 50-х годах поднялась новая революционная волна, волна демократической революции, жандармы оказались бессильны против нее, и прошло много времени, прежде чем они научились распознавать ее отличительные особенности.
В се реформы 60-70-х годов фактически представляли собою уступки, продиктованные потребностями экономического развития и вырванные у царизма волной демократического подъема, который включал в себя революционное, либеральное и массовое /234/ движение. Сила этой волны предопределила размеры уступок: чем она была сильнее, тем большими оказывались уступки, и наоборот. Избежав революции, отделавшись в условиях революционной ситуации реформами, царизм сохранил свою прежнюю социальную базу в лице дворян и помещиков. Опираясь на эту базу, он старался придать реформам (коль уж нельзя было без них обойтись) сугубую умеренность. Собственно, крепостники в правительстве и при дворе считали, что затеянные реформы должны "лишь исправить кое-какие несовершенства теперешних законов", не более того,- так откровенничал в марте 1862 г. министр юстиции В.Н. Панин. Либеральные министры и сановники вроде Д.А. Милютина, напротив, полагали необходимым изменить самые основы феодального законодательства. В этой борьбе мнений Александр II, избегавший крайностей и, по выражению П.А. Валуева, державшийся "системы невозможных диагоналей", избрал средний путь полуреформ , с помощью которых можно было бы "откупиться от конституции".
Полуреформы отвели угрозу революционного взрыва, но не удовлетворили "низы" и не доставили надлежащего успокоения "верхам". Положение царизма оставалось неустойчивым. Сестра царя Мария Николаевна в октябре 1861 г. говорила П.А. Валуеву: "Через год нас всех отсюда выгонят". Спустя полтора года сам Валуев записал в дневнике: "Правительство - некоторым образом в осадном положении", а 29 октября 1865 г. выразился еще энергичнее: "Половина государства - в исключительном положении. Карательные меры преобладают".
Действительно, реакционный курс правительства выражался не только в том, что заведомо ограничивалось прогрессивное содержание проводимых реформ. Стремясь упрочить свое положение, но и не желая углублять, радикализировать реформы, царизм все больше склонялся к застарелому способу - карательному террору. Он не только расправлялся с крестьянскими и рабочими "беспорядками", с повстанцами Польши, Белоруссии, Литвы и с вожаками революционной демократии, засадив за решетку в 1861 г. П.Г. Заичневского, В.А. Обручева, М.И. Михайлова, а в 1862 г.- Н.Г. Чернышевского, Д.И. Писарева, Н.А. Серно-Соловьевича, но и занялся повсеместным "водворением порядка и дисциплины". Так, 30 мая 1861 г. были изданы "майские правила" для студентов России, запретившие все виды студенческих объединений и "сборищ" и учредившие над студентами повседневный, даже "всечасный" полицейский надзор.
Впрочем, правительственные репрессии 1861-1865 гг. еще чередовались с послаблениями. После одиночного (и в буквальном, и в переносном смысле) выстрела Д.В. Каракозова в Александра II 4 апреля 1866 г. все послабления были отменены - остались одни репрессии. Отныне царизм - в отмщение за выстрел революционера-одиночки всему народу - нагнетал реакцию неистово и безустанно. /235/
"Эпоха реформ, - справедливо рассудил А.А. Корнилов, - кончилась, прежде чем были осуществлены некоторые из задуманных преобразований, исполненных значительно позднее, как городовое положение 1870 г. или реформа воинской повинности 1874 г. С апреля 1866 г. наступила упорная и длительная, реакция, продержавшаяся с небольшими перерывами почти вплоть до 1905 г."
Конкретно о репрессиях царизма в ответ на каракозовское, покушение речь пойдет в следующей главе. Здесь же посмотрим, как царизм в 60-70-х годах построил свою карательную политику, какие принял меры к законодательному оформлению репрессий, ужесточению системы карательных учреждений и руководящего состава карателей.
Своеобразным profession de foi реакции надолго стал рескрипт Александра II председателю Комитета министров П.П. Гагарину от 13 мая 1866 г., нацеливший правительство "охранять русский народ от зародышей вредных лжеучений", т.е. душить в зародыше, оппозиционные, демократические идеи. Для решения этой задачи царизм вознамерился сильнее прежнего опереться на губернаторов. 22 июля 1866 г. Комитет министров принял особое "Положение" об усилении власти губернаторов. Им было дано право закрывать без объяснений любые собрания (обществ, артелей, клубов), если они покажутся "вредными", не утверждать в должности любого чиновника, если он окажется недостаточно "благонадежным". Даже судьи, по закону 1864 г. независимые от администрации, теперь были подчинены губернаторам. Словом, идея рескрипта от 13 мая 1866 г. сводилась, по словам Герцена, к тому, чтобы "управлять круче, подтянуть поводья короче, теснить больше давить крепче".
Чтобы "управлять круче", царизм за два года, с апреля 1866 по апрель 1868 г., заменил 29 из 53 губернаторов более способными "теснить" и "давить", а главное, провел обдуманную перестановку фигур в правительственных "верхах". Уже 10 апреля 1866 г. новым шефом жандармов, а стало быть и главным инквизитором империи, вместо нерасторопного князя В.А. Долгорукова был назначен энергичный граф Петр Андреевич Шувалов, возглавлявший при дворе альянс крайних реакционеров, крепостников. Друг Александра II и "верховный наушник" при нем, Шувалов стал фактически главой правительства. Самого царя он подчинил своей воле, эксплуатируя его страх перед "крамолой" после выстрелов Каракозова и польского эмигранта Антона Березовского (6 июня 1867 г. в Париже)[1 ]. Царские министры прямо свидетельствовали, что Шувалов "запугал государя ежедневными своими докладами о страшных опасностях, которым будто /236/ бы подвергаются и государство, и лично сам государь. Вся сила Шувалова опирается на это пугало". Пользуясь этим, Шувалов прибрал к рукам почти всю внутреннюю политику, а ее сердцевиной сделал гонения на "крамолу" и вообще на всякое инакомыслие. Уже в 1867 г. Ф.И. Тютчев написал о нем:
Над Россией распростертой Встал внезапною грозой Петр по прозвищу Четвертый, Аракчеев же второй[2 ].
Под стать Шувалову (и, как правило, по его указаниям) подбирались с 1866 г. все министры, ответственные за борьбу с "крамолой": и оборотливый министр внутренних дел Александр Егорович Тимашев, мудрено сочетавший в себе палача, холопа и сибарита, знаток разных искусств - от амурного до сыскного; и по-шуваловски "грозный" министр юстиции граф Константин Иванович Пален, настолько тупой, что глупость его, по наблюдению сенатора А.А. Половцова, "ежедневно принимала поразительные размеры", бедный познаниями и в русских законах, и даже в русском языке - о нем "только и было известно, что он по министерству юстиции никогда не служил"[3 ], однако с 1867 г. угнездился в министерском кресле на 11 лет; и наделенный природным умом, образованием, силой характера, но патологически злобный министр просвещения и обер-прокурор Синода граф Дмитрий Андреевич Толстой, то и дело терявший в карательном усердии чувство реальности; и, наконец, придворный флюгер Петр Александрович Валуев ("Виляев", как прозвали его недруги), который умел быть одинаково полезным для царизма на высоких постах (министр внутренних дел, министр государственных имуществ, председатель Особых совещаний при царе, председатель Комитета министров) до Шувалова, при Шувалове и после Шувалова. Все они (исключая Валуева) были "не в состоянии подняться выше точки зрения полицмейстера или даже городового"[4 ], но для палаческого способа управления иной точки зрения и не требовалось. Шувалов ею довольствовался, царь ему верил, а министры (включая даже Валуева) следовали за Шуваловым, как оркестр за дирижером.
Встав "над Россией распростертой", Шувалов позаботился об укреплении карательного аппарата столицы. Петербургского обер-полицмейстера И.В. Анненкова ("вялого и простодушного", как о нем говорили) заменил бывший генерал-полицмейстер Царства /237/ Польского Ф.Ф. Трепов, который, по словам Б.Н. Чичерина, "в своем произволе не стеснялся ничем"; а гражданским губернатором Петербурга вместо Л.Н. Перовского (отца Софьи Перовской) был назначен бывший орловский губернатор, тоже ничем не стеснявшийся генерал Н.В. Левашов.
Ставленники Шувалова заняли ключевые позиции даже в управлении экономикой: А.С. Грейг стал товарищем министра финансов (безликого М.Х. Рейтерна), В.А. Бобринский - министром путей сообщения. Повсюду в правительстве на первый план вышли люди того типа, который в дневнике П.А. Валуева определен так: "государственные татары", "смесь Тохтамышей с герцогами Альба". "Страшно становится,- сокрушался в своем дневнике Д.А. Милютин,- когда подумаешь, в чьих руках теперь власть и сила над судьбами целой России".
Шувалов и К ° подталкивали Александра II к контрреформам (в первую очередь, к судебной и земской). "Петр IV" прямо предлагал царю восстановить привилегии дворянства, урезанные реформами, и "поставить этот класс снова на ту ступень, которая подобает для равновесия в государстве". Царь на прямые контрреформы не решался, но санкционировал дальнейшее ограничение и земской, и судебной реформ. Так, в 1867 г. вышли новые правила о земских учреждениях. "Они подчиняются губернским начальникам и предводителям,- с беспокойством писал о земствах 8 июля 1867 г. в связи с этими правилами А.В. Никитенко.- Не есть ли это первая попытка к их уничтожению? Реакция идет быстрыми шагами".
Еще жестче была скорректирована судебная реформа. Напомню читателю, что по Уставам 1864 г. Правительствующий Сенат стал чисто кассационным органом, а все дела о государственных преступлениях были переданы под юрисдикцию судебных палат. Однако первый же политический процесс в Петербургской судебной палате летом 1871 г. по делу нечаевцев показал властям, что новый порядок разбирательства политических дел слишком демократичен. Поэтому уже 7 июня 1872 г. в составе Сената было учреждено специальное судилище по всем серьезным политическим делам (критерий серьезности дела усматривался в том, чтобы наказание, предусмотренное за него по закону, было сопряжено с лишением или ограничением гражданских прав). Судилище было названо Особым присутствием Правительствующего Сената (ОППС). Его составляли первоприсутствующий и пять сенаторов, которых назначал сам царь по своему усмотрению из числа наиболее "одаренных" карательными способностями. В ОППС прошли самые крупные политические процессы эпохи - "50-ти" (1877) и "193-х" (1877-1878). Здесь же в 1881 г. были осуждены на смертную казнь Андрей Желябов, Софья Перовская, Николай Кибальчич, в 1887 г.- Александр Ульянов, в 1905 г.- Иван Каляев. /238/
Такие государственные учреждения, как Святейший Синод и Собственная Его Императорского Величества канцелярия, почти не были затронуты буржуазными преобразованиями и действовали, как встарь, в феодальном духе и феодальными методами. Зато их реакционное предназначение было даже усилено. III отделение императорской канцелярии как центр политического сыска и расправы с инакомыслящими обрело при Шувалове невиданную ранее силу. Штат его чиновников был невелик: в 1871 г.- 38 человек, в 1878 - 52, в 1880 г.- 72. Но нельзя забывать, что ему подчинялись широко разветвленная агентура и, главное, нагонявший страх на всю империю корпус жандармов, который в апреле 1866 г. насчитывал 7076 человек[5 ]. Царизм не скупился на расходы для своего любимого ведомства. По подсчетам И.В. Оржеховского, в 1866 г. III отделению были ассигнованы 250 тыс. руб., в 1867 - 320 тыс., а с 1869 до 1876 г. эти ассигнования держались на уровне между 400 и 500 тыс. руб. Что же касается корпуса жандармов, то он ежегодно поглощал 1,5 млн. руб.
После того как Александр II указом от 19 мая 1871 г. вернул III отделению производство дознаний по всем государственным преступлениям (временно отнятое у него по Судебным уставам 1864 г.), шуваловские "скоты" стали чинить в стране необузданный произвол, вторгаясь в частную жизнь, в личные дела граждан по первому доносу или вздорному подозрению - нагло, цинично, грубо. В помощь ему создавались чрезвычайные следственные комиссии (по делам о революционных воззваниях 1862 г., каракозовскому 1866 г., о пропаганде в империи 1874 г.), а в 1878 г. было учреждено под председательством П.А. Валуева и с участием шефа жандармов Н.В. Мезенцова, военного министра Д.А. Милютина, министров внутренних дел (Л.С. Макова) и юстиции (Д.Н. Набокова) Особое совещание по выработке общих мер борьбы с "крамолой".
Что касается Синода, то он после 1861 г. по-прежнему, но с большим политическим уклоном использовался для того, чтобы воспитывать не столько богоугодную, сколько законопослушную и царелюбивую, т.е. верноподданнически благонадежную паству. Д.А. Толстой и его достойный преемник в должности обер-прокурора Синода К.П. Победоносцев сделали Святейший Синод идеологическим подручным реакции. Граф Толстой, занимавший по совместительству еще и пост министра просвещения, терроризировал студенчество, усматривая в нем рассадник "крамолы". 25 мая 1867 г. он ввел в действие новые (опять "майские"!) "Правила", которые обязывали университетское начальство наипаче всего надзирать совместно с полицейскими властями за "политической благонадежностью" студентов. /239/
Общее наступление реакции во внутренней политике правительства 60-х годов самый либеральный из министров Александра II Д.А. Милютин подытожил в дневниковой записи от 31 декабря 1873 г. так: "Какое поразительное и прискорбное сравнение с той обстановкой, при которой вступил я в состав высшего правительства 13 лет тому назад! Тогда все стремилось вперед - теперь все тянет назад. Тогда государь сочувствовал прогрессу, сам двигал вперед; теперь он потерял доверие ко всему, им же созданному, ко всему, окружающему его, даже к себе самому".
Историографическая справка . Экономическое развитие России после реформ 60-х годов изучено досконально. Еще в 80-90-х годах прошлого века либерально-народнические экономисты (особенно Н.Ф. Даниельсон в "Очерках нашего пореформенного общественного хозяйства") обследовали нарождавшийся российский капитализм, рассматривая его как зло, которое якобы не должно прижиться в России из-за хронической узости внутреннего рынка и поэтому не имеет будущего. В полемике с ними буржуазные авторитеты (главным образом П.Б. Струве и М.И. Туган-Барановский[6 ]), напротив, доказывали, что капитализм в России уже победил, и призывали идти к нему "на выучку", поскольку он знаменует не только национальный, но и всемирный прогресс. Тех и других подверг резкой критике с позиций марксизма В.И. Ленин в самом большом по объему из своих трудов "Развитие капитализма в России" (1899). Колоссальный свод данных об экономике, обработанный здесь Лениным, подчинен несколько предвзятой политической идее - доказать, что капитализм в России закономерно побеждает, но и готовит себе как строй, экономически и социально несправедливый, могильщика в лице пролетариата.
Советские ученые в общих трудах по истории российской экономики (П.И. Лященко, П.А. Хромов) и в специальных исследованиях о всероссийском рынке (И.Д. Ковальченко, Л.В. Милов), о сельском хозяйстве (A.M. Анфимов), промышленности (В.К. Яцунский), о формировании рабочего класса (А.Г. Рашин) и буржуазии (В.Я. Лаверычев), об экономической политике царизма (И.Ф. Гиндин) методологически опирались на выводы Ленина и поэтому избегали каких бы то ни было расхождений с Лениным, хотя в частных наблюдениях, подсчетах, суждениях сообщали много нового, дополняя таким образом ленинскую картину развития капитализма в России и даже (косвенным образом) уточняя ее. /240/
В 1978 г. П.Г. Рындзюнский попытался (довольно удачно) обозреть процесс утверждения российского капитализма с учетом опыта, накопленного ранее в советской историографии[7 ]. Наиболее оригинальным и глубоким исследованием пореформенного сельского хозяйства в России является монография Н.М. Дружинина "Русская деревня на переломе. 1861-1880 гг." (М., 1978), а из работ по истории российской промышленности могут быть предпочтительно рекомендованы "История черной металлургии в СССР" (М., 1954) акад. С.Г. Струмилина и новейший труд A.M. Соловьевой "Промышленная революция в России в XIX в." (М., 1990).
Руководствуясь марксистско-ленинской методологией, советские историки, естественно, всегда проявляли особый интерес к положению народных масс в пореформенной России и к борьбе их против грабительских последствий реформ. Взрыв крестьянского протеста в ответ на реформу 1861 г. стал темой содержательной монографии М.Е. Найденова[8 ].
Что касается правительственной реакции 60-70-х годов, то она до сих пор не была предметом специального обобщающего исследования, хотя ее отдельные аспекты рассмотрены в цитированном труде И.В. Оржеховского, в двух книгах В.Г. Чернухи[9 ] и в моей монографии "Безумство храбрых: Русские революционеры и карательная политика царизма 1866-1882 гг." (М., 1978).
В зарубежной литературе по данной теме выделяются фолиант чешского историка Я.И. Пурша "Промышленная революция. Развитие понятия и концепции"[10 ], концептуально совпадающий с наиболее серьезными исследованиями ученых СССР и СНГ, и монография Д. Вествуда (Англия) "История железных дорог в России"[11 ].
1 . А.И. Березовский, стрелявший в Александра II, когда тот ехал в одной карете с Наполеоном III, так боялся попасть в Наполеона, что промахнулся и в Александра.
2 . Как личность, Шувалов был "грозен", но не жесток, даже любвеобилен: любил власть и славу, женщин и лошадей, любил своих жандармов, хотя и знал им цену (с гордостью говорил о них: "мои скоты").
3 . Три века. М., 1913. Т. 6. С. 223.
4 . Милютин Д.А. Дневник. М., 1950. Т. 3. С. 139.
5 . См.: Оржеховский И.В. Самодержавие против революционной России. М., 1982. С. 150.
6 . См.: Струве П.Б. Критические заметки к вопросу об экономическом развитии России. СПб., 1894; Туган-Барановский М.И. Русская фабрика в прошлом и настоящем. СПб., 1898. Т. 1.
7 . См.: Рындзюнский П.Г. Утверждение капитализма в России (1850-1880-е годы). М., 1978.
8 . См.: Найденов М.Е. Классовая борьба в пореформенной деревне (1861-1863 гг.). М., 1955.
9 . См.: Чернуха В.Г. Внутренняя политика царизма с середины 50-х до начала 80-х гг. XIX в. Л., 1978; ее же. Правительственная политика в отношении печати (60-70-е годы XIX в.). Л., 1989.
10 . См.: Purs, ]. Prumyslova revoluce: Vyvoj pojmu a koncepce. Praha, 1973.
11 . См.: Westwood J.H. A History of Russian Railways. L., 1966.
Начальный период правления Александра III.
После гибели Александра II на престол вступил его второй сын Александр III (1881-1894). Человек довольно заурядных способностей, консервативных взглядов, он не одобрял многие из реформ отца и не видел нужды в серьезных переменах (прежде всего в решении ключевого вопроса - обеспечении крестьян землей, что могло заметно укрепить социальную опору самодержавия). В то же время Александр III был не лишен природного здравого смысла и, в отличие от отца, обладал более сильной волей.
Вскоре после убийства Александра II, которое посеяло панику в высших кругах, руководители «Народной воли» были арестованы. 3 апреля 1881г. причастные к покушению на покойного императора СЛ. Перовская, А. И.Желябов, Н. И. Кибальчич, Н. И. Рысаков и Т. М. Михайлов были повешены, а Г. М. Гельфман вскоре умерла в тюрьме.
8 и 21 марта состоялись заседания Совета министров, на которых обсуждался проект Лорис-Меликова. Обер-прокурор Святейшего синода, бывший воспитатель Александра III и видный консерватор К. П. Победоносцев резко выступил против проекта, считая его прообразом конституции. И хотя сторож ики проекта составляли большинство, Александр III отложил его рассмотрение, после чего к нему не возвращались.
29 апреля 1881г. вышел царский манифест, написанный Победоносцевым. В нем говорилось о защите самодержавия от любых «поползновений», т. е. от конституционных изменений. Усмотрев в манифесте намеки на отказ от реформ вообще, в отставку подали либеральные министры - Д.А.Милютин, М. Т. Лорис-Меликов, А. А. Абаза (министр финансов). Великого князя Константина Николаевича отстранили от руководства флотом.
Директором Департамента полиции, сменившего III Отделение, стал В. К. Плеве, а в 1884 г.- И.П.Дурново Непосредственно политическим розыском руководил подполковник Г. П. Судейкин, который во многом с помощью перевербованых революционеров, прежде всего С. П.Дегаева, почти полностью разгромил «Народную волю». Правда, в декабре 1883 г. он сам был убит Дегае-вым. который счел свое сотрудничество с полицией невыгодным, но спасти революционное движение это уже, разумеется, не могло.
Параллельно с полицией в марте с революционерами боролась возникшая в марте 1881 г. «Священная дружина», куда вошли более 700 чиновников, генералов, банкиров, в том числе П. А. Шувалов, С. Ю. Витте, Б. В. Штюрмер С помощью собственной агентуры эта добровольная организация пыталась подорвать революционные движение Но уже в конце 1881 г. Александр III велел распустить «Священную дружину», существование которой косвенно говорило о неспособности властей самостоятельно справиться с «крамолой».
В августе 1881 г согласно «Положению о мерах к ох ранению государственного порядка и общественного спокойствия» министр внутренних дел и губернские власти получили право ареста, высылки и предания суду подозрительных лиц, закрытия учебных заведений и пред приятии, запрета на выпуск газет и т.д. Любая местность могла быть объявлена фактически на чрезвычайном положении. Введенное на 3 года, «Положение» не раз продлевалось и действовало до 1917 г.
Но власти не ограничивались одними репрессиями стараясь проводить и определенные позитивные изменения. В состав первого правительства Александра III вошло несколько либеральных министров, прежде всего министр внутренних дел Н. П. Игнатьев и финансов Н. X. Бунге. С их деятельностью связаны такие меры, как отмена в 1881 г. временнообязанного положения крестьян, снижение выкупных платежей, постепенная отмена тяжелой подушной подати. В ноябре 1881 г. начала работу над проектом реформы местного управления комиссия во главе с бывшим заместителем Лорис-Меликова М. С. Кахановым. Однако в 1885 г. комиссию распустили, а ее деятельность реальных результатов не имела.
В апреле 1882 г. Игнатьев предложил Александру III созвать в мае 1883 г. Земский собор, который должен был подтвердить незыблемость самодержавия. Это вызвало резкую критику Победоносцева, недоволен оказался и царь, не желавший никакого выборного представительства. К тому же самодержавие, по его мнению, нужда-, лось ни в каких подтверждениях. В итоге в мае 1882 г. Н. П. Игнатьева сменил на посту министра внутренних дел консерватор Д. А. Толстой.
Период контрреформ.
Отставка Игнатьева и замена его Толстым знаменовала отход от политики умеренных реформ, проводившихся в 1881-1882 гг., и переход в наступление против преобразований предыдущего царствования. Правда, речь шла лишь об «исправлении» допущенных при Александре II «крайностей», которые были, по мнению царя и его окружения, «чужеродными» в российской среде. Соответствующие мероприятия получили название контрреформ.
В мае 1883 г. во время коронационных торжеств Александр III выступил с речью перед представителями крестьянского самоуправления - волостными старшинами, в которой призвал их следовать «совету и руководству своих предводителей дворянства» и не надеяться на «даровые прирезки» к наделам крестьян. Это означало, что правительство и дальше намерено опираться на «благородное» сословие, не имевшее исторической перспективы, и не хочет решать важнейшую проблему страны - земельную.
Первым серьезной контрреформой стал университетский устав 1884 г., резко ограничивавший автономию университетов и повышавший плату за обучение.
В июле 1889 г. началось осуществление земской контрреформы. Вопреки мнению большинства членов Государственного совета вводилась должность земских начальников, призванных заменить мировых посредников и мировых судей. Они назначались министром внутренних дел из числа потомственных дворян и могли утверждать и смещать представителей крестьянского самоуправления, налагать наказания, в том числе и телесные, решать земельные споры и т. д. Все это создавало большие возможности для произвола, усиливало власть дворян над крестьянами и никак не улучшало работу земских органов.
В июне 1890 г. было принято «Положение о губернских и уездных земских учреждениях». Оно вводило сословный принцип выборов в земства. Первая курия была дворянской, вторая - городской, третья - крестьянской. Для дворян имущественный ценз понижался, для представителей городов повышался. Что же касается представителей от крестьян, то их назначал губернатор из числа избранных крестьянами кандидатов. Однако, вновь натолкнувшись на оппозицию большинства Государственного совета, Александр III воздержался от полной ликвидации выборности и всесословности земских органов.
В 1892 г. было принято новое городовое положение, согласно которому повышался избирательный ценз, а городской голова и члены городской управы становились государственными служащими, подчиненными губернаторам.
На несколько лет растянулись контрреформы в области суда. В 1887 г. министры внутренних дел и юстиции получили право объявлять закрытыми заседания суда, повысился имущественный и образовательный ценз для присяжных. В 1889 г. из ведения судов присяжных были изъяты дела по преступлениям против порядка управления, по должностным преступлениям и др. Однако гласность большинства судов, состязательность, несменяемость судей оставались в силе, а планам назначенного в 1894 г. министром юстиции в 1894 г. Н.В.Муравьева по полному пересмотру судебных уставов 1864 г. помешала смерть Александра III.
Ужесточилась цензурная политика. Согласно «Временным правилам о печати», принятым в августе 1882 г., министерства внутренних дел, просвещения и Синод могли закрывать «крамольные» газеты и журналы. Издания, получившие от властей предупреждение, проходили предварительную цензуру. Специальные циркуляры запрещали освещение в печати таких тем, как рабочий вопрос, переделы земли, проблемы учебных заведений, 25-летие отмены крепостного права, действия властей. При Александре III были закрыты либеральные газеты «Страна», «Голос», «Московский телеграф», журнал «Отечественные записки» под редакцией М. Е. Салтыкова-Щедрина, всего 15 изданий. Гонениям подвергалась и непериодическая печать, хотя и не столь жестким, как газеты и журналы. Всего в 1881-1894 гг. было запрещено 72 книги - от вольнодумца Л.Н.Толстого до вполне консервативного Н.С.Лескова. Из библиотек изымалась «крамольная» литература: сочинения Л.Н.Толстого, Н.А.Добролюбова, В. Г. Короленко, номера журналов «Современник» за 1856-1866 гг., «Отечественных записок» за 1867-1884 гг К постановке было запрещено более 1300 пьес.
Активно проводилась политика русификации окраин империи и ущемления местной автономии. В Финляндии вместо прежней финансовой автономии был введен обязательный прием русской монеты, урезаны права финского Сената. В Польше, именовавшейся теперь не Царством Польским, а Привисленским краем, было введено обязательное преподавание на русском языке, закрыт Польский банк. Активно политика русификации проводилась на Украине и в Белоруссии, где практически не издавалась литература на национальных языках, преследовалась униатская церковь. В Прибалтике местные судебные и административные органы активно заменялись общеимперскими, население обращалось в православие, немецкий язык местной верхушки вытеснялся. Политика русификации проводилась и в Закавказье; гонениям подвергалась армянская церковь. Насильственно внедрялось православие среди мусульман и язычников Поволжья и Сибири. В 1892-1896 гг. разбиралось сфабрикованное властями Мултанское дело по обвинению удмуртских крестьян в принесении человеческих жертв языческим богам (в итоге подсудимые были оправданы).
Ограничивались права еврейского населения, проживание которого правительство стремилось ограничить так называемой «чертой оседлости». Было ограничено их проживание в Москве и Московской губернии. Евреям запретили приобретать собственность в сельской местности. В 1887 г. министр просвещения И.П.Делянов сократил прием евреев в высшие и средние учебные заведения.
Общественное движение.
После убийства Александра II либералы направили новому царю адрес с осуждением террористов и выразили надежду на завершение реформ, чего, однако, не случилось. В условиях усилившейся реакции растут оппозиционные настроения среди рядовых сотрудников земств - врачей, учителей, статистиков. Не раз земские деятели пытались действовать за рамками своих полномочий, что приводило к столкновениям с администрацией.
Более умеренная часть либералов предпочитала воздерживаться от проявлений оппозиционности. Росло влияние либеральных народников (Н. К. Михайловский, Н. Ф. Даниельсон, В. П. Воронцов). Они призывали к проведению реформ, улучшающих жизнь народа, и прежде всего к ликвидации помещичьего землевладения. При этом либеральные народники не одобряли революционных методов борьбы и предпочитали культурно-просветительскую работу, действуя через печать (журнал «Русское богатство»), земства, общественные организации.
Однако в целом правительственные притеснения (зачастую довольно бессмысленные) стимулировали недовольство среди интеллигенции и способствовали ее переходу на радикальные позиции.
Главными идеологами реакции становятся обер-прокурор Синода К. П. Победоносцев, главный редактор «Московских ведомостей» и «Русского вестника» М. Н. Катков и редактор журнала «Гражданин» В. П. Мещерский. Они осуждали либеральные преобразования, отстаивали узко понимаемую самобытность России и приветствовали контрреформы Александра III. «Встаньте, господа, - злорадно писал Катков по поводу контрреформ. - Правительство идет, правительство возвращается». Мещерскому оказывал поддержку, в том числе и финансовую, сам парь.
В революционном движении происходит кризис, связанный с разгромом «Народной воли». Правда, разрозненные народнические группы продолжали действовать и после этого. Кружок П. Я. Шевырева - А. И. Ульянова (брат В.И.Ленина) даже готовил покушение на Александра III 1 марта 1887 г., закончившееся арестом и казнью пяти заговорщиков. Многие революционеры вообще отказались от прежних методов борьбы, выступая за союз с либералами. Другие революционеры, разочаровавшись в народничестве с его наивными надеждами на крестьянство, все больше проникались идеями марксизма. В сентябре 1883 г. бывшие члены «Черного передела», жившие в Швейцарии - П. Б. Аксельрод, Г. В. Плеханов, В.И.Засулич, Л.Г.Дейч, - создали социал-демократическую группу «Освобождение труда», которая стала издавать марксистскую литературу на русском языке и заложила теоретические основы русской социал-демократии. Виднейшим ее деятелем был Г. В. Плеханов (1856-1918). В своих трудах «Социализм и политическая борьба» и «Наши разногласия» он критиковал народников, указывал на неготовность России к социалистической революции. Плеханов считал необходимым образование социал-демократической партии и совершение буржуазно-демократической революции, которая создаст экономические предпосылки для победы социализма.
С середины 80-х годов марксистские кружки возникают и в самой России в Петербурге, Одессе, Киеве, Харькове, Казани, Вильно, Туле и др. Среди них выделялись кружки Д. Н. Благоева, Н. Е. Федосеева, М. И. Бруснева, П. В. Точисского. Они читали и распространяли марксистскую литературу, вели пропаганду среди рабочих, но их значение было пока невелико.
Рабочий вопрос.
Положение рабочих в России, число которых заметно выросло по сравнению с дореформенным периодом, было тяжелым: отсутствовали охрана труда, социальное страхование, ограничения продолжительности рабочего дня, зато были распространены почти неконтролируемая система штрафов, низкооплачиваемый женский и детский труд, массовые увольнения, понижения расценок. Все это приводило к трудовым конфликтам и стачкам.
В 80-х годах правительство начало принимать меры по регулированию отношений рабочих и нанимателей. В 1882 г. было ограничено применение труда малолетних, а для надзора за этим создавалась фабричная инспекция. В 1884 г. законом было введено обучение детей, работавших на фабриках.
Важной вехой в развитии забастовочного движения и рабочего законодательства стала стачка на Никольской мануфактуре Морозова в Орехово-Зуево в январе 1885 г. Она была заранее организована, в ней участвовало 8 тыс. человек, руководили ею П. А. Моисеенко и В. С. Волков. Рабочие потребовали от фабриканта упорядочения системы штрафов, правил увольнения, а от правительства - ограничения произвола нанимателей. Более 600 человек было выслано в родные деревни, 33 - предано суду, но оправдано (Моисеенко и Волкова, однако, выслали после суда в административном порядке).
Вместе с тем правительство удовлетворило часть требований рабочих. Уже в июне 1885 г. была запрещена эксплуатация женщин и детей в ночное время, упорядочена система штрафов, доходы от которой шли теперь не нанимателю, а на нужды самих рабочих, регламентирован порядок найма и увольнения рабочих. Расширились полномочия фабричной инспекции, создавались губернские присутствия по фабричным делам.
Волна стачек прокатилась по предприятиям Московской и Владимирской губерний, Петербурга, Донбасса. Эти и другие забастовки заставили фабрикантов в ряде случаев повысить зарплату, сократить рабочий день, улучшить жилищные условия рабочих.
Внешняя политика.
В годы правления Александра III Россия не вела войн, что снискало царю славу «миротворца». Это было связано как с возможностью играть на противоречиях между европейскими державами и общей международной стабильностью, так и с неприязнью императора к войнам. Исполнителем внешнеполитических замыслов Александра III был министр иностранных дел Н. К. Гире, не игравший самостоятельной роли, как Горчаков.
Вступив на престол, Александр III продолжал налаживать связи с Германией - важнейшим торговым партнером и потенциальным союзником в борьбе с Англией. В июне 1881г. Россия, Германия и Австро-Венгрия возобновили на 6 лет «Союз трех императоров». Стороны обещали соблюдать нейтралитет в случае войны одной из них с четвертой державой. В то же время Германия заключила тайное соглашение с Австро-Венгрией, направленное против России и Франции. В мае 1882 г. к союзу Германии и Австро-Венгрии присоединилась Италия, которой была обещана помощь в случае ее войны с Францией. Так в центре Европы сложился Тройственный союз.
«Союз трех императоров» принес России определенную пользу в ее соперничестве с Англией. В 1884 г. русские войска завершили покорение Туркмении и приблизились к границам Афганистана, находившегося под протекторатом Англии; отсюда было рукой подать до главной британской колонии - Индии. В марте 1885 г. произошло столкновение между русским отрядом и афганскими войсками во главе с английскими офицерами. Русские одержали победу. Англия, усмотрев в этом угрозу своим индийским владениям, угрожала России войной, но сколотить в Европе антирусскую коалицию не смогла. Свою роль в этом сыграла поддержка России со стороны Германии и Австро-Венгрии, не желавших излишнего усиления Англии. Их позиция помогла Александру III добиться от Турции закрытия черноморских проливов для британского флота, что обезопасило от него юг России. Англии пришлось признать русские завоевания в Средней Азии. Уже в 1885 г. началось проведение русско-афганской границы русско-английскими комиссиями.
При Александре III ослабели позиции России на Балканах. В 1881 г. к власти в Болгарии пришла прогерманская группировка. В 1883 г. Болгария заключила соглашение с Австро-Венгрией. В 1885 г. Александр III выступил против присоединения к Болгарии (в нарушение решений Берлинского конгресса) Восточной Румелии, хотя при этом пригрозил Турции, что не потерпит ее вторжения в Румелию В 1886 г., после прихода к власти в Болгарии проавстрийского режима, Россия разорвала отношения с нею В этом конфликте Германия и Австро-Венгрия не поддержали Россию, ибо сами желали усилить свои по зиции на Балканах. После 1887т «Союз трех императоров» не возобновлялся.
В условиях обострения отношений с Францией Бисмарк подписал с Россией в 1887 г «перестраховочный договор» на 3 года. Предусматривался нейтралитет России в случае нападения Франции на Германию и нейтралитет Германии при нападении на Россию Австро-Венгрии. Тогда же в 1887 г., Александр III сумел удержать Германию от нападения на Францию, разгром которой излишне усилил бы Германию. Это привело к обострению русско-германских отношений и повышению обеими странами ввозных пошлин на товары друг друга. В 1893 г. между двумя странами началась настоящая таможенная война.
В условиях вражды с Англией, Германией и Австро-Венгрией Россия нуждалась в союзнике. Им стала Франция, которой постоянно угрожала германская агрессия. Еще в 1887 г. Франция стала предоставлять России крупные займы, способствовавшие стабилизации русских финансов. Значительными были и французские инвестиции в русскую экономику.
В августе 1891 г. Россия и Франция подписали секретное соглашение о совместных действиях в случае нападения на одну из них. В 1892 г. был разработан проект военной конвенции, предусматривавший количество войск с обеих сторон в случае войны. Окончательно русско-французский союз был оформлен в январе 1894 г. Он серьезно изменил расстановку сил в Европе, расколов ее на две военно-политических группировки.
Социально-экономическое развитие.
При Александре III принимались меры по модернизации хозяйства, с одной стороны, и экономической поддержке дворянства - с другой. Крупные успехи в развитии экономики были во многом связаны с деятельностью министров финансов - Н. X. Бунге, И. В. Вышнеградского, С. Ю. Витте.
Промышленность.
К 80-м годам XIX в. в России завершился промышленный переворот. Правительство покровительствовало развитию промышленности кредитами и высокими пошлинами на импортную продукцию. Правда, в 1881 г. начался промышленный кризис, связанный с экономическими последствиями русско-турецкой войны 1877-1878 гг. и сокращения покупательной способности крестьянства. В 1883 гг. кризис сменился депрессией, в 1887 г. началось оживление, а в 1893 г. - бурный рост промышленности. Продолжали успешно развиваться машиностроение, металлургия, угольная и нефтяная отрасли. В них все больше вкладывали свои деньги зарубежные инвесторы. По темпам добычи угля и нефти Россия занимала 1-е место в мире. На предприятиях активно внедрялись новейшие технологии. Следует отметить, что тяжелая промышленность давала меньше 1/4 производимой в стране продукции, заметно уступая легкой промышленности, прежде всего текстильной.
Сельское хозяйство.
В этой отрасли повысилась специализация отдельных районов, увеличилось число вольнонаемных работников, что свидетельствовало о переходе на буржуазный путь развития. В целом продолжало преобладать зерновое хозяйство. Урожайность повышалась медленно из-за низкого уровня агротехники. Пагубное влияние имело падение мировых цен на зерно. В 1891 - 1892 гг. разразился страшный голод, унесший жизни более 600тыс. человек В этих условиях чрезвычайно острой проблемой стало малоземелье крестьян, чье временнообязанное состояние было наконец, прекращено законом от 28 декабря 1881 г., которым они с 1883 г. переводились на выкуп. Об увеличении крестьянских наделов за счет помещиков Александр III и слышать не хотел; правда, в 1889 г. был издан закон, поощрявший переселение крестьян в пустующие районы - переселенцы получали налоговые льготы, освобождение от воинской повинности на 3 года и небольшое денежное пособие, но разрешение на переселение давалось лишь министерством внутренних дел. В 1882 г. был создан Крестьянский банк, который выдавал крестьянам ссуды под низкие проценты для покупки ими земли. Правительство пыталось укрепить крестьянскую обшину и в то же время уменьшить отрицательные черты общинного землепользования: в 1893 г. был ограничен выход крестьян из общины, но при этом затруднено проведение переделов земли, снижавших заинтересованность наиболее предприимчивых крестьян в рачительном пользовании своими наделами. Было запрещено закладывать и продавать общинные земли. Попытка регламентировать и тем сократить число семейных разделов, предпринятая в 1886 г., провалилась: крестьяне попросту игнорировали закон. Для поддержки же помещичьих хозяйств в 1885 г. был создан Дворянский банк, что, впрочем, не остановило их разорения.
Транспорт.
Продолжалось интенсивное строительство железных дорог (при Александре III их было построено более 30 тыс. км). Особенно активно развивалась железнодорожная сеть у западных границ, имевшая стратегическое значение. Были связаны между собой богатый железной рудой район Кривого Рога с Донбассом, Урал - с центральными районами, обе столицы - с Украиной, Поволжьем, Сибирью и др. В 1891 г. началось строительство стратегически важной Транссибирской магистрали, соединившей Россию с Дальним Востоком. Правительство начало выкупать частные железные дороги, до 60 % которых к середине 90-х годов оказалось в руках государства. Число пароходов к 1895 г. превысило 2500, увеличившись более чем в 6 раз по сравнению с 1860 г.
Торговля. Развитие коммерции стимулировал рост транспортной сети. Увеличилось число магазинов, лавок, товарных бирж. К 1895 г. внутренний товарооборот вырос в 3,5 раз по сравнению с 1873 г. и достиг 8,2 млрд рублей.
Во внешней торговле экспорт в начале 90-х годов на 150-200 млн рублей превышал импорт - во многом благодаря высоким ввозным пошлинам, особенно на железо и уголь. В 80-х годах началась таможенная война с Германией, которая ограничила ввоз русской сельскохозяйственной продукции. В ответ Россия подняла пошлины на немецкие товары. Первое место в русском экспорте занимал хлеб, затем шли лес, шерсть, промышленные товары j Импортировались машины, хлопок-сырец, металл, уголь чай, нефть. Главными торговыми партнерами России были Германия, Англия. Голландия. США.
Финансы.
В 1882-1886 гг была отменена тяжелая подушная подать, которую благодаря умелой политике министра финансов Бунге удалось в целом компенсировать с помощью повышения косвенных налогов и таможенных пошлин Кроме того, правительство отказалось от гарантий доходности частных железных дорог за счет казны.
В 1887 г Бунге, которого обвиняли в неспособности преодолеть дефицит бюджета заменил И. В. Вышнеградский. Он стремился к увеличению денежных накоплений и повышению курса рубля. С этой целью проводились упешные биржевые операции, вновь увеличились" косвенные налоги и ввозные пошлины, для чего в 1891 г. был принят протекционистский таможенный тариф. В 1894 г., при С. Ю. Витте, была введена винная монополия. В результате этих и других мер дефицит бюджета удалось преодолеть.
Просвещение.
Контрреформы коснулись и сферы образования. Они были направлены на воспитание благонадежной, послушной интеллигенции. В 1882 г. вместо либерала А. Н. Николаи министром просвещения стал реакционер И.П.Делянов. В 1884 г. церковно-приход-ские школы перешли в ведение Синода. Число их выросло к 1894 г. почти в 10 раз; уровень преподавания в них был низок, главной задачей считалось воспитание в духе православия. Но все же церковно-приходские школы способствовали распространению грамотности.
Продолжало расти число учеников гимназий (в 90-х годах - более 150 тыс. человек). В 1887 г. Делянов издал «циркуляр о кухаркиных детях», затруднявший прием в гимназии детей прачек, поваров, лакеев, кучеров и т.п. Повысилась плата за обучение.
В августе 1884г. был принят новый Университетский, устав, по сути отменявший автономию университетов, которые попадали теперь под контроль попечителя учебного округа и министра просвещения. Ректор, деканы и профессора отныне назначались, причем не столько с учетом научных заслуг, сколько политической благонадежности. Вводилась плата за посещение студентами лекций и практических занятий.
В 1885 г. была вновь введена форма для студентов, в 1886 г. увеличился до 1 года срок службы в армии лиц с высшим образованием, С 1887 г. для поступления в университеты требовалась справка о политической благонадежности. Правительство заметно снизило расходы на университеты, что затруднило проведение научных исследований. Часть вольнодумных профессоров была уволена, другие ушли в знак протеста сами. При Александре III открылся лишь один университет- в Томске (1888). В 1882 г. закрылись высшие врачебные женские курсы, а в 1886 г. прекратился прием на все высшие женские курсы, ликвидации которых добивался К. П. Победоносцев. Правда, Бестужевские курсы в Петербурге все же возобновили работу, хотя и в ограниченном составе.
Культура России во 2-й половине XIX в. Наука.
Данный период был ознаменован новыми важнейшими открытиями в различных отраслях науки. И. М. Сеченов создал учение создал учение о рефлексах головного мозга, заложив основы отечественной физиологии. Продолжая исследования в этом направлении, И. П. Павлов разработал теорию об условных рефлексах. И. И. Мечников сделал ряд важнейших открытий в области фагоцитоза (защитных функций организма), создал школу микробиологии и сравнительной патологии, вместе с Н. Ф. Гамалеей организовал первую в России бактериологическую станцию, разрабатывал методы борьбы с бешенством. К. А. Тимирязев много сделал для изучения фотосинтеза и стал основоположником отечественной физиологии растений. В. В. Докучаев своими трудами «Русский чернозем» и «Наши степи прежде и теперь» дал начало научному почвоведению.
Крупнейших успехов достигла химия.
А. М. Бутлеров заложил основы органической химии. Д. И. Менделеев в 1869 г. открыл один из основных законов естествознания _ периодический закон химических элементов. Ему принадлежит также ряд открытии не только в химии, но и в физике, метрологии, гидродинамике и др.
Виднейшим математиком и механиком своего времени был П. Л. Чебышев, занимавшийся исследованиями в области теории чисел, вероятностей, машин, математического анализа. Стремясь на практике применить результаты своих изысканий, он также изобрел стопоходящую машину и арифмометр. С. В. Ковалевская, автор трудов по математическому анализу, механике и астрономии, стала первой женщиной-профессором и членом-корреспондентом Петербургской Академии наук. А. М. Ляпунов снискал мировую известность исследованиями в области дифференциальных уравнений.
Заметный вклад в развитие науки внесли русские физики. А. Г. Столетов провел ряд важных исследований в области электричества, магнетизма, газового разряда, открыл первый закон фотоэффекта. В 1872 г. А. Н. Лодыгин изобрел угольную лампу накаливания, а П. Я. Яблочков в 1876 г. запатентовал дуговую лампу без регулятора (свеча Яблочкова), которая с 1876 г. стала применяться для освещения улиц.
В 1881 г. А. Ф. Можайский сконструировал первый в мире самолет, испытания которого, впрочем, прошли неудачно. В 1888 г. механик-самоучка Ф.А.Блинов изобрел гусеничный трактор. В 1895 г. А. С. Попов продемонстрировал изобретенный им первый в мире радиоприемник и вскоре добился дальности передачи и приема уже на расстоянии 150 км. Начинает свои исследования основоположник космонавтики К. Э. Циолковский, сконструировавший простейшую аэродинамическую трубу и разработавший принципы теории ракетного движения.
2-я половина XIX в. ознаменовалась новыми открытиями русских путешественников - Н. М. Пржевальского, В. И. Роборовского, Н. А. Северцова, А. П. и О. А. Фед-ченко в Центральной Азии, П. П. Семенова-Тян-Шан-ского в Тянь-Шане, Я. Я. Миклухо-Маклая в Новой Гвинее. Результатом экспедиций основоположника русской климатологии А. И. Воейкова по Европе, Америке и Индии стал капитальный труд «Климаты земного шара».
Философская мысль, В указанный период достигает расцвета философская мысль. Получают распротранение идеи позитивизма (Г.Н.Вырубов, М.М.Троицкий), марксизм (Г. В. Плеханов), религиозная философия (В. С. Соловьев, Н.Ф.Федоров), позднее славянофильство (Н.Я.Данилевский, К.Н.Леонтьев). Н.Ф.Федоров выдвинул концепцию овладения силами природы, преодоления смерти и воскрешения с помощью науки. Основатель «философии всеединства» В. С. Соловьев вынашивал идею слияния православия и католицизма и разрабатывал учение о Софии - всеобъемлющей божественной мудрости, управляющей миром. Н. Я. Даншкевский выдвинул теорию культурно-исторических типов, развивающихся подобно биологическим; набирающим силу и потому наиболее перспективным он считал славянский тип. К. Я. Леонтьев видел главную опасность в либерализме западного толка, приводящем, по его мнению, к усреднению индивидуальностей, и считал, что только самодержавие способно предотвратить это усреднения.
На новый уровень выходит историческая наука. В 1851-. 1879 гг. выходят в свет 29 томов «Истории России с древнейших времен» выдающегося русского историка С. М. Соловьева, в которых излагалась история России до 1775 г. Хотя автору тогда еще не были известны многие источники, а ряд выдвинутых им положений не подтвердился, его труд до сих пор сохраняет свое научное значение. Перу Соловьева также принадлежат исследования о разделах Польши, об Александре I, междукняжеских отношениях и др. Учеником Соловьева был В. О. Ключевский, автор работ «Боярская дума Древней Руси», «Происхождение крепостного права в России», «Жития древнерусских святых как исторический источник» и др. Его главным трудом стал «Курс русской истории». Важный вклад в изучение истории русской общины, церкви, земских соборов внес А. П. Щапов. Исследования ло эпохе Петра I и истории русской культуры принесли известность П. Я. Милюкову. Историей Западной Европы занимались такие крупные ученые, как В. И. Герье, М. М. Ковалевский, П. Г. Виноградов, Н. И. Кареев. Видными антиковедами были М. С. Куторга, Ф. Ф. Соколов, Ф. Г. Мищенко. Исследования по истории Византии проводили В. Г. Васильевский, Ф. И. Успенский, Ю. А. Кулаковский.
Литература
. В 60-х годах ведущим направлением в литературе становится критический реализм, сочетавший реалистическое отображение действительности с интересом к отдельной личности. На первое место по сравнению с предшествующим периодом выходит проза. Блестящими ее образцами стали сочинения И.С.Тургенева «Рудин», «Отцы и дети», «Накануне», «Дворянское гнездо» И др., в которых он показал жизнь представителей дворянского общества и нарождающейся разночинной интеллигенции. Тонким знанием жизни и русского национального характера отличались произведения И. А. Гончарова «Обломов», «Обрыв», «Обыкновенная история». Ф. М. Достоевский, в 40-х годах примыкавший к петрашевцам, позднее пересмотрел свои взгляды и увидел решение проблем, стоявших перед Россией, не в реформах или революции, а в нравственном совершенствовании человека (романы «Братья Карамазовы», «Преступление и наказание», «Бесы», «Идиот» и др.). Л. Я. Толстой, автор романов «Война и мир», «Анна Каренина», «Воскресение» и др., своеобразно переосмыслил христианское учение, развивал идею превосходства чувств над разумом, сочетая жесткую (и не всегда конструктивную) критику русского общества того времени с идеей непротивления злу насилием. А. Н. Островский изображал в своих пьесах «Бесприданница», «Гроза», «Лес», «Без вины виноватые» и др. жизнь купцов, чиновников, артистов, проявляя интерес как к чисто социальным, так и вечным человеческим вопросам. Выдающийся сатирик М. Е. Салтыков-Щедрин в «Истории одного города», «Господах Головлевых», «Сказках» высветил трагические стороны русской действительности. А. П. Чехов особое внимание в своем творчестве уделил проблеме «маленького человека», страдающего от равнодушия и жестокости окружающих. Гуманистическими идеями проникнуты сочинения В. Г. Короленко - «Слепой музыкант», «Дети подземелья», «Сон Макара».
Философскую традицию в русской поэзии продолжил в своих сочинениях Ф. И. Тютчев. Воспеванию природы посвятил свое творчество А. А. Фет. Чрезвычайно популярна среди демократической интеллигенции была поэзия Н. А. Некрасова, посвященная жизни простого народа.
Театр. Ведущим театром страны был Малый театр в Москве, на сцене которого играли П. М Садовский, С. В. Шумский, Г. Н. Федотова, М. Н. Ермолова. Важным дентром культуры был и Александрийский театр в Петербурге, где играли В. В. Самойлов, М. Г. Савина, П. А. Стре-петова, однако, находясь в столице, он больше страдал от вмешательства со стороны властей. Возникают и развиваются театры в Киеве, Одессе, Казани, Иркутске, Саратове и др.
Музыка.
Национальные традиции в русской музыке, заложенные Глинкой, продолжили его ученик А. С. Даргомыжский и композиторы «Могучей кучки» (названа так В. В. Стасовым;, куда вошли М. А. Балакирев, М. П. Мусоргский, А. П. Бородин, Н. А. Римский-Кореаков, Ц. А. Кюи. Одним из самых выдающихся композиторов этого периода был П. И. Чайковский, автор опер «Евгений Онегин». «Мазепа», «Иоланта». «Пиковая дама», балетов «Лебединое озеро», «Спящая красавица», «Щелкунчик». В 1862 г. открывается консерватория в Петербурге, в 1866 г.- в Москве. В развитии балета огромную роль сыграли балетмейстеры М. Петипа и Л. И. Иванов.
Живопись
. В живопись пореформенного периода проникают характерные для него демократические идеи, свидетельством чего стала деятельность передвижников. В 1863 г 14 учеников Академии художеств отказались от обязательного конкурса на тему германской мифологии, далекой от современной жизни, ушли из Академии и создали Артель петербургских художников,"в 1870 г. преобразованную в «Товарищество передвижных художественных выставок» В его состав вошли портретист И. Н. Крамской, мастера жанровой живописи В. Г. Перов и Я. А. Ярошенко, пейзажисты И. И. Шишкин и И. И. Левитан. К теме русской сказки обратился в своих полотнах В. М. Васнецов («Аленушка», «Иван-царевич на Сером волке», «Витязь на распутье»), русской истории посвятил свое творчество В. И. Суриков («Утро стрелецкой казни», «Боярыня Морозова», «Меншиков в Березове»). И. Е. Репин писал как на современные («Бурлаки на Волге», «Крестный ход в Курской губернии», «Не ждали»), так и на исторические темы («Запорожцы, сочиняющие письмо турецкому султану», «Иван Грозный и его сын Иван»). Крупнейшим баталистом того времени был В. В. Верещагин («Апофеоз войны», «Смертельно раненный» «Сдавайтесь!»). Для популяризации русского искусства большую роль сыграло создание Третьяковской галереи, в которой выставлялась коллекция картин купца-мецената П. М. Третьякова, переданных им в 1892 г. в дар городу Москве. В 1898 г. в Петербурге открылся Русский музей.
Скульптура
. Видными скульпторами того времени были А. М. Опекушин (памятники А. С. Пушкину, М. Ю. Лермонтову, К. М. Бэру), М.А.Антокольский («Иван Грозный», «Петр I», «Христос перед народом»), М. О. Микешин (памятники Екатерине II, Богдану Хмельницкому, руководство работой над памятником «Тысячелетие России»).
Архитектура.
Формируется так называемый русский стиль, подражавший декору древнерусского зодчества. В этой манере были построены здания Городской думы в Москве (Д. Н. Чичагов), Исторического музея в Москве (В. О. Шервуд), Верхних торговых рядов (ныне ГУМ) (А. Н. Померанцев). Жилые дома в крупных городах возводились в ренессансно-барочном стиле с характерным для него богатством форм и отделки.
Афродита, богиня любви и красоты, рожденная из морской пены Богини красоты у разных народов имена
«плюсы» и«минусы» демократии
Геодезист. Кто такой геодезист? Описание профессии. Профессия геодезист Геодезист обучение
Магеллановы облака: кто они?
Перечный соус для стейка Сливочный перечный соус