Имя: Иоанн Кронштадтский (Ioann Kronshtadtskiy)

Возраст: 79 лет

Место рождения: село Сура, Россия

Место смерти: Кронштадт, Россия

Деятельность: Проповедник, духовный писатель

Семейное положение: был женат

Иоанн Кронштадтский - биография

В Российском государственном историческом архиве хранится дневник Иоанна Кронштадтского. Однако есть и еще несколько личных тетрадей святого, которые не спешат представлять общественности. И на то есть веские причины.

Первенец в семье Сергиевых родился очень слабым. Верующие отец и мать попросили батюшку поскорее окрестить малыша - вдруг до следующего утра не доживет. Таинство помогло: мальчик поправился...

Иоанн Кронштадтский - детство, учеба

Иоанн - так назвали родители сына - в б лет впервые увидел ангела, четко и ясно, и в первые секунды даже испугался. Но видение вдруг заговорило с ним: «Не бойся, я твой Ангел-хранитель и буду тебя оберегать». Ребенок успокоился. С того дня мальчик не раз чувствовал незримое плечо рядом. Когда не задалась учеба в школе, начал молиться Господу Богу, чтобы дал ему ума. Просьба была услышана, и к концу учебы Иоанн стал лучшим в классе. Затем была Архангельская духовная семинария, а после уже Петербургская духовная академия. За хорошую учебу ему было позволено заниматься за казенный счет.

В родном селе Сура Пинежского уезда Архангельской губернии,куда Иоанн приезжал в перерывах между учебой, его всегда ждали. Незнакомые люди подходили к юноше и просили помолиться за них или за близких. И сам он уже тогда видел свое главное предназначение - служить Богу и людям. Во сне Иоанн однажды увидел себя священником одного из соборов Кронштадта. Молодой человек не сомневался, что сон послан ему неспроста, и стал ждать знака, который подаст судьба.

Вскоре церковную общину облетела весть: скончался протоиерей Андреевского собора Кронштадта отец Константин. У него осталась дочь Елизавета, и Иоанн понял, что значил его сон. Он женился на девушке, а сам в 1855 году возглавил приход. Тогда он еще не знал, что прослужит здесь 53 года, до самой своей кончины...

С первого дня супружества Иоанн с Елизаветой решили принять подвиг девства. Так и жили - вместе, но не как супруги, а как духовные союзники. Иоанну достался не самый простой приход. Кронштадт в то время был местом ссылки асоциальных личностей и буквально кишел преступниками. Здесь царил беспредел, который, казалось, искоренить невозможно. Но Иоанн решил попытаться. Каждый день он посещал людей, более всего нуждавшихся в его помощи. Убеждал пьяниц бросить пить, спасал их жен от отчаяния, даже сидел с детишками, пока родители работали. Если была необходимость - давал деньги. Дошло до того, что его жалованье священника отдавали сразу жене, чтобы хоть копеечка в семье осталась.

Иоанн Кронштадтский - служение

Весть о новом батюшке быстро разлетелась по городу. Впервые за долгое время храм стал многолюден. Народ шел послушать проповеди отца Иоанна, которого к тому моменту уже нарекли Кронштадтским. Смотрели на него завороженно, а сам он порой был так эмоционален, что даже плакал, произнося что-то особенно трогающее душу. Прихожане, не стесняясь, плакали вместе с ним.

Церковное служение Иоанн сочетал с преподаванием: с 1857 года работал в городском училище, а спустя несколько лет начал давать уроки Закона Божьего в местной гимназии. Удивительно, но ученики бежали на его занятия, боясь опоздать хотя бы на минуту. Вдруг пропустят что-то важное! Однажды весь класс не выучил урок, заданный батюшкой. На то была веская причина - по остальным предметам дали слишком много заданий.

Ребята расплакались, рассказывая об этом отцу Иоанну. Тот тоже был не в силах сдержать слезы - настолько был растроган искренностью и любовью учеников. Каждый ребенок мог в любой момент прийти к нему за советом или помощью. Однако вскоре просителей оказалось слишком много...

В дневнике батюшки особенно отмечена дата 19 февраля 1867 года. В тот день впервые просящий исцелился с помощью его молитвы. Иоанн был ошеломлен: он не мог понять, как это у него получилось. А когда осознал, какую силу дал ему Господь, решил использовать ее во благо.

Страждущие потянулись к Иоанну нескончаемым потоком. Некоторые из просителей хотели отблагодарить его деньгами, однако тот сразу передавал их другому нуждающемуся. «Своих денег у меня нет. Мне жертвуют, и я жертвую в ответ», - объяснял он. Однажды женщина протянула батюшке пухлый конверт, который он тут же сунул в руку какого-то бродяги. «Так ведь там три тысячи рублей!» - возмутилась дама. На что услышала ответ: «Значит, так тому и быть».

Желая помочь большему количеству людей, Иоанн Кронштадтский в 1882 году построил Дом трудолюбия. Под этим наименованием функционировало сразу несколько учреждений. Тут была и школа для бедных детишек, и женская богадельня, и работный дом, и детский приют. Нуждающиеся могли найти здесь кров, пищу, заработать честные деньги.

Будни отца Иоанна

«Батюшка приехал», -шептались со всех сторон. Тут же начиналась давка -все хотели прикоснуться к руке священника. Однажды отцу Иоанну даже разорвали в клочья рясу.

Желающих причаститься в Андреевском соборе оказывалось так много, что батюшка был вынужден попросить разрешения проводить общую исповедь. Это было нечто невообразимое: люди, каясь в своих грехах, выкрикивали их из толпы, плакали, бесновались. А когда грехи были отпущены, затихали.

Были у Иоанна Кронштадтского и особые просители. Так, в 1894 году он отправился в Ливадию к смертному одру Александра III. Император перед смертью попросил Иоанна положить ему руки на голову - так и отошел в мир иной.

Сам отец Иоанн жил на износ. Спал по 4-5 часов, ел мало, каждый день ездил в Петербург с визитами к нуждающимся, принимал их и у себя в Кронштадте. Часто встречи продолжались до глубокой ночи. Тогда он на час отлучался покататься по городу, развеяться мыслями, а по возвращении продолжал прием.

Иоанн был доступен для каждого, кому нужна была помощь, но мало кто знал, что творится в его душе на самом деле...

«На ночь съел простоквашу, угождая чреву своему», - такую запись историки нашли в дневнике Иоанна Кронштадтского. Не тая, он описывал в нем все свои прегрешения, которые обычный человек и грехами бы не посчитал. Его записи больше похожи на исповедь. Все, кто листали дневник, понимали: этот человек жил далеко не святой жизнью. Каждый его день был наполнен борьбой с грехами. Но желание избавиться от них было огромным. Говорят, есть и тетради, которые вряд ли когда-то будут обнародованы: многим они могут показаться слишком скандальными...

Иоанн Кронштадтский - болезнь и смерть

С 1904 года батюшка сильно болел. Обострились недуги, ранее его беспокоившие, - проблемы с желудком, с мочевым пузырем. По одной из легенд, болезнь мочевого пузыря возникла после одного трагического инцидента. Придя в дом к очередному просителю, Иоанн был встречен неприветливо. Его сильно избили, в том числе нанесли удары в паховую область. Сам он о произошедшем промолчал: боялся, что люди, узнав о том случае, устроят над виновными самосуд.

Иоанн скончался утром 20 декабря 1908 года. Хоронили его всем миром. Желающих проводить батюшку в последний путь оказалось так много, что пришлось выставлять усиленную охрану. Были и те, кто не пошел на прощание, потому что знал: такие люди, как Иоанн Кронштадтский, не умирают. Они продолжают незримо присутствовать в жизни каждого человека, в них нуждающегося, и после своей смерти.

В этой статье редакция портала «Православие и мир» собрала для Вас всю информацию о житии, молитвах и иконе Святого Праведного Иоанна Кронштадтского. Память Иоанна Кронштадтского совершают 20 декабря / 2 января – в день блаженной кончины святого праведника.

Вероятно, уже во второй, а не в первый год моего студенчества (то есть в 1904 году) мне удалось поехать к батюшке. Почему же не в первый?– естественно, спросит читатель. Да, стоит спросить об этом. Объясняется это общим духовным, точнее, недуховным состоянием России. Теперь, после потрясений революции, принято у многих хвалить прошлое. Да, было много прекрасного. Но вот беда: мы сами не хотели замечать его. Так было и с отцом Иоанном. По всему миру славилось имя его. И мы, студенты, знали об этом. А теперь мы и живем рядом с Кронштадтом: через час-два можно было быть в гостях у отца Иоанна… Но у нас, студентов, и мысли не было об этом. Что за загадка? Нужно сознаться, что внешность религиозная у нас продолжала быть еще блестящей, но дух очень ослабел. И “духовные” сделались мирскими. Чем, например, интересовались сначала мы, новые студенты? Неделями ходили по музеям, забирались под самый верх купола “Исаакия”, посещали театры, заводили знакомства с семейными домами, где умеющие танцевали. Лекциями интересовались очень мало: ходили лишь по два-три “дежурных” для записи за профессорами и чтобы не было полной пустоты в аудиториях. Службы тоже посещали по желанию. И лишь небольшая группочка покупала себе столики и керосиновые лампы с абажурами, ставили мы их не в “занятных”, где не было тишины, а в аудиториях, по стенам. По крепко установившейся традиции, здесь уже не разрешалось говорить. В этой тишине всякий занимался любимым предметом: кто святыми отцами, кто вавилонскими раскопками, кто политической литературой (таких было очень мало). А еще образовалась группочка богомолов, эти ходили и на будничные богослужения: утром – на Литургии, а вечером – на вечерню с утреней. Во главе этой группы стояли сам ректор академии, тогда – епископ Сергий (впоследствии патриарх), и инспектор архимандрит Феофан (скончавшийся во Франции беженцем). Но здесь были буквально единицы. А общестуденческая жизнь шла мимо религиозных интересов. Совершенно не нужно думать, что духовные школы были питомниками отступников, безбожников, ренегатов. Таких были тоже единицы. И они опасались даже перед товарищами показывать свой атеизм, ибо все мы хорошо знали друг друга и не придавали никакой серьезной цены этим атеистам.

Но гораздо опаснее был внутренний враг: религиозное равнодушие. Большинство из нас учились не для священства, а чтобы получить места преподавателей, иногда – чиновников, и лишь десять процентов шли в пастырство, то есть на пятьдесят-шестьдесят человек курса каких-то пять-шесть человек.

При таком равнодушии вообще, к пастырству в частности, должно быть понятным и равнодушие студентов к всероссийскому светильнику, отцу Иоанну. А тут еще подошли революционные времена: студенты интересовались политикой, забастовками; а отец Иоанн попал на “доску” правых: не по времени уже был он.

И даже профессора, более ответственные люди, чем мы, молодежь, ничуть не интересовались отцом Кронштадтским. Однажды мне, как регенту хора, пришлось завести разговор с ученейшим профессором, протоиереем Орловым, о богословии. Я сослался на отца Иоанна. А он иронически сказал мне:

– Ну какой же это богослов?!

Пришлось прекратить разговор. Была некоторая часть столичного духовенства, которая, вместе с паствами своими, почитала отца Иоанна. Еще более почитало его духовенство в провинции.

Но самым главным почитателем – как всегда – был наш так называемый простой народ. Не обращая никакого внимания на высших, он тысячами и за тысячи верст и шел, и ехал, и плыл в Кронштадт. К тому времени уже вполне определилось разделение между народом и интеллигенцией, а отчасти – и духовенством, которое скорее можно было отнести к интеллигенции, чем к простонародью. Это разделение было и в наших школах… Мало того: даже архиереи не проявляли особого интереса к отцу Иоанну. Мне, впрочем, известно несколько имен, которые почитали его и старались быть с ним в общении… Но в глубине души и архиереи, и иереи чувствовали высоту батюшки. Очевидцы рассказывали мне, как огромная зала Дворянского Собрания, во главе с тремя митрополитами, ждала обещавшего приехать на духовный концерт отца Иоанна. И когда он вошел туда, то тысячи людей встали, в потрясающем до слез благоговении, как один человек. Архиереи облобызались с ним, предложили сесть рядом на приготовленное ему место… И концерт начался.

Среди глубоких почитателей отца Иоанна был и архиепископ Финляндский Сергий, впоследствии – Патриарх всея Руси. Я в то время (1908-1910 годы) был у него личным секретарем. И помню, что он завел у себя и в Выборге, и на Ярославском подворье обычай – читать ежедневно вместо всяких поучений слова батюшки. И один из монахов, отец В-фий, читал нам его простые, но православные беседы. Это уже было начало прославления. А другой богослов, архимандрит Феофан, ставил его творения наряду со святыми отцами и советовал их изучать так же серьезно, как и древних отцов.

А мы, студенты и профессора, не интересовались. Боже, как горько! Как стыдно теперь! И сейчас вот плачется от нашей нищеты и от окамененного нечувствия. Нет, далеко не все было благополучно и в Церкви. Мы становились теми, о коих сказано в Апокалипсисе: “Так как ты ни холоден, ни горяч, то изблюю тебя из уст Моих…” Пришли скоро времена, и мы, многие, были изблеваны даже из Родины… Не ценили мы святынь ее. Что посеяли, то и пожали.

Вот почему и я не на первый год поехал в Кронштадт, а уже на второй, вместе с двумя другими товарищами, младшими по курсу.

То был холодный ноябрь. Но снегу почти не было. Извозчики ездили еще на пролетках.

Приехали в гостиницу “Дома трудолюбия”, созданного отцом Иоанном. Там нас, как студентов академии, приняли со вниманием. Утром нужно было вставать рано, чтобы в четыре часа уже быть в храме. Нас провели в алтарь собора. Андреевский собор вмещал, вероятно, пять тысяч человек. И он уже был полон. В алтаре, кроме нас, было еще несколько человек духовных и несколько светских лиц.

Утреню начал один из помощников отца Иоанна. А скоро через узкую правую боковую дверь алтаря вошел и батюшка в меховой шубе – дар почитателей. Отдавши ее на руки одному из сторожей (их было много в соборе, как увидим), он, ни на кого не глядя, ни с кем не здороваясь, быстро и решительно подошел к престолу и также быстро пал на колени перед ним… Не помню: перекрестился ли он на этот раз? После я заметил, что он не раз падал ниц, не крестясь: очевидно, так требовала его пламенная душа. Иногда, вместо креста, всплескивал руками, а иногда и крестился. Ясно, что для него форма не имела связывающего значения, – как и должно быть у людей, горящих духом: “не человек для субботы, а суббота для человека”, – говорил Господь. Конечно, это право принадлежит не нам, рядовым и слабым людям, а окрепшим в благодати Божией; поэтому никому нельзя искусственно подражать таким великанам…

После этого батюшка обратился уже к присутствовавшим в алтаре и со всеми нами весьма ласково поздоровался, преподав мирянам благословение.

Потом быстро оторвался от нас и энергично пошел к жертвеннику. Там уже лежала целая стопка телеграмм, полученных за день и за ночь со всех концов Руси. Батюшка не мог их сразу и прочитать здесь. Поэтому он с тою же горячностью упал перед жертвенником, возложил на все эти телеграммы свои святые руки, припал к ним головою и начал тайно молиться Всевидящему Господу о даровании милостей просителям… Что потом делалось с этими телеграммами, я лично не знаю: вероятно, секретарствующие лица посылали ответы по адресам, согласно общим указаниям, данным батюшкою. В особых случаях им самим составлялись тексты для телеграмм. Да ведь, собственно, и не в этих ответах было главное дело, а в той пламенной молитве, которая возносилась им перед жертвенником или в других местах, где захватывали его просьбы…

Между тем утреня продолжала идти своим порядком. После шестопсалмия, во время великой ектений, батюшка в одной епитрахили быстро вышел на правый клирос. На этот раз ему показалось, что недостаточно света. И он, подозвав одного из церковных служителей, вынул из кармана какую-то денежную бумажку и вслух сказал:

– Света мало! Света!

Очевидно, полутемнота храма не соответствовала его пламенному духу: Бог есть Бог светов! Бог славы и блаженства! – и потому отец Иоанн послал за свечами…

Подошло время чтения канонов. По Уставу, полагается читать два очередных канона дня недели; а сверх этого, третий канон – в честь святого, память которого о совершалась в тот день. Была среда. А праздновалась, как сейчас помню, память преподобного Алипия, 26 ноября. И как читал батюшка! Совсем не так, как читаем мы, обыкновенные священнослужители: то есть ровно, без выражений, певучим речитативом. И это мы делаем совершенно правильно, по церковному учению с древних времен: благоговение наше пред Господом и сознание собственного недостоинства не позволяют нам быть дерзновенными и в чтении; бесстрастность ровного, спокойного, благоговейного совершения богослужения – более пристойна для нашей скромности. Не случайно же подчиненные вообще разговаривают с начальствующими не развязно, не вольно, а “почтительно докладывают” ровным тоном. Особенно это заметно в военной среде, где воины отвечают начальникам, подобно церковному речитативу, на “одних нотах”.

“…закон положен,– говорит Апостол Павел, – не для праведника…”

И отцу Иоанну– при его горящей энергии, гремящей вере; при тысячах людей, жаждущих его дерзновенной молитвы; при сознании им нужд, горя, скорбей, грехов этих простых чад Божиих; даже при огромности самого храма, требующего сильного голоса, – отцу Иоанну нельзя было молиться так, как мы молимся. И он молился чрезвычайно громко, а главное: дерзновенно. Он беседовал с Господом, Божией Матерью и святыми… Батюшка не мог ни войти, ни выйти через храм, как это делаем мы все – и священники, и архиереи. Нам это можно; а ему было нельзя. Народ тогда бросился бы к нему массою и в порыве мог затоптать его. Мне пришлось слышать о давно прошедшем подобном случае, как толпа сбила его с ног, разорвала в клочки “на благословение” его рясу и едва оставила его живым.

И потому нужно было избрать иной путь: его из дома привозили на извозчике (а не в карете, как пишут иные) до сада, хотя тут было всего каких-то пять минут ходу. И на извозчике увозили. В саду не было ни души: высокие ворота были заперты. Батюшка быстро садился на пролетку; извозчик сразу мчался по саду к воротам. А там уже стояли служители, они сразу открывали выезд, и лошадь мчалась прямо, хотя там стоял народ, ждавший батюшку “хоть еще разок взглянуть”. И лишь от страху попасть под копыта или под колеса, люди невольно раздвигались, и батюшка вылетал “на свободу”.

Но и тут не обошлось без инцидента. На моих глазах – мы из алтаря вышли за ним по саду – какой-то крестьянин бросился прямо в середину пролетки, желая, видимо, получить личное благословение. Но быстрой ездой он был мгновенно сбит с ног и упал на землю. Я испугался за него и, закрыв лицо руками, закричал инстинктивно:

– Ай, задавили, задавили!

И вдруг на мой испуг слышу совершенно спокойный ответ:

– Не бойся, не бойся! Батюшкины колеса не давят, а исцеляют!

Я открыл глаза: это сказала худенькая старушечка, действительно спокойная.

Поднялся и смельчак невредимым, отряхнул с себя пыль и пошел в свой путь, а люди – в свой: точно ничего и не случилось. Куда уехал батюшка, не знаю: говорили, что в Петербург.

Общая исповедь

В древности исповедь бывала открытой: грешник каялся пред всей Церковью. Но потом этот обычай был заменен теперешней тайной исповедью. Причина этого заключалась в том, что не у всякого хватало силы смирения бичевать себя публично пред всеми; а кроме того, подобная исповедь вводила в соблазн невинные души. Но вот бывают такие обстоятельства, что они вынуждают иногда пользоваться и общими исповедями. Главной причиной тут является громадное количество причастников, когда невозможно справиться не только одному, но даже и нескольким священникам. Остается одно из двух: или не допускать желающих до причащения, а это болезненно и неспасительно; или же сделать общую исповедь для всех. Что избрать? В древние времена христиане причащались вообще без исповеди, жили свято, за исключением особых случаев. И эта практика существует доселе в греческой, сербской, сирийской Церквах. Я лично наблюдал это в некоторых приходах Югославии; видел в Крыму, когда азиатские беженцы от турок молились в приделе Симферопольского собора, и в свое время их священник мерно обходил стройные ряды и причащал всех подряд, без исповеди. Слышал от очевидцев, как греческий смиренный священник после литургии шел еще со Святой Чашей по селу и причащал тех, кто по хозяйственным препятствиям не был в церкви: и эти – большей частью женщины – выбегали из своих хижин на улицу в чем были, кланялись в землю и с детскою верою причащались Святых Божественных Тайн. Картина такой первобытной чистой веры была умилительна. Эти и другие примеры показывают, что Церковь допускает возможность причащения и без исповеди и даже считает это нормальным порядком для добрых христиан; поэтому на всякой Литургии она приглашает всех “верных”:

– “Со страхом Божиим и верою приступите” к причащению…

Прежде и приступали. Святой Василий Великий говорит, что в его время люди причащались по три и по четыре раза в неделю. А Златоуст отвечает:

– Не спрашивай: сколько раз; а скажи: как ты приступаешь?

Конечно, и теперешний способ говения и причащения один раз в году тоже имеет свой смысл, чтобы верующие с большим страхом, благоговением, приготовлением, очищением, покаянием, ответственностью приступали ко святому причащению, именно со страхом Божиим. Но этот обычай совсем не есть закон, обязательный на все случаи. Во время трудного периода последних тридцати лет Церковь наша разрешала желающим и еженедельное причащение, при условии, если это благословляет местный духовник для желающих. И нормально – перед каждым причащением нужно исповедоваться каждому. А если таких желающих оказывалось бы много, тогда дозволялось духовнику делать и общую исповедь. Но при этом внушалось, что имеющий какие-либо особые нужды духовные должен подойти после к духовнику и раскрыть ему душу, чтобы получить и особое разрешение.

Так иногда делалось в разных приходах. Но я хочу рассказать, как при мне происходила общая исповедь у отца Иоанна. Мы с юношеской простотою обратились к нему в алтаре:

– Батюшка! Нам бы хотелось видеть вашу общую исповедь.

Он с простотой и любовью ответил:

– Я только вчера совершил ее. Но ради вас я и ныне покажу вам, как она делается мною.

Перед причащением отец Иоанн вышел через Царские врата на амвон и сказал приблизительно следующую проповедь. Привожу ее в извлечении.

– Во имя Отца и Сына и Святаго Духа. Аминь! – с силой начал он. – Царь и псалмопевец Давид сказал: Бог с Небесе приниче на сыны человеческия, видети, аще есть разумеваяй или взыскаяй Бога? Вси уклонишася, вкупе непотребни быша, несть творяй благое, несть до единого (Пс. 52, 3-4). По-русски: “Господь посмотрел с Неба…” – и т.д. Батюшка перевел псалом на русский язык. Затем обратился ко всем с указанием, что и в наше время – все уклонились в грехи… И он начал перечислять их. В храме стали раздаваться всхлипывания, рыдания, потом восклицания:

– Батюшка! Помолись за нас!

Тогда батюшка на весь храм воскликнул:

– Кайтесь!

В храме поднялся всеобщий вопль покаяния: каждый вслух кричал о своих грехах; никто не думал о своем соседе; все смотрели только на батюшку и в свою душу… И плакали, и кричали, и рыдали… Так продолжалось не одну минуту… Затем отец Иоанн дал рукою знак, чтобы верующие стихли. Довольно скоро шум утих. И батюшка продолжал свою проповедь:

“Видите: как мы все грешны. Но Отец наш Небесный не хочет погибели чад Своих. И ради нашего спасения Он не пожалел Сына Своего Единородного, послал Его в мир для нашего искупления, чтобы ради Него простить все наши грехи. И не только – простить нас, но даже позвать нас на Свой Божественный пир! Для этого Он даровал нам великое Чудо, даровал нам в пищу и питие Святое Тело и Святую Кровь Самого Сына Своего, Господа нашего Иисуса Христа. Этот чудесный пир совершается на каждой Литургии, по слову Самого Господа: “Приимите, ядите. Сие есть Тело Мое!” и: “Пиите от нея (Чаши) вси, сия есть Кровь Моя”.

Как в притче, отец с любовью принимает своего прегрешившего, но покаявшегося блудного сына и устраивает ему богатый пир, радуясь его спасению, – так и ныне Отец Небесный ежедневно и каждому кающемуся учреждает Божественную Трапезу – святое причащение.

Приходите же с полною верою и надеждой на милосердие нашего Отца, ради ходатайства Сына Его! Приходите и приступайте со страхом и верою к святому причащению.

А теперь все наклоните свои главы; и я, как священнослужитель, властью Божией, данной нам, прочитаю над вами отпущение грехов”.

Все в благоговейной тишине склонили головы; и отец Иоанн поднял на воздух над всеми свою епитрахиль и прочитал обычную разрешительную молитву, совершая над всею церковью знамение креста при словах “прощаю и разрешаю” … “во имя Отца и Сына и Святаго Духа”… Затем началось причащение.

Чтобы закончить об “общей исповеди”, я вспомню о нескольких подробностях и случаях в связи с ней. Когда я уже был иеромонахом, приходит ко мне один знакомый старый богомолец и почитатель отца Иоанна и сообщает мне следующее:

– Стоял я у батюшки в соборе; и он велел нам каяться. Я вслух рассказывал ему свои грехи. И вдруг мой сосед ударил меня, в какой-то злобе, по щеке. Я вспомнил Евангелие Христово, чтобы подставить ударившему и другую мою щеку. А он ударил меня и по другой.

– Зачем вы рассказываете мне об этом?

Он замешался в ответе. Я подумал:

“Вероятно, ему хотелось похвалиться своим мнимым смирением”. – И тогда становилось несколько понятным, почему Бог попустил ему потерпеть дважды посрамление. Оказалось все же, что он пришел ко мне с вопросом:

– Хорошо ли я сделал, что подставил ему и вторую щеку?

– Не думаю, – ответил я. – Смиреннее было бы подумать вам о том, что вы не доросли еще до такой высоты. А еще лучше, если бы вы чем-то не задели вашего соседа и не довели его до раздражения и до первой пощечины.

– Как так?– не ожидал он этого поворота.

– Мы, несовершенные, можем расстроить наших ближних даже своим благочестием. Бесы хорошо умеют различать истинную святость от неистинной. Первой они боятся, а над второй издеваются. Помните, в книге Деяний рассказывается, как бес поступил с семью сынами иудейского первосвященника Скевы, которые заклинали бесноватых именем Господа Иисуса: злой дух сказал: Иисуса знаю, и Павел мне известен, а вы кто? И бросился на них человек, в котором был злой дух, и, одолев их, взял над ними такую силу, что они, нагие и избитые, выбежали из того дома. А апостолу Павлу духи повиновались (Деян. 19, 13-16). Поэтому я думаю, – говорю ему, – нам, грешникам, лучше скрывать свое доброе, если оно и есть. Вот – мое мнение вам.

Потерпевший замолчал, но я не был уверен, согласился ли он со мною. Ему, по-видимому, хотелось лучше оставаться с хорошим мнением о себе и “пострадать” за правду, чем сознать себя недостойным ни того, ни другого.

Да, и в “добрых делах” каждому нужно ведать свою меру. Без меры и добро не есть добро, – учит святой Исаак Сирин.

Когда мы возвращались в тот же вечер из Кронштадта в Петроград, то ко мне на пароходе обратился с вопросом какой-то простец из богомольцев, бывший на той же Литургии у отца Иоанна:

– Что-то я слышал, батюшка звал нас всех на обед, а обеда-то не было?! А-а?

Я понял наивность души этого посетителя и спокойно разъяснил ему, что под “пиром” батюшка разумел святое причащение. И повторил поселянину мысль поучения. Он понял и успокоился:

– Вот оно что! А я-то думал, он обедать позвал.

Много лет спустя, уже за границей, мне привелось самому быть участником подобной исповеди. Но должен откровенно сознаться, что она на меня не произвела такого действия, силы и мира, какие почти всегда сопровождают отдельную, личную, тайную, обычную исповедь. А у отца Иоанна была особая сила Божия.

Чудеса отца Иоанна Кронштадтского

Задача этих записок заключается отчасти в том, чтобы писать о том, что я лично видел или по крайней мере сам слышал от достоверных свидетелей. Об этом и запишу.

О чудесах его знали по всей России. Одна мать привела своего сына, страдавшего глазами. Она попросила меня провести их к отцу Иоанну. Батюшка принял их со мною. Мать рассказала ему о десятилетнем сыне. Отец Иоанн взял его, поставил между своих колен и начал, молясь внутренне, гладить по закрытым его зеницам своими большими перстами. После, – говорила мать, – сын никогда не жаловался на свои глаза.

Другой случай мне сообщил сын о своем родном отце. Я уже печатал о нем в кратком листке об отце Иоанне. Вспоминаю снова.

Отец был из богатой купеческой семьи Шустиных. Сын его был потом слушателем богословских курсов, организованных мною в Югославии (Бела Церква). Это был чистый и добросовестный человек, неспособный на обман. Теперь он священствует. И вот что он рассказывал мне.

Отец заболел горловой чахоткой. Никакие доктора не могли помочь. Смерть была у дверей. Как раз время было к Рождеству. В прежнее время готовились к “елке”, теперь было не до нее: все ждали конца со дня на день. Больной уже не мог вслух говорить.

Послали за отцом Иоанном, как за последней надеждой. А он был восприемником одного из детей купца. Приехал батюшка и спрашивает, почему не послали за ним прежде? Около кровати больного был столик с бесполезными уже лекарствами. Он отодвинул его ногою, пузырьки попадали на пол.

– Ты веруешь в Господа Иисуса Христа всем сердцем?

– Верую, – прошептал больной.

– Веруешь, что Он волен и силен творить чудеса и теперь?

– Раскрой рот твой.

Больной раскрыл. Батюшка с молитвою трижды дунул ему в горло и сказал:

– Через три дня приезжай ко мне в Кронштадт: поговеешь и причастишься.

И уехал. Как везти такого больного зимою в Кронштадт? На верную смерть?

Но больной приказал исполнять повеление батюшки. Его свозили и привезли…

– И после того, – закончил сын, – отец прожил еще двадцать пять лет.

Третий случай произошел в Париже в 1933 году, второго апреля. В одно воскресенье назначено было совершить крещение взрослой еврейки. Она выразила желание, чтобы это было сделано после Литургии в пустом храме… Ушли все. Осталось лишь духовенство да восприемники. Кроме них, я вижу еще двух женщин среднего возраста. “Вероятно, – думаю, – это знакомые крещаемой”. На всякий случай подхожу к ним и спрашиваю, не знакомые ли они этой еврейки? “Какой?”– “А вот которую мы будем крестить сейчас”. – “Мы даже и не знали об этом”.– “Почему же вы остались?” – “У нас есть свое дело к вам”. – “Ну, в таком случае подождите до конца крещения”. Перекрестили. Назвали Евфросинией. Одели ее. Увели. Я подошел к двум женщинам. И вот что они сообщили. Одна из них была жена казачьего генерала О. А другая – жена полковника: фамилию этой теперь забыл. А она в эту ночь видела необычайный сон.

Иоанну Кронштадтскому очень полезно молиться для защиты семьи, он считал семью основой христианского общества. Его просят о помощи в защите от искушений, об исцелении души, об укреплении веры.

Молитвы перед иконой Иоанна Кронштадтского об исцелении от алкоголизма родных и близких людей неоднократно помогали победить этот бесовский недуг

Необходимо помнить, что иконы или святые не «специализируются» в каких-то конкретных областях. Будет правильно, когда человек обращается с верой в силу Божию, а не в силу этой иконы, этого святого или молитвы.
и .

ЖИТИЕ СВЯТОГО ПРАВЕДНОГО ИОАННА КРОНШТАДТСКОГО

Иван Ильич Се́ргиев (это Иоанн Кронштадтский) родился в 1829 году 19 октября (1 ноября по новому стилю) на севере России в Архангельской области, в селе Сура. Ребенок был настолько слабым, что его родители сразу же окрестили его, боясь, что он даже не переживет ночь. В тот день был праздник прп. Иоанна Рыльского, поэтому младенца и нарекли именем Иоанн.
После своего ребенок начал поправляться, и благочестивые родители, помня о Том, Кто даровал жизнь их чаду, воспитывали Иоанна в любви к Богу.
Его отец Илья Михайлович, который пел и читал молитвы в местном храме, с самого детства брал его на богослужения. Иоанн полюбил Господа всей душой, он очень любил бывать в церкви. Вместо детских игр, мальчик чаще молился и размышлял о Творце.
В шестилетнем возрасте Иоанн начал обучаться грамоте, но она никак не давалась ему, несмотря на самые горячие молитвы и просьбы Господу. Однажды ночью у ребенка «словно завеса спала с глаз и будто раскрылся ум в голове», его осенила Божия благодать и с того времени учеба ему стала даваться легко.

Он в числе лучших окончил Архангельское приходское училище, потом в 1851 году также одним из первых окончил Архангельскую Духовную семинарию. Во время обучения умер его отец, его мать Феодора осталась без средств к существованию. Иоанн хотел было оставить учебу и найти место дьякона или псаломщика, но Феодора настояла, чтобы сын получил хорошее образование.
За свои успехи в учебе его приняли на бюджетное (за казенный счет) обучение в Санкт-Петербургскую Духовную Академию, которую Иоанн окончил в 1855 году со степенью кандидата богословия. При этом он работал в канцелярии учебного заведения, и все деньги отсылал матери.

Еще в академии Иоанном Кронштадтским было принято решение посвятить себя миссионерской деятельности в Сибири и Северной Америке. Но по все вышло по-другому. Однажды, юноша увидел сон, в котором он увидел себя священником Андреевского собора в Кронштадте. И, хотя Иоанн никогда не был в этом храме, он почел этот сон за указание, которое сбылось сразу же после окончания учебы.
По окончании, в 1855 году академии, святой Иоанн вступил в брак с Елизаветой, дочерью протоиерея Кронштадтского Андреевского собора, и 12 декабря принял сан священника. Этот брак по своей сути был фиктивным, ведь иерею необходимо было, по церковным обычаям, иметь семью.

«Счастливых семей Лиза, и без нас много. А мы с тобою давай посвятим себя на служение Богу»,

— такие слова были сказаны Иоанном в самый первый день семейной жизни, до конца своей жизни он остался чистым девственником.
Когда святой в первый раз переступил порог Кронштадтского Андреевского собора, его охватило необычайное волнение – это был тот самый храм, который был в его детских и юношеских видениях. Вся последующая жизнь и его деятельность прошла в Кронштадте, поэтому история и оставила его в памяти людской, не как Иоанна Сергиева, а как Кроштадтского.
Кроме того, что Кронштадт был северной военно-морской крепостью России, он еще был «неблагополучным» местом, в котором существовало огромное количество бродяг и нищих людей, порой живущих в землянках. От холода и голода здесь процветала преступность, нравственность была просто забыта.
Среди этих людей и начал свое пастырство о. Иоанн. Он каждый день ходил к ним, беседовал с ними, утешал, оказывал возможную помощь, не единожды возвращался домой без одежды и обуви, которую он раздавал нуждающимся. Нередко его просили помочь людям и он, не раздумывая, ездил даже к самым заразным больным. За свои молебны об исцелении святой никогда ничего не просил, кроме того, чтобы люди не забывали Господа.

О случае своего духовного возрождения так поведал один ремесленник:

«Мне было тогда годов 22-23. Теперь я старик, а помню хорошо, как видел в первый раз батюшку. У меня была семья, двое детишек. Я работал и пьянствовал. Семья голодала. Жена потихоньку по миру сбирала. Жили в дрянной конурке. Прихожу раз не очень пьяный. Вижу, какой-то молодой батюшка сидит, на руках сынишку держит и что-то ему говорит ласково. Ребенок серьезно слушает. Мне все кажется, батюшка был, как Христос на картинке «Благословение детей». Я было ругаться хотел: вот, мол, шляются… да глаза батюшки ласковые и серьезные меня остановили: стыдно стало… Опустил я глаза, а он смотрит- прямо в душу смотрит. Начал говорить. Не смею передать все, что он говорил. Говорил про то, что у меня в каморке рай, потому что где дети, там всегда и тепло и хорошо, и о том, что не нужно этот рай менять на чад кабацкий. Не винил он меня, нет, все оправдывал, только мне было не до оправдания. Ушел он, я сижу и молчу… Не плачу, хотя на душе так, как перед слезами. Жена смотрит… И вот с тех пор я человеком стал…»

У о. Иоанна стал открываться дар чудотворения и прозорливости, чему есть бесчисленные свидетельства и воспоминания его современников. А сам Иоанн так написал о своем первом чуде:

«Кто-то в Кронштадте заболел. Просили моей молитвенной помощи. У меня и тогда уже была такая привычка: никому в просьбе не отказывать. Я стал молиться, предавая болящего в руки Божии, прося у Господа исполнения над болящим Его святой воли. Но неожиданно приходит ко мне одна старушка, которую я давно знал. Она была богобоязненная, глубоко верующая женщина, проведшая свою жизнь по-христиански и в страхе Божием кончившая свое земное странствование. Приходит она ко мне и настойчиво требует от меня, чтобы я молился о болящем не иначе, как о его выздоровлении. Помню, тогда я почти испугался: как я могу — думал я — иметь такое дерзновение? Однако эта старушка твердо верила в силу моей молитвы и стояла на своем. Тогда я исповедал пред Господом свое ничтожество и свою греховность, увидел волю Божию во всем этом деле и стал просить для болящего исцеления. И Господь послал ему милость Свою — он выздоровел. Я же благодарил Господа за эту милость. В другой раз по моей молитве исцеление повторилось. Я тогда в этих двух случаях прямо уже усмотрел волю Божию, новое себе послушание от Бога — молиться за тех, кто будет этого просить».

По молитвам святого люди избавлялись от самых тяжелых недугов, при этом, исцеления происходили и наедине, и при большом скоплении народа. Многие люди не имели возможности приехать к батюшке в Кронштадт, они писали письма, и через них также получали исцеления.
Особенно отец Иоанн оказывал помощь людям, подверженных алкоголизму, многие люди избавились от этого недуга благодаря его молитвам.

Скоро об Иоанне Кронштадтском узнала вся Россия. Теперь тысячи людей каждый день приезжали к нему в надежде получить помощь, а в местном почтовом отделении было открыто специальное подразделение для обработки всех писем и телеграмм о. Иоанну. Кроме писем, ему приходили огромные суммы денег в виде благотворительности.

Говорят, что через него в год проходило около 1 млн. «тогдашних» рублей (сейчас это соответствует нескольким миллиардам). Себе он не оставлял ничего. Все 53 года своего служения он проживал в одной небольшой квартире в Кронштадте, которая сейчас открыта для посещений каждому гостю.
На них он ежедневно кормил тысячу нищих, в Кронштадте на эти деньги отцом Иоанном построен «Дом Трудолюбия», в котором была школа, церковь, мастерские и приют. В своем селе он основал и построил монастырь с большим храмом, а в Санкт-Петербурге был построен женский монастырь на Карловке, сегодня именуемый Иоаннов монастырь.

После 25 лет преподавания Закона Божия в Кронштадтском училище и гимназии, отец Иоанн вынужден был отставить славный подвиг законоучительства в пользу своего всероссийского душепопечения. На его уроках все ученики с огромным вниманием вникали в каждое слово, при этом обучение проводилось в виде живой беседы, а не было тяжкой «обязаловкой». Такую манеру преподавания святой старался привить и всем педагогам, которые занимаются обучением. Он считал необходимым, в первую очередь, воспитать человека и христианина, откладывая вопрос о науках на второй план.
Отец Иоанн был хорошим проповедником, говорил очень просто, чаще всего без всякой подготовки, но в его проповедях была огромная сила и богословская ученость, которая была понятна обычными людьми.

Распорядок дня святого был очень плотным, он вставал в 3 ночи и готовился к служению Божественной литургии. В 4 часа он шел в собор, где его обязательно ждали паломники, которые хотели получить .
Во время утреней Иоанн Кронштадтский сам читал канон, потом, перед литургией, проводил исповедь. Количество исповедников было очень велико, поэтому о. Иоанн ввел общую исповедь, на которой люди вслух каялись о своих грехах, никого не стесняясь. Это действительно было искреннее раскаяние. Андреевский собор, который вмещает до 5000 человек, всегда был полон людей, причащение шло очень долго, поэтому литургия оканчивалась позже полудня, иногда он исповедовал по 12 часов.

Люди не все приходили к Иоанну Кронштадтскому с твердой верой, были те, кто сомневался или просто любопытствовал. Но после общения люди перерождались, их начинала заполнять теплота веры.
После служения батюшка Иоанн ехал в Петербург к многочисленным больным, домой он возвращался глубокой ночью. Скорее всего, была не одна ночь, в которой у него совсем не было времени поспать.

Не вызывает сомнения, что такой режим был возможен только с помощью Божией благодати!

Отца Иоанна называли «Всероссийский батюшка «, он посещал с проповедями даже самые отдаленные места России и везде его встречали толпы народа, многие хотели получить от него благословение или просто прикоснуться к чудотворцу. Например, 20 июля 1890 года Иоанн Кронштадтский служил в Харькове, и рядом, на соборной площади, собралось более 60 000 человек. Иногда его “популярность” в умах людей доходила до абсурда, в Риге рясу святого жители разорвали на кусочки, желая иметь у себя память о нем.
Даже сам император Александр III, умирая в 1894 году, исповедовался и причастился через о. Иоанна. Государь так и сказал батюшке:

«Вы — святой человек. Вы — праведник. Вот почему вас любит русский народ«. Александр просил праведника подержать свои руки на его голову, говоря ему: «Когда вы держите руки свои на моей голове, я чувствую большое облегчение, а когда отнимаете, очень страдаю — не отнимайте их».

Невзирая на свою занятость, о. Иоанн вел свой духовный дневник, в котором он записывал многие мысли, посещавшие его.
В результате, на основе этого дневника, была издана книга Иоанна Кроштадтского , которая в полном собрании сочинений состоит из трех томов, с общим числом страниц более тысячи.
Это настоящая духовная книга, которая, в одном ряду с трудами великими отцами Святой Церкви, помогает людям учиться жить во Христе и стать на самом деле, а не только на словах, христианами.
Кроме этой книги, были изданы три тома его проповедей, общим числом более 1800 страниц, а позже были издано еще большое количество отдельных книг с сочинениями отца Иоанна.
Все эти труды — от сердца, в них много веры. В его мыслях — поразительная глубина и мудрость при необычайной простоте изложения. Нет лишних, ненужных слов, не встретить «красивые фразы». Эти книги прочитать невозможно, каждый раз, при новом прочтении, в них обязательно находится что-то новое и живое.

Основа всех творений Иоанна Кронштадтского – это потребность и необходимость человека в искренней вере в Бога, в его постоянной битве со страстями, искушениями и похотями, вере в Православную Церковь, как единую спасающую.

Иоанн Кронштадтский и Матрона Московская

Однажды, во время службы, в Андреевский собор вошла слепая девочка. Иоанн Кронштадтский увидел ее и произнес:

«Матронушка, иди-иди ко мне. Вот идет моя смена - восьмой столп России».

В последние годы жизни о. Иоанн болел, но переносил этот недуг со смирением и кротостью. Невзирая на рекомендации врачей о необходимости изменить свое питание на менее постное, святой говорил:

«Благодарю Господа моего за ниспосланные мне страдания для предочищения моей грешной души. Оживляет — Святое Причастие».

И он продолжал приобщался к нему ежедневно.

Утром, 20 декабря 1908 года, великий праведник Иоанн Кронштадтский мирно отошел ко Господу, об этом дне он знал и предсказал его заранее.

Десятки тысяч людей пришли к гробу о. Иоанна, при этом совершались многие чудеса и исцеления больных. От самого Кронштадта до Ораниенбаума и от Балтийского вокзала в Петербурге до Иоанновского монастыря на Карловке стояло огромное количество плачущих людей. В похоронном шествии принимали участие войска со знаменами.

Чин отпевания совершил Санкт-Петербургский Митрополит Антоний с епископами. Но отпевание было больше похоже на светлую пасхальную заутреню, ведь люди почитали Иоанна за святого праведника, многие чувствовали особую благодать, исходившую из его гроба.
Иоанн Кронштадтский был похоронен в церкви-усыпальнице построенного им Санкт-Петербургского монастыря на Карловке.

В 1990 году на Поместном Соборе Русской Православной Церкви св. прав. Иоанн Кронштадтский был канонизован, и установлено совершать его память 20 декабря / 2 января — в день блаженной кончины святого праведника.

МОЛИТВЫ, КОТОРЫМИ МОЛИЛСЯ СВЯТОЙ ИОАНН КРОНШТАДТСКИЙ

БЛАГОДАРСТВЕННАЯ МОЛИТВА

Благодарю Тя, Господи Боже мой, за дарование мне бытия, за рождение меня в христианской вере, за Пречистую Деву Марию, Ходатаицу о спасении рода нашего, за святых Угодников Твоих, молящихся за нас, за Ангела Хранителя, за общественное богослужение, поддерживающее в нас веру и добродетель, за Священное Писание, за Святые Таинства, а в особенности Тело и Кровь Твою, за таинственные благодатные утешения, за надежду получить Царствие Небесное и за все блага, Тобою мне дарованные.

МОЛИТВА ПРЕСВЯТОЙ БОГОРОДИЦЕ

О, Владычице! Да не вотще и всуе мы нарицаем Тебя Владычицей: яви и являй присно над нами Твое святое, живое, действенное владычество. Яви, ибо все можеши во благое, яко Мати всеблагая всеблагого Царя; разгоняй мрак сердец наших, отражай стрелы лукавых духов, льстивно на нас движимые. Мир Сына Твоего, мир Твой да царствует в сердцах наших, да все присно радостно восклицаем: кто после Господа, яко Владычица наша, всеблагая, всеблагомощная и пребыстрая Заступница наша? На то Ты возвеличена, Владычица, на то обилие несказанное божественной благодати Тебе дано, на то неизреченное дерзновение и сила у престола Божия и дар всемогущей молитвы даны Тебе, на то Ты неизреченной святостью и чистотой благоукрашена, на то Тебе могущество безприкладное от Господа дано, чтобы Тебе сохранять, защищать, заступать, очищать и спасать нас, наследие Сына Твоего и Бога, и Твое. Спасай же нас, о, Пречистая, Всеблагая, Премудрая и Всеблагомощная! Ты бо еси Мати Спаса нашего, Который из всех имен благоволил более всех называться Спаситель. Нам, странствующим в житии сем, свойственно падать, ибо мы обложены плотью многострастной, окружены духами злобы поднебесными, прельщающими ко греху, живем в мире прелюбодейном и грешном, соблазняющем на грех; а Ты превыше всякого греха, Ты Солнце пресветлое, Ты еси Пречистая, Всеблагая и Всеблагомощная, Тебе свойственно очищать нас, оскверненных грехами, как мать очищает детей своих, если мы воззовем к Тебе смиренно о помощи, Тебе свойственно подымать нас, непрестанно падающих, заступать, охранять и спасать нас, наветуемых от духов злобы, и наставлять нас шествовать ко всякому пути спасительному.

МОЛИТВА КО ГОСПОДУ

Господи! Имя Твое -Любовь - не отвергни меня, заблуждающегося.
Имя Тебе Сила - укрепи меня, изнемогающего и падающего.
Имя Тебе Свет - просвети мою душу, омраченную житейскими страстями.
Имя Тебе Мир - умири мятущуюся душу мою.
Имя Тебе Милость - не переставай миловать меня. Аминь.

МОЛИТВА УТРЕННЯЯ

Боже! Творче и Владыко мира! призри милостиво на создание Твое, украшенное Твоим божественным образом в сии утренние часы: да живит, да просветит Твое Око, тьмами тем крат светлейшее лучей солнечных, мою душу темную и умерщвленную грехом. Отыми от меня уныние и леность, даруй же мне веселие и бодрость душевную, да в радовании сердца моего славлю Твою благость, святость, Твое беспредельное величие, бесконечные Твои совершенства на всякий час и на всяком месте. Ты бо еси Творец мой и Владыка живота моего, Господи, и Тебе подобает слава от разумных созданий Твоих на всякий час, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

МОЛИТВА ОТ ПЬЯНСТВА

Господи, призри милостиво на раба твоего (имя), прельщенного лестью чрева и плотского веселия: даруй ему (имя) познати сладость воздержания в посте и проистекающих от него плодов духа. Аминь

МОЛИТВА ПО ВЫЗДОРОВЛЕНИИ

Слава Тебе, Господи Иисусе Христе, Сыне единородный безначального Отца, едине исцеляяй всякий недуг и всяку язю в людех, яко помиловал мя еси, грешного, и избавил еси мя от болезни моея, не попустив ей развиться и умертвить меня по грехам моим. Даруй мне отныне, Владыко, силу твердо творить волю Твою во спасение души моей окаянной и во славу Твою со безначальным Твоим Отцем и единосущным Твоим Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

МОЛИТВА О СПАСЕНИИ КОГО-ЛИБО ОТ ТЕЛЕСНОЙ СМЕРТИ

Буди благословенна вера ваша, по вере вашей да даст Господь исполнение моей недостойной, маловерной молитве и да приложит мне веру.

МОЛИТВА О ГОРДЫХ И СТРОПТИВЫХ

Господи, научи раба Твоего, в диавольскую гордость впадшего, кротости и смирению, и отжени от сердца его мрак и бремя сатанинской гордыни!

МОЛИТВА О ЗЛОБНЫХ

Господи, блага сотвори раба Твоего сего благодатию Твоею!

МОЛИТВА О СРЕБРОЛЮБИВЫХ И ЖАДНЫХ

Сокровище наше нетленное и богатство неистощимое! Даруй рабу Твоему сему, сотворенному по образу и подобию Твоему, познать лесть богатства, и яко вся земная - суета, сень и соние. Яко трава дни всякаго человека, или яко пучина, и яко Ты, един богатство, покой и радость наша! Ничем не озлобляйся, побеждай всё любовью: всякие обиды, капризы, всякие неприятности семейные. Не знай ничего, кроме любви. Вини всегда искренно себя, признавая себя виновником неприятностей. Говори: я виноват, я грешен. Помни, что как ты немощен, так и ближний, а немощь за немощь уничтожается, и винить нечего немощных и грешных, если они признаются в своей немощи. Диавола, сильного во зле, надо винить.

МОЛИТВА О ЗАВИСТЛИВЫХ

Господи, просвети ум и сердце раба Твоего сего к познанию великих, безчисленных и неизследимых даров Твоих, ихже прият от неисчетных щедрот Твоих, во ослеплении бо страсти своея забы Тебе и дары Твои богатые, и нища себя быти вмени, богат сый благами Твоими, и сего ради зрит прелестне на благая рабов Твоих, имиже, о пренеизглаголанная Благостыня, ущедреши всех, коегождо противу силы его и по намерению воли Твоея. Отьими, всеблагий Владыко, покрывало диавола от очию сердца раба Твоего и даруй ему сердечное сокрушение и слезу покаяния и благодарения, да не возрадуется враг о нем, заживо уловленном от него в свою его волю и да не исторгнет его от руки Твоея.

МОЛИТВА К БОЖИЕЙ МАТЕРИ

Владычице Богородице! Ты, Коей любовь к христианам превосходит любовь всякой матери земной, всякой жены, внемли нам в молитва наших и спаси нас! Да памятуем мы о Тебе постоянно! Да молимся Тебе всегда усердно! Да прибегаем всегда под кров Твой святый неленостно и без сомнения.

Даждь ми, Господи, любити всякаго ближняго моего, как себя, всегда, и ни из-за чего на него не озлобляться и не работать диаволу.
Даждь ми распять мое самолюбие, гордость, любостяжание, маловерие и прочие страсти.
Да будет нам имя: взаимная любовь; да веруем и уповаем, что для всех нас всё Господь; да не печемся, не беспокоимся ни о чем; да будешь Ты, Боже наш, единым Богом сердца нашего, и, кроме Тебя, ничто.
Да будем мы между собою в единении любви, якоже подобает, и все разделяющее нас друг от друга и от любви отлучающее да будет у нас в презрении, как прах, попираемый ногами. Буди! Буди! Аминь.

Если Бог даровал Самого Себя нам, если Он в нас пребывает и мы в Нем, по неложному слову Его, то чего Он не даст мне, чего пощадит, чего лишит, в чем покинет?
Господь пасет мя, и ничтоже мя лишит (Пс. 22,1).
Итак, будь премного покойна, душа моя, и ничего не знай, кроме любви.
Сия заповедаю вам, да любите друг друга (Ин. 15,17)

МОЛИТВЫ ОБ ИСЦЕЛЕНИИ КО ГОСПОДУ

Господи, возможно Тебе сделать (то) и (то) рабу Твоему (имя); сотвори ему это, ибо имя Тебе - благий Человеколюбец и Всемогущий. Аще мы, лукава суще, умеем даяние блага даяти не токмо чадам, но и чужим, кольми паче Ты даси всевозможныя блага просящим у Тебе. Благий Человеколюбче! Иже тварь единым словом соделавый и из нея человека создавый, посети же неизреченным Твоим человеколюбием падшаго раба Твоего, яко да не погибнет до конца дело руки Твоея. Аминь.

ВЕЛИЧАНИЕ

Величаем тя, святый праведный отче наш Иоанне, и чтим святую память твою: ты бо молиши о нас Христа, Бога нашего.

ВИДЕОФИЛЬМ

Святой праведный Иоанн Кронштадтский родился 19 октября 1829 года в семье бедного причетника Илии Михайловича и Феодоры Власьевны Сергиевых в селе Сура Пинежского уезда Архангельской губернии. В роду его отца были священники на протяжении 350 лет. Мальчик был слаб здоровьем, часто болел. Мать подолгу молилась о сыне, и Ваня, видя молящуюся мать, сам учился проникновенной молитве. Отец с раннего детства постоянно брал его в церковь и воспитал в нем особенную любовь к богослужению.

Школьные дела у Иоанна шли плохо. Он много молился о даровании ему разума к постижению учения, и Господь услышал его: однажды ночью, когда Иоанн молился особенно горячо, Божественная благодать осенила его, и, по его собственному выражению, «мгновенно как бы завеса спала с его глаз ». С тех пор он стал делать большие успехи в учении. После приходского училища он окончил Архангельскую духовную семинарию первым по успеваемости и Санкт-Петербургскую Духовную академию со степенью кандидата богословия. Женился на дочери протоиерея Константина Несвицкого, Елизавете. Супруги приняли на себя подвиг девства. По рукоположении молодой священник был назначен ключарем Андреевского собора города Кронштадта.

В то время правительство ссылало в Кронштадт убийц, воров и прочих уголовных преступников. На этих отвергнутых всеми людей и обратил внимание молодой кронштадтский священник. Ежедневно он приходил в их землянки и подвалы не на 5-10 минут, чтобы исполнить какую-либо требу и уйти; он шел к живой бесценной душе, к братьям и сестрам, оставался там часами, беседовал, увещевал, утешал, ухаживал за больными, плакал и радовался вместе с ними. Он сам отправлялся в лавочку за продуктами, в аптеку за лекарством, за доктором, отдавая беднякам все свои деньги, одежду и обувь. Уходил он оттуда радостный, надеясь что Господь пошлет средства для дальнейших благодеяний. Кронштадтские жители видели, как он возвращается домой босой и без рясы, и приносили матушке обувь, говоря: «Твой отдал свою кому-то, придет босым ».

Раздавая бедным все свои средства, отец Иоанн скоро убедился, что такая благотворительность недостаточна, чтобы удовлетворить всех нуждающихся. Он призвал жителей Кронштадта помочь бесприютным беднякам. Люди деятельно откликнулись на просьбу пастыря. Стараниями отца Иоанна в Кронштадте был устроен Дом трудолюбия с мастерскими, школой, детским садом, приютом, столовой, библиотекой, бесплатной лечебницей, ночлежным и странноприимным домом. Благотворительная деятельность отца Иоанна исчислялась миллионами рублей в год. Он говорил: «У меня своих денег нет. Мне жертвуют, и я жертвую ».

Истинной здравницей скорбящих душ отец Иоанн считал храм Христов, а самым действенным средством исцеления Божественную литургию. Отец Иоанн совершал Литургию каждый день. Он говорил: «Христос Спаситель установил таинство Причащения, чтобы очистить нас огнем Своего Божества, искоренить грех, сообщить нам Свою святость и правду, сделать нас достойными рая и радости неизреченной ». Когда отец Иоанн молился, казалось, он видит перед собой Бога и дерзновенно говорит с Ним. Он умолял, упрашивал и даже настаивал, словно, схватившись за ризу Христову, был готов не выпустить ее из рук, пока не будет услышан.

По молитвам отца Иоанна стали происходить чудотворения; слухи о них распространялись в Кронштадте и Петербурге, их стали публиковать и обсуждать в печати. Люди тянулись к нему сначала десятками, затем сотнями и тысячами. На исповеди, длившиеся по 12 часов, проходило до 6 тысяч человек. Андреевский собор, вмещающий 7 тысяч, всегда был переполнен. Такого влияния на все слои русского народа, какое имел отец Иоанн, не было ни у кого. Святитель Феофан Затворник (†1894) писал: «Отец Иоанн Кронштадтский Божий человек. Молитва его доходит к Богу по великой вере его ».

Сила слова отца Иоанна излилась в его замечательной книге духовном дневнике «Моя жизнь во Христе». Не только со всей России, но и из Европы, Индии, Америки присылали Кронштадтскому пастырю тысячи писем и телеграмм с просьбой о молитве. Отец Иоанн говорил: «Я не ищу и не искал славы, она сама идет ко мне. Воздаю славу Тому, Кто сказал: Я прославлю прославляющих меня ». Вместе со всем русским народом чтил отца Иоанна и Император Александр III, который перед своей кончиной призвал батюшку к себе в Ливадию. Отец Иоанн позже говорил: «Я мертвых воскрешал, а батюшку-царя не мог у Господа вымолить. Да будет на все Его святая воля ».

9 декабря 1908 года отец Иоанн совершил последнюю Литургию, а утром 20 декабря тихо предал свой дух Богу. Похоронен в нижнем храме основанного им в 1900 году Иоанновского женского монастыря на реке Карповке в Петербурге.

Прославлен Святой Праведный Иоанн Кронштадтский в 1990 году Поместным Собором Русской Православной Церкви. Память празднуется 20 декабря (2 января нов. ст.), в 3-ю неделю по Пятидесятнице в Соборе Санкт-Петербуржских святых и 19 ноября (1 декабря нов. ст.) в Соборе святых Эстонской земли. Память Святого Праведного Иоанна Кронштадтского совершается также в день его рождения и тезоименитства 19 октября (1 ноября нов. ст.) и в день прославления в лике святых 1 июня (14 июня нов. ст.).

Св. Иоанн Кронштадтский

МОЯ ЖИЗНЬ

ВО ХРИСТЕ

Минуты духовного трезвения и созерцания, благоговейного чувства, душевного исправления и покоя в Боге

О МОЛИТВЕ

Выборки из его писаний.

НОВЫЯ ГРОЗНЫЯ СЛОВА

отца Иоанна (Кронштадтскаго)

“О Страшном поистине Суде Божием, грядущем и приближающемся”.

ВЕЛИКИЙ ПОСТ

ОТВЕТ ИОАННА КРОНШТАДТСКОГО ЛЬВУ ТОЛСТОМУ НА ЕГО ОБРАЩЕНИЕ К ДУХОВЕНСТВУ

О КОНЧИНЕ ИМПЕРАТОРА АЛЕКСАНДРА Ш

17 октября, по желанию в Бозе почившего Государя Императора, Он был причащен мною Святых Тайн. Ежедневно совершал я литургии или в ливадийской церкви, или иногда в "Ореанде", и в означенный день прямо по совершении литургии в последней я с Чашею жизни поспешил к Августейшему Больному, принявшему с благоговейным чувством из рук моих животворящие Тайны.

20 октября Государь Император также пожелал меня видеть. Я поспешил явиться тотчас по совершении литургии и оставался в Высочайшем присутствии до самой блаженной кончины Государя. По желанию Государыни Императрицы я прочитал молитву об исцелении Болящего и помазал ноги и другие части тела Его елеем. Этот елей из лампады от чтимой чудотворной иконы по желанию усердствующих доставлен был от одного из ялтинских священников, отца Александра, для помазания Августейшего Больного, что и было исполнено. Приняв с искренней верой это благочестивое усердие, Государь Император выразил желание, чтобы я возложил мои руки на главу Его, и, когда я держал, Его Величество сказал мне: "Вас любит народ".- "Да,- сказал я,- Ваше величество, Ваш народ любит меня". Тогда Он изволил сказать: "Да,-потому что он знает, кто вы и что вы". (Точные Его слова.) После сего вскоре Августейший Больной стал чувствовать сильные припадки удушья, и в уста Его постоянно вводили посредством насоса кислород. Ему было очень тяжело. С левой стороны Августейшего Больного была Государыня Императрица, пред Ним стояли два старшие Сына и Высоконареченная Невеста, с правой стороны - Великий Князь Михаил Александрович и Великая Княжна Ольга Александровна, а у изголовья кресла стоял я. "Не тяжело ли Вашему Императорскому Величеству, что я держу руки на голове?" - "Нет, - изволил ответить Государь,- мне легче, когда вы держите надо мною руки". Это оттого, что я явился тотчас по совершении литургии и дланями своими я держал Пречистое Тело Господне и был причастником Святых Тайн".

Протоиерей Иоанн Сергиев

Дата рождения:
Место рождения:	Село Сура, Архангельская губерния
Дата смерти:
Место смерти:	Кронштадт
Почитается:	В Русской Православной Церкви
Канонизирован:	в 1964 году - РПЦЗ в 1990 году - РПЦ
	Праведных
Главная святыня:	Мощи под спудом в Иоанновском монастыре на Карповке в Санкт-Петербурге
День памяти:

Происхождение и родные

Служение

Всероссийская известность

На коронации Николая II

Посещения Москвы

Образ жизни

Внешний облик

Личный дневник

Отношение к Льву Толстому

Болезнь и кончина

Погребение

Усыпальница

Критика в литературе и печати

Почитание и канонизация

Сочинения

(настоящее имя Иван Ильич Сергиев ; 1829, Сура, Архангельская губерния - 1908, Кронштадт, Санкт-Петербургская губерния) - священник Православной Российской Церкви, митрофорный протоиерей; настоятель Андреевского собора в Кронштадте; член Святейшего правительствующего синода с 1906 года (от участия в заседаниях уклонился), член Союза русского народа. Проповедник, духовный писатель, церковно-общественный и социальный деятель право-консервативных монархических взглядов (крайне негативно оценивался официальной пропагандой в СССР).

Погребён в основанном им Иоанновском монастыре на Карповке (Санкт-Петербург).

Канонизирован в лике праведных Русской Православной Церковью заграницей 19 октября (1 ноября) 1964; впоследствии, 8 июня 1990 года, - Русской Православной Церковью (святой праведный Иоанн Кронштадтский ).

Память совершается 20 декабря по юлианскому календарю (в Русской Зарубежной Церкви - также 19 октября).

Биография

Происхождение и родные

Родился 19 октября 1829 года в селе Сура Пинежского уезда Архангельской губернии, был первенцем в бедной семье. «За слабостью здоровья» был крещён в доме в день своего рождения и наречён в честь преподобного Иоанна Рыльского.

• Дед (по отцу) - Михаил Никитич Сергиев, родился в 1779 году, священник Сурского прихода. Другие предки в роду отца были священниками на протяжении по меньшей мере 350 лет. В документах среди церковнослужителей Пинежского уезда упоминаются Яков Сергиев (1687) и Михаил Сергиев (1755-1756).
• Крестный - Иоанн Кунников.
• Отец - Илья Михайлович Сергиев, родился 13 июля 1808 года, окончил уездное Духовное училище, после чего вернулся домой и всю жизнь служил дьячком Никольской церкви села Сура, около которой и был похоронен. По словам самого Иоанна, родитель его «умер рано, 48-и лет, в 1851 году».
• Дед (по матери) - Власий Порохин, дьячок Сурской церкви.
• Крестная - Дарья (вероятно тетка Иоанна по отцу), дочь священника Сергиева (вероятно, его дед).
• Мать - Феодора Власьевна, урождённая Порохина. Родилась 8 февраля 1808 года. Венчалась 22 июля 1828 года. В браке имела шестерых детей, четырёх мальчиков и двух девочек, из которых выжили трое. Скончалась в Кронштадте от холеры, на 63-м году жизни. Над её могилой в Кронштадте построена часовня-усыпальница, восстановленная в 2008 году.
• Братья - Никита и Василий - умерли в младенчестве; Иван - умер от чахотки в 18 лет.
• Сестра - Анна Ильинична Фиделина, вышла замуж за дьякона Сурского прихода Василия Фиделина. Их старший сын, Иван Васильевич Фиделин, переехал в Кронштадт и стал личным секретарем отца Иоанна Кронштадтского; в 1892 году издал его собрание сочинений.
• Сестра - Дарья Ильинична Малкина, вышла замуж за крестьянина деревни Горской Семена Малкина. В Суре проживает её внучка, Любовь Алексеевна Малкина, 1920 года рождения, внучатая племянница Иоанна Кронштадтского.

Учёба

В 1839 году поступил своекоштным воспитанником в Архангельское приходское училище, к окончанию которого был первым учеником. Перешёл в Архангельскую духовную семинарию, окончил её в 1851 году вторым учеником и за успехи был в том же году отправлен учиться на казенный счет в Санкт-Петербургскую духовную академию, которую окончил в 1855 году со степенью кандидата богословия, защитив работу «О Кресте Христовом в обличении мнимых старообрядцев» .

Семья

Был женат, но детей не имел; согласно его «Краткому житию» в официальном изданиии Московского Патриархата, супруги «приняли на себя подвиг девства». Его супруга - Елизавета - дочь протоиерея кронштадтского Андреевского собора Константина Несвицкого. Первое официально составленное (по благословению священноначалия Русской Зарубежной Церкви) «Житие» (1964) говорило, что «брак о. Иоанна был только фиктивный, нужный ему для прикрытия его самоотверженных пастырских подвигов.»

Супруги воспитывали, как своих детей, двух дочерей сестры Елизаветы Константиновны, Анны - Елизавету и Руфину. Последняя впоследствии вышла замуж за мичмана Николая Николаевича Шемякина, получив от о. Иоанна в приданое 6.000 рублей золотом. Руфина Шемякина записала проповеди последних лет жизни о. Иоанна и в 1909 году издала 2 книги о своих дяде и тёте.

Судя по записям личного дневника о. Иоанна, его супруга с половины 1870-х стала проявлять ревность, подозрительность и даже враждебность по отношению к нему; запись в дневнике в 1883 году свидетельствует, что «домашние» о. Иоанна не говели (даже на первой неделе Великого поста) и выказывали «неуважение к постановлениям церковных».

В конце жизни Елизавета Константиновна перенесла тяжелую операцию, после которой лишилась ног. Скончалась 22 мая 1909 года, отпевал её епископ Гдовский Кирилл (Смирнов), похоронена в ограде Андреевского собора.

Служение

Хотел принять монашество и поступить в миссионеры, чтобы проповедывать христианство народам Сибири и Америки. Но увидев, что жители столицы «знают Христа не больше, чем дикари какой-нибудь Патагонии», он решил остаться здесь. После рукоположения был направлен в Кронштадт - место административной высылки ассоциальных личностей и многочисленных нищих и чернорабочих. В Кронштадте о. Иоанн «стал посещать лачуги, землянки и бедные квартиры. Он утешал брошенных матерей, нянчил их детей, пока мать стирала; помогал деньгами; вразумлял и увещевал пьяниц; раздавал все свое жалованье бедным, а когда не оставалось денег, отдавал свою рясу, сапоги и сам босой возвращался домой в церковный дом». Это привело даже к тому, что одно время его жалование выдавалось не ему, а его жене.

10 декабря 1855 года в кафедральном соборе Петра и Павла в Санкт-Петербурге епископом Ревельским Христофором (Эмаусским), викарием Санкт-Петербургской митрополии, был посвящен во диакона, а через день, 12 декабря, хиротонисан во иерея к Андреевскому собору Кронштадта, в котором и прослужил 53 года, до самой кончины.

С 1857 года - законоучитель Кронштадтского городского училища; с 1862 года преподавал Закон Божий в местной классической гимназии - в течение последующих 25 лет.

Его новаторское отношение к своим пастырским обязанностям, выражавшееся, в частности, в чрезвычайной эмоциональности его проповедей (как говорили очевидцы, он нередко на них обливался слезами), встречало в 1860-е годы непонимание и неодобрение у других клириков собора, в котором он был тогда только 3-м священником, а также школьного начальства.

Согласно его личному дневнику, первый случай того, что было воспринято им как исцеление больного по его молитве, произошёл 19 февраля 1867 года, когда он сделал запись: «Господи! Благодарю Тебя, яко по молитве моей, чрез возложение рук моих священнических исцелил еси отрока (Костылева). 19 февр. 1867. »

С 1875 года - протоиерей; c 1894 года - настоятель Андреевского собора; c 1899 года - митрофорный протоиерей.

С самого начала своего служения занимался частной благотворительностью, с 1880-х расширил её: основал «Дом трудолюбия» (работный дом с мастерскими), школу для бедных, женскую богадельню, детский приют. Богослужения в приходах Петербурга, совершаемые им по приглашению купечества, временами вызывали трения с местным духовенством, а также недовольство петербургского митрополита Исидора (Никольского).

Вопреки принятой тогда в Российской Церкви практике, ввёл общую исповедь (в таинстве покаяния), призывал к частому приобщению Святых Таин (в России того времени распространено было обыкновение приобщаться дважды или даже единожды в год, великим постом).

Состоял почётным членом в Свято-Князь-Владимирском братстве.

Всероссийская известность

20 декабря 1883 года в столичной газете «Новое время» Алексея Суворина было напечатано от имени ряда частных лиц «Благодарственное заявление», которое, по мнению составителей «Жития» о. Иоанна («Журнал Московской Патриархии», 1990), явилось «началом всероссийской известности кронштадтского священника».

К началу 1890-х гг. получил такое почитание в народе, что всюду в России, где только становилось известно о его приезде, заранее собиралось множество людей; вокруг него собирались толпы и буквально рвали его одежду (один раз жители Риги разорвали его рясу на куски, каждый желая иметь у себя кусочек).

Ежегодно, с 1891 года, ездил к себе на родину в Суру; все поездки, как пишет игумен Иоанн (Самойлов), описаны: спустя несколько дней в местных газетах появлялось подробное описание визита: его встречали многотысячные толпы народа, создавая трудности для обеспечения перемещения и безопасности.

Благотворительная деятельность

Рост известности и почитания Иоанна Кронштадтского привели к тому, что ему стали жертвовать большие денежные суммы - лично и почтовыми переводами. Крупные суммы (до 50 тыс. рублей) жертвовал отец Иоанн на строительство и поддержание благотворительных учреждений, школ, больниц, монастырей и храмов, жертвовал в благотворительные общества в том числе других конфессий (татарам, еврееям). О своей благотворительности отец Иоанн говорил так: «У Бога нет ни эллинов, ни иудеев. У меня своих денег нет. Мне жертвуют и я жертвую. Я даже часто не знаю, кто и откуда прислал мне то или другое пожертвование. Поэтому и я жертвую туда, где есть нужда и где эти деньги могут принести пользу». Секретарь отца Иоанна говорил, что за июнь 1895 г. им было послано по почте различным просителям 25 тысяч рублей, не считая личных жертв из рук в руки, сумму которых никто не знал, даже сам отец Иоанн.

С другой стороны, известность о щедрости Иоанна Кронштадтского привлекала к нему огромное число просителей - от простых нищих до богатых купцов, пришедших в отчаяние из-за критической ситуации (банкротство, проигрыш в карты и т. п.). Передвигался по Кронштадту отец Иоанн в сопровождении целой «армии» нищих, которым он раздавал милостыню дважды в день - утром и вечером. Перед раздачей толпа нищих распределялась на десятки, каждому из которых давался рубль, который далее разделялся на 10 человек. Этой суммы - 10 коп. утром и 10 коп. вечером - хватало, чтобы найти дневное пропитание и оплатить ночлег. Чем более он раздавал деньги, тем более ему жертвовали. По разным источникам, через руки отца Иоанна проходило от 150 тысяч до миллиона рублей в год.

В 1891 году построил в родной ему Суре, представлявшей группу из 16 деревень, расположенных как по реке Пинеге, так и её притоку Суре, каменную приходскую церковь; в другой части села основал женский монастырь (Иоанно-Богословскую женскую общину).

К 1890-м в Кронштадте сложилась местная индустрия по обслуживанию значительного потока паломников, приезжавших в надежде на встречу с Иоанном. Ввиду физической невозможности уделить внимание всем желающим, Иоанн был вынужден нанять штат сотрудников (женщин-секретарей), ведавших отбором посетителей; в итоге, неизбежно, вокруг него сложился своеобразный бизнес, причём некоторые его секретари, беря себе в карман мзду за возможность визита, «сколотили себе небольшой капитал и снискали гнев тех, кто обращался к ним за содействием».

У одра умирающего Александра III

8 октября 1894 года прибыл одновременно с королевой эллинов Ольгой и великой княгиней Александрой Иосифовной (по инициативе последней) в Ливадию к умирающему императору Александру III. В годовщину спасения царской семьи в 1888 году, 17 октября, служил литургию в Ореанде, затем, прибыв во дворец, причастил императора Святых Таин; 20 октября, в последние часы жизни императора, помазал его тело елеем из лампады, после чего, по просьбе умирающего, возложил свои руки на его голову. Пребывание у одра умирающего царя способствовало дальнейшему росту его популярности в обществе. В то же время, после смерти Александра III о. Иоанн более не приглашался к императору и императрице.

По мнению исследователя Надежды Киценко, основанному на записях в его личном дневнике, пребывание в Ливадии (а также публикация в печати состоявшегося, согласно изложению самого о. Иоанна, между ним и царём диалога) сделало о. Иоанна неуязвимым для имевших до того место критики со стороны священноначалия и попыток усмирить его; кроме того, оно окончательно сформировало политическое мировоззрение о. Иоанна, в котором самодержавие было абсолютным религиозно-политическим идеалом.

На коронации Николая II

14 мая 1896 года в Успенском соборе Московского Кремля, среди некоторых иных лиц белого духовенства, принимал участие в служении литургии, которая последовала сразу по совершении обряда священного коронования императора Николая II императрицы Александры Феодоровны.

Посещения Москвы

Бывший с сентября 1894 года слушателем Московского университета, почитатель отца Иоанна Н. Ястребов, будучи в эмиграции опубликовал свои воспоминания о регулярных (в среднем не менее одного раза в месяц) посещениях Москвы Иоанном Сергиевым в тот период, - которые всегда проходили в будничный день (в пределах одного дня, без ночёвки). Прибывал в Москву утренним скорым или курьерским поездом Николаевской дороги; его приезд всегда держался в секрете, а допуск в храм (всегда домовый или иногда монастырский), где он имел служить (всегда со своим псаломщиком Пельдсом), был только по билетам. На вокзале его встречала в карете (и с отдельной коляской для Пельдса) вдова-купчиха Софья Яковлевна Бурхард, заведовавшая посещениями Сергиева в Москве, и чины жандармской полиции; с вокзала он сразу ехал в ту или иную церковь для служения литургии; потом посещал знакомых, больных (по списку Бурхард); отбывал из Москвы более торжественно и публично чрез парадные комнаты Николаевского вокзала.

Хозяин дома, который посетил Иоанн Сергиев (обычно в частных домах он совершал водосвятный молебен по особому чину: значительно сокращённому и с добавлением своих собственных молитв), после «чаю» («стол, богато и красиво уставленный всякими яствами») передавал ему при прощании в конверте некоторую сумму денег, количество которых, по свидетельству Ястребова, никогда не интересовало о. Иоанна, хотя он никогда не отказывался от платы (Ястребов писал, что знал лиц, вручивших ему за посещение 500 руб и тех, кто давал 5 руб). Проезд из Кронштадта в Москву и обратно в отдельном купе (130 руб) оплачивался тем лицом, которое специально приглашало его и к которому в таком случае делался первый визит после церковного богослужения; карета (30 руб) оплачивалась богатой вдовой статского советника Марией Павловной Дюгамель († 10 сентября 1907), у которой в особняке на Никитском бульваре он всегда обедал и немного отдыхал. К служению литургии обычно приглашались те или иные лица из московского духовенства, но неизменно - протоиерей Благовещенской, что на Житном дворе в Кремле, церкви (не сохранилась) Николай Константинович Лебедев.

На обед в доме Дюгамель, дружба с которой восходила к дням юности Сергиева, когда она помогала ему материально, обычно (если не было строгого поста) подавались рыбные закуски: селёдка, сёмга, отварная белуга и икра; мясного, за исключением бульона из куриных потрохов, он не ел ничего; из вина выпивал 1-2 рюмки «Елесеевского» хереса «Золотой кораблик» - по рекомендации самого Елисеева. За чашкой кофе в гостиной Дюгамель неизменно читал газету «Московские ведомости», тогдашний редактор которой Владимир Грингмут, пользовался его одобрением и уважением за крайне правую редакционную линию.

Образ жизни

Посещал общественные мероприятия и торжества, напр., открытие фабрик. Поздним вечером, нередко после полуночи о. Иоанн возвращался домой в Кронштадт. В период Великого Поста отменял ежедневные поездки в Петербург, но, после посещения квартир в Кронштадте, принимал исповедь в Андреевском соборе. Поскольку было большое число желающих попасть к нему на исповедь, она была очень продолжительной и часто длилась с часу или двух дня до двух часов ночи, а иногда отец Иоанн исповедовал до самой утренней службы. Сильно утомившись к одиннадцати вечера, он прерывал исповедь на полчаса, чтобы проехаться в коляске по свежему воздуху и восстановить силы, после чего снова возвращался в собор и продолжал исповедь. Не редко в течение дня не имел возможности подкрепиться пищею надлежащим образом. Не имел личного времени. Спал очень мало, не всегда даже 3-4 часа. В таком режиме он жил ежедневно в течение нескольких десятилетий.

Внешний облик

Отец Иоанн Кронштадтский был среднего роста, движения были порывистыми и резкими, был очень бодр для своего возраста и выглядел не по годам молодо, «на лице светилась обычная приветливая улыбка».

По мнению его почитателей и агиографов, «самый внешний вид отца Иоанна был особенный, какой-то обаятельный, невольно располагавший к нему сердца всех: в глазах его отображалось небо, в лице - сострадание к людям, в обращении - желание помочь каждому».

Многие «самовидцы» отмечали у о. Иоанна его голубые «пронизывающие насквозь собеседника» глаза: «Батюшка взглянул на меня каким-то особенным взглядом, который в редкие минуты мне удавалось наблюдать у него, - какой-то, если можно выразиться, потусторонний взгляд. Зрачки исчезали, и точно голубое небо смотрело из глаз, казалось, что и Батюшка исчезал и только один этот взгляд оставался».

Из рассказа одного бывшего пьяницы, который после взгляда о. Иоанна перестал пить: «Я стал у кареты, отворил ему дверцы, сам стараюсь держаться попрямее… Потом взглянул ему в глаза, а глаза то его смотрят на меня не то гневные, но глубокие без конца, чем дальше смотришь, тем глубже и горят таким огнем, что мне стало жутко. Я за голову схватился, не в шапке мол я: так страшно стало. Разгневался батюшка видно. Потом видно смиловался. - „Зачем ты, голубчик, пьешь?“. Вот с тех пор я не пью».

Дорогую одежду некоторые лица ставили в вину отцу Иоанну. Однако, по свидетельству очевидцев, он не заказывал её себе, и принимал лишь для того, чтобы не обидеть даривших лиц, искренно хотевших чем-либо отблагодарить его или услужить ему.

Личный дневник

С 14 декабря 1856 года вёл дневник, который хранится в Российском государственном историческом архиве и который впервые был использован в исследовании (2000) профессора университета штата Нью-Йорк в Олбани Надежды Киценко (q.v. ). Содержание записей дневника, отражающего личные переживания и мысли Иоанна, отличают крайняя самокритичность и «даже откровенно негативный» к самому себе тон.

В первые десятилетия своей пастырской деятельности, судя по записям в дневнике, Иоанн испытывал и болезненно переживал чувство сословной приниженности; его психологическое неприятие среды бедняков и нищих обусловливалось его собственным социальным происхождением, которое тяготило его.

Общественно-политическая деятельность

В 1903 году, вместе с епископом Волынским Антонием (Храповицким), выступил с осуждением кишинёвского погрома (их совместно подписанное «Слово о кишиневских событиях» (Кишинев, 1903, и Одесса, 1903) распространялось еврейскими обществами), чем навлёк на себя гнев и негодование со стороны крайне правых.

Приветствовал создание Союза русского народа (монархической организации, основанной в 1905 году, и впоследствии ставшей крупнейшей в Империи), а в 1907 году вступил в него рядовым членом, написав в заявлении: «Желая вступить в число членов Союза, стремящегося к содействию всеми законными средствами правильному развитию начал Русской государственности и русского народного хозяйства на основах Православия, Неограниченного Самодержавия и Русской Народности, - прошу зачислить меня как единомышленника». 15 октября 1907 года, за год и 2 месяца до кончины, был избран пожизненным почетным членом Союза; участвовал в мероприятиях, организовываемых «союзниками», выступал на монархических собраниях и крестных ходах.

Был известен как большой подвижник и популяризатор трезвеннического движения в Российской Империи. Являлся, в частности, почётным членом и жертвователем «Казанского Общества Трезвости», издававшего массовыми тиражами «Слова отца Иоанна Ильича Сергеева против пьянства» и другие его проповеди и обращения.

Отношение к Льву Толстому

С начала 1890-х всё резче критиковал популярного и влиятельного в обществе писателя графа Льва Толстого.

Писатель Лев Толстой разработал религиозную систему пантеистического характера («Бога Творца нет; я - часть Бога»), имевшую, по словам прот. Иоанна Восторгова ряд противоречий, и изложил её в опубликованных им сочинениях. Также он стал резко критиковать, «хулить» священное писание и православную церковь. В результате чего 20-22 февраля 1901 года определением святейшего синода № 557 был отлучен от общения с нею.

Толстой отвергал учение о божественности Христа, догматы о троичности Божества, об искуплении, о непорочном зачатии и воскресении из мертвых. Вслед за отвержением главных догматов писатель подвергает критике все учение Церкви: о сотворении мира, о мире духовном…

В «Ответе Синоду» (1901) Толстой писал: «То, что я отрекся от Церкви, называющей себя Православной, это совершенно справедливо». «Сказано также, что я отвергаю все таинства. Это совершенно справедливо. Все таинства я считаю грубым… колдовством». В «Обращении к духовенству» (1902) Толстой писал: "…Есть ли в христианском мире книга, наделавшая больше вреда людям, чем эта ужасная книга, называемая «Священной историей Ветхого и Нового завета»?

Отец Иоанн обличал Толстого в проповедях, им также было написано более 20 статей в защиту православного вероучения, среди них "Ответ пастыря церкви Льву Толстому на его «Обращение к духовенству» (СПб.,1903), «О душепагубном еретичестве графа Л. Н. Толстого»(СПб., 1907, 4-е изд.), «В обличение лжеучения графа Л.Толстого. Из дневника» (СПб., 1910).

Отец Иоанн критиковал Толстого, в частности, за то, что последний «извратил весь смысл христианства», «задался целью… всех отвести от веры в Бога и от Церкви», «глумится над Священным Писанием», «хохотом сатанинским насмехается над Церковью», «погибает вместе с последователями». Считал, что учение Толстого усилило «развращение нравов» общества, что его писаниями «отравлено множество юношей и девиц», что толстовцы «испровергают Россию и готовят ей политическую гибель».

Предсказывал ему «лютую» смерть: «Смерть грешника люта. И смерть его - Толстого - будет страхом для всего мира. (Конечно, это скроют родные.)» - писал Иоанн Кронштадтский в дневнике 1907-1908 года. Это предсказание исполнилось, по словам И. К. Сурского, описывающего в своей книге неофициальную версию смерти Льва Толстого.

Болезнь и кончина

Впервые серьёзно заболел в декабре 1904 года; 3 января 1905 года над ним, по его просьбе, причтом Андреевского собора было совершено таинство елеосвящения, которое проходило при большом стечении народа вокруг дома о. Иоанна.

Последние 3 года страдал «мучительной болезнью мочевого пузыря» (последнее, возможно, связано с ранением в паховую область, нанесенным ему, согласно некоторым свидетельствам, в одном из домов, куда его пригласили якобы для молитвы над больным, о чём отец Иоанн попросил своих спутников никому не рассказывать «чтобы не было погромов»). Ежедневно приобщаясь Святых Таин; последнюю литургию совершил 9 декабря 1908 года; в последние дни Святые Дары ему приносили ежедневно в дом.

Скончался в Кронштадте 20 декабря 1908 года, в 7 час. 40 мин. утра, на 80-м году жизни; не оставил духовного завещания и каких-либо денежных сбережений.

Погребение

Заупокойные службы в Андреевском соборе возглавлял епископ Гдовский Кирилл (Смирнов); присутствовали местные военные чины, в частности дальний родственник почившего - командир Кронштадтского порта контр-адмирал Иван Григорович.

22 декабря тело было доставлено из Кронштадта на санях по льду в Ораниенбаум, далее в траурном салон-вагоне - на Балтийский вокзал. В Петербурге по пути следования процессии были расставлены усиленные наряды полиции; у вокзала, который был полностью оцеплен, «полиции масса». Чрез градоначальника Драчевского последовало повеление процессии идти мимо Зимнего дворца, по набережной. В Иоанновский монастырь на Карповке тело было доставлено около 20 час. 30 мин., после чего начался парастас, совершённый епископом Архангельским и Холмогорским Михеем (Алексеевым), духовным чадом почившего.

23 декабря, в 5 часов утра, по распоряжению полицеймейстра полковника Галле, доступ народа в храм был прекращён; корреспонденция газеты «Московские ведомости» из Петербурга, гласила: « В 9 часов утра, 23 декабря, начинает съезжаться в Иоанновский монастырь духовенство. Вокруг обители и в храме довольно пустынно: богомольцы сюда впускаются только по особым пригласительным именным билетам от игумении Ангелины, без которых полиция не пропускала даже духовенство… И вместо вчерашней религиозно-возбужденной толпы народной, рвавшейся на поклонение праху возлюбленного пастыря, виднеются лишь избранные и официальные лица… Наблюдается также чрезмерное обилие полицейских чинов, равных почти по численности приглашенной публике… Обидно было это безлюдье у гроба пастыря-народолюбца ». Заупокойную литургию и последующее отпевание возглавил митрополит Санкт-Петербургский Антоний (Вадковский) в сослужении архиепископа Финляндского Сергия (Страгородского) и иных архиереев, с сонмом духовенства; надгробное слово в конце литургии, вместо запричастного стиха, произнёс свойственник почившего протоиерей Философ Орнатский; пред отпеванием слово также сказал митрополит Антоний (Вадковский).

Усыпальница

Отец Иоанн, согласно его воле и с Высочайшего соизволения, был похоронен в храме-усыпальнице, который он устроил для себя в крипте Иоанновского монастыря на Карповке. Храм был освящен по его желанию в честь небесных покровителей его родителей - святого пророка Илии и святой царицы Феодоры лаврским благочинным 21 декабря, на следующий по его кончине день.

Критика в литературе и печати

По мнению исследователя Н. Б. Киценко, повесть Н. С. Лескова «Полунощники», вышедшая в свет в конце 1891 года, была жестокой сатирой как на самого о. Иоанна, так и его окружение.

После издания Высочайшего манифеста 17 октября 1905 года и последовавшей либерализации цензуры, в русской прессе стали печатать негативные статьи и карикатуры на Иоанна Кронштадтского, порой носившие непристойный и насмешливый характер. Возмущенные такого рода публикациями его почитатели хотели учредить общество для защиты отца Иоанна от нападок прессы, но проект Устава общества не был утвержден митрополитом Антонием (Вадковским).

Некто В.Протопопов на основе критических газетных публикаций про Иоанна Кронштадтского написал пьесу «Чёрные вороны», вызвавшую «шумное одобрение» критически настроенной печати и негодование верующей части русского общества, расценившей пьесу как кощунственную и клеветническую. В «благонамеренной печати» появился ряд статей против «Черных воронов». Ситуацию осложняло то, что актёры в пьесе выполняли ряд «подлых и возмутительных» жестов и действий помимо программы. Благодаря деятельности и приезду в Петербург епископов Саратовского Гермогена (Долганёва) и Орловского Серафима (Чичагова) показ пьесы был прекращён.

Лейб-хирург Н. А. Вельяминов, проведший вместе с о. Иоанном в Ливадии последние дни жизни императора Александра III так оценивал о. Иоанна и отношение к нему императора в книге, изданной в эмиграции в 1920 году: «Ливадия дала мне тоже достаточно материала для наблюдений над этим бесспорно недюжинным священником. Думаю, что это был человек по-своему верующий, но прежде всего большой в жизни актёр, удивительно умевший приводить толпу и отдельных более слабых характером лиц в религиозный экстаз и пользоваться для этого обстановкой и сложившимися условиями. Интересно, что отец Иоанн больше всего влиял на женщин и на малокультурную толпу; через женщин он обычно и действовал; влиять на людей он стремился в первый момент встречи с ними, главным образом, своим пронизывающим всего человека взглядом - кого этот взгляд смущал, тот вполне подпадал под его влияние, тех, кто выдерживал этот взгляд спокойно и сухо, отец Иоанн не любил и ими больше не интересовался. На толпу и на больных он действовал истеричностью тона в своих молитвах. Я видел отца Иоанна в Ливадии среди придворных и у смертного одра государя - это был человек, не производивший лично на меня почти никакого впечатления, но бесспорно сильно влиявший на слабые натуры и на тяжело больных. Потом, через несколько лет, я видел его на консультации больным в Кронштадте, и это был самый обычный, дряхлый старик, сильно желавший еще жить, избавиться от своей болезни, и нисколько не стремившийся произвести какое-либо впечатление на окружавших. Вот почему я позволил себе сказать, что он прежде всего был большой актер…» .

Почитание и канонизация

Почитался весьма широко как великий молитвенник, чудотворец и прозорливец уже при жизни. В 1880-е из среды его почитателей обособилась группа фанатичных поклонников, получившая наименование иоаннитов , которые почитали его за воплотившегося вновь Христа (что расценивалось как разновидность секты хлыстов; были признаны Святейшим Синодом как секта 12 апреля 1912 года); сам о. Иоанн их отвергал и осуждал, но само её наличие создавало в определённых кругах скандальную репутацию. Значительная часть покаявшихся иоаннитов в 1919 году были приняты митрополитом Петроградским Вениамином (Казанским) в общение с Церковью, а Патриарх Тихон утвердил их общину в Ораниенбауме, рукоположив её члена Алексия Вяткина в 1923 года во священника.

По случаю кончины о. Иоанна последовал рескрипт императора Николая II от 12 января 1909 года на имя митрополита Санкт-Петербургского Антония (Вадковского), во исполнение которого святейший синод издал определение от 15 января того же года. В нём, в частности, предписывалось творить ежегодное «молитвенное поминовение» протоиерея Иоанна Сергиева в день его кончины, а в текущий год - в сороковой день по смерти: «28 сего января совершить в Иоанно-Богословском г. С.-Петербурга женском монастыре, месте погребения почившего, заупокойную литургию, а после оной, по прочтении высочайшего рескрипта, полным составом святейшего синода панихиду по усопшем.».

Определённую роль в распространении почитания Иоанна Кронштадтского в русском зарубежье сыграл Яков Илляшевич, более известный под псевдонимом Сурский .

Распоряжение председателя архиерейского синода митрополита Антония (Храповицкого) (Русская Зарубежная Церковь) от 28 сентября/11 октября 1929 года предписывало в связи с 100-летием со дня рождения «великого молитвенника земли русской, праведника о. протоиерея Иоанна Сергиева» совершить 19 октября 1929 года литургию и «молитвенное поминовение в Бозе почившего о. Иоанна Кронштадтского».

Впервые вопрос о канонизации Иоанна Сергиева в Русской Зарубежной Церкви был поднят в ноябре 1950 года бывшим графом А. А. Соллогубом, выступившим с инициативой подать прошение от мирян митрополиту Анастасию (Грибановскому) рассмотреть вопрос о канонизации на проходившем тогда в Нью-Йорке Архиерейском соборе РПЦЗ (первом на территории США); Архиерейский Собор в ответ на прошение благословил создать при Архиерейском Синоде комитет по увековечению памяти о. Иоанна Кронштадтского, состоящий из духовенства и мирян под председательством архиепископа Брюссельского и Западноевропейского Иоанна (Максимовича). 2 января 1951 года, после панихиды по о. Иоанне в Вознесенском соборе Нью-Йорка, Соллогубом был прочитан доклад, в котором перечислялся ряд случаев чудотворений по молитвам о. Иоанна Сергиева; доклад заключался призывом: «Да будет канонизация о. Иоанна Кронштадтского символом воскресения великой России, Русской Православной Церкви и всего русского народа.». Ожидалось, что решение о прославлении может быть принято архиерейским собором РПЦЗ в октябре 1953 года; однако, собор решил отложить канонизацию до времени, когда возможно будет созвать Поместный собор всей русской церкви.

В июне 1964 года в Нью-Йорке Собор епископов РПЦЗ постановил: «1. Признать праведного отца Иоанна Кронштадтского Божиим Угодником, причисленным к лику Святых, в земле Российской просиявших; 2. Совершить торжественное прославление его 19 октября сего года в день памяти преп. Иоанна Рыльского, имя которого он носил от крещения; » Послание митрополита Филарета (Вознесенского) (первоиерарх РПЦЗ с 27 мая того же года) от 1 ноября 1964 года по случаю прославления о. Иоанна подчёркивало правомерность такого акта и призывало «русских православных людей», вне зависимости от юрисдикции, прибегать к молитвенной помощи святого угодника.

Был прославлен РПЦ для общецерковного почитания 8 июня 1990 года на Поместном Соборе РПЦ, на котором также был избран на Патриарший престол митрополит Ленинградский Алексий (Ридигер).

31 октября - 2 ноября 2009 года в Санкт-Петербурге прошли торжества, посвященные 180-летию со дня рождения и 100-летию со дня его кончины, в которых приняли участие представители 144 храмов всего мира, ему посвященных; малой планете № 16395 было присвоено имя «Иоанн Праведный».

Мощи праведного Иоанна Кронштадтского покоятся под спудом в Иоанновском монастыре на р. Карповке; здесь же находятся известная икона святого Иоанна с его епитрахилью и его облачения. Частица епитрахили имеется также в Троице-Измайловском соборе Санкт-Петербурга, в иконе, являющейся точным списком с монастырской иконы. Также в Ферапонтовом монастыре находится фелонь отца Иоанна, в которой он совершал там богослужения в 1906-1907 гг.

Сочинения

На базе проповедей и дневниковых записей слагались многочисленные религиозно-учительные сочинения Иоанна Кронштадтского; центральное место среди них занимает «Моя жизнь во Христе, или минуты духовного трезвления и созерцания, благоговейного чувства, душевного исправления и покоя в Боге» (1894).

При его жизни также были изданы:

• Полное собрание сочинений, СПб., 1890-1894.
• О блаженствах евангельских, СПб., 1896.
• Беседы о Боге-Творце и Промыслителе мира, СПб., 1896.
• Мысли о различных предметах христианской веры и нравственности, СПб., 1897; 2 изд. 1899.
• Слова и поучения, произнесенные в 1896, 1897 и 1898 гг., СПб., 1897-98.
• Несколько слов в обличение лжеучения графа Л. Н. Толстого, М., 1898.
• Правда о Боге, мире и человеке, Кронштадт, 1899.
• Богопознание и самопознание, приобретаемые из опыта, СПб., 1900.
• Правда о Боге, о Церкви, о мире и о душе человеческой. Из нового дневника. Размышления православного хрестианина, М., 1900.
• Благодатные мысли о небесном и земном, СПб., 1901.
• Христианская философия, СПб., 1902.
• Мысли христианина, СПб., 1905.
• Путь к Богу. СПб., 1905.
• Созерцания и чувства христианской души, СПб., 1905.